Археологические раскопки показывают, что вскоре после возникновения Мирмекий, Порфмий, Кепы, Гермонасса и, вероятно, Патрей подверглись нападению скифов, которые передвинулись с Кавказа к Боспору Киммерийскому. В результате они вступили в полосу упадка, а Таганрогское поселение вообще прекратило существование. И только после этого они стали превращаться в небольшие города с характерной инфраструктурой (стены, фортификация, наземное строительство, улицы) и коллективными формами общественной жизни (храмы, общественные сооружения). Скифские нападения не затронули Пантикапей и Нимфей, во всяком случае, следов пожаров там на протяжении VΙ в. до н. э. не прослежено. Ведь при их основании колонисты вступили в тесные отношения со скифами и, вероятно, заключили с ними соглашения о предоставлении территории для города, что обезопасило их от нападения кочевников. А ионийские колонисты, которые основали Мирмекий, Кепы, Порфмий, подобных соглашений не заключили и разграничения владений со скифами не зафиксировали, за что и пострадали от набегов. В результате Нимфей и особенно Пантикапей на протяжении VI в. до н. э. получили большие возможности для развития, что привело к раннему превращению апойкий в города и созданию полисной структуры. Этому способствовал приток населения из пострадавших от скифских атак городов и поселений, поскольку, опасаясь новых вторжений степняков, потомки первопоселенцев нашли убежище в лояльных скифам Пантикапее и, по-видимому, Нимфее. А это ускоряло развитие полисных отношений, требовало новых земельных владений, превращало эти города в центры ремесла и торговли, возвышало их политически и содействовало росту благосостояния – и постепенно углубляло имущественное неравенство. Поэтому урбанистические процессы и развитие полисных отношений протекали там интенсивнее, чем в других местах, превратив Пантикапей в ведущий полис региона, а Нимфей – в не менее сильного его соперника. Уже во второй половине VI в. до н. э. в Пантикапее возникли металлургические мастерские, в частности, так называемый «дом металлурга», где обнаружены остатки литейных форм и шлаков, гончарные, каменотесные, оружейные мастерские. Когда он сформировался в городской центр с развитым ремеслом и торговлей, то там в 530–520-х гг. до н. э. появились первые монеты, которые до появления других полисных монет являлись едва ли не единственным средством платежа на обеих сторонах пролива. Быстрое развитие Пантикапея, обогащение части его жителей привели к внутриполитической борьбе, завершившейся в 480 г. до н. э. установлением тирании. Как следствие Пантикапей начал расширять сельскохозяйственную базу и укреплять хору, в результате чего ряд городов на Керченском полуострове (Мирмекий, Зенонов Херсонес, Порфмий, Парфений, Тиритака) попали под власть пантикапейских тиранов. Параллельно увеличились аграрные владения Нимфея и Феодосии, а также полисов на азиатской стороне пролива.
Основное отличие полисных форм жизни у милетян в Северо-Западном Причерноморье и на Боспоре заключалось в следующем. В Нижнем Поднестровье и Нижнем Побужье ионийские первопоселения – ойкосы – постепенно объединялись в единые городские центры Никоний и Ольвию в мирных условиях в целях создания централизованно-административного управления для обеспечения безопасности новой общины – полиса и его граждан, обустройства хоры, поддержки земледелия, ремесла и торговли, в том числе экспортной. На Боспоре, если верить античной письменной традиции в лице Гекатея Милетского, где большинство городов названо полисами, освоение региона в ходе колонизации было более централизованным. Здесь в результате скифской опасности, не столь явно проявлявшейся в Ольвии в VI в. до н. э., апойкии быстрее превращались в города – центры ремесла и торговли, и ускоренными темпами формировались в полисы, характерные для эллинской культуры корпоративные формы социальной организации. К тому же в отличие от Северо-Западного Понта, где присутствовали исключительно милетские переселенцы, на Боспоре Киммерийском существовали колонии других греческих центров, в частности, Митилены на Лесбосе и Самоса. Это препятствовало слиянию ранних поселений в единый центр и формированию вокруг него группы поселений, через посредство которых можно было бы контролировать округу. И хотя скифский рейд, разрушивший Кремны и опустошивший Мирмекий, Порфмий, Кепы, Гермонассу и Патрей, привел к возвышению Пантикапея и Нимфея, урбанистические процессы на протяжении VI в. до н. э. затрагивали каждый боспорский полис, препятствуя созданию единого полисного объединения, подобного тому, которое сложилось в Ольвии и Березани. Поэтому на Боспоре во второй половине VI в. до н. э. полноценными полисами стали Пантикапей, Нимфей, Кепы, Гермонасса, а чуть позднее, на рубеже VI–V вв. до н. э., основанные во второй половине VI в. до н. э. Фанагория и Феодосия. В Мирмекии, Патрее, Порфмии и Тиритаке полноценной полисной организации создано не было, что привело к утрате их самостоятельности.
Западное Причерноморье
В середине – третьей четверти VII в. до н. э. (657 г. до н. э.) колонисты из Милета основали Истрию в дельте Дуная. Это была крупнейшая колония ионийцев в регионе, уже с раннего времени установившая связи с местными племенами гетов, которые обитали на большей части Добруджи, ограниченной Балканскими горами и Молдавской возвышенностью. Геты издревле занимались оседлым земледелием, что позволяло им сбывать ионийским переселенцам излишки сельскохозяйственной продукции. Торговля с ними осуществлялась по Дунаю и притокам. Однако район, где была основана Истрия, гетам не принадлежал, что позволяло грекам осваивать окрестные земли и создавать свою хору. Неизвестно, основана ли была Истрия стихийно, подобно Ольвии и Березани, или все же колония была выведена централизованно. Вероятно, это было сделано все-таки более организованно, чем в Нижнем Побужье, и поначалу Истрия представляла собой один из обычных милетских выселков полуаграрного характера. Другие греческие поселения в ее округе и в устье Дуная засвидетельствованы уже в конце VII – начале VI в. до н. э. Одно из них – Кап Долошман – находилось в 20 км от Истрии, поселения Тариверда, Нунташи I и II появились во второй четверти VI в. до н. э. и располагались на расстоянии 12–18 км от нее. В середине VI в. до н. э. в устье Дуная возникли поселения городского типа Вишина и Саринасуф, а поселение Нунташи вообще имело регулярную планировку. Ближе к концу VI в. до н. э. близ Истрии стали возникать сельские усадьбы, как, например, усадьба Истрия-Под в 4 км от города. Их население с раннего времени было смешанным, так как там обитали греки и гето-фракийцы.
Освоение сельской округи Истрией началось на рубеже VII–VI вв. до н. э. и продолжалось в течение всего VI в. до н. э. Некоторые из поселений в этом районе, как, к примеру, полис Оргалема, упоминаемый Гекатеем Милетским (Hec. fr. 152 = Steph. Byz. s. v.), были основаны в результате прямой колонизации из Милета еще во второй половине – конце VII в. до н. э. Другие могли возникнуть вследствие внутренней колонизации из Истрии, когда она превратилась в ведущий центр региона и начала осваивать окрестности, а затем даже вывела ряд колоний в Северо-Западное Причерноморье – Никоний, Гавань Истриан, Гавань Исиаков и др. Ближайшие к Истрии поселения оказались втянуты в процесс формирования полиса и хоры, и именно тогда поблизости от них стали селиться геты. Эти городища постепенно превратились в оплот влияния Истрии в устья Дуная. А когда в конце VI в. до н. э. дальние подступы к городу были взяты истрийцами под контроль, началось освоение ближних земель, где строились усадьбы граждан уже сложившегося к тому времени полиса, ставшего главным центром торговли и ремесленной деятельности во всей округе. Оседание на землю местных земледельцев-гетов было прямым следствием их участия в товарообмене с Истрией. Греческий импорт на поселениях местного населения стал появляться в VI в. до н. э., керамическое производство, которое находилось у них под очень сильным истрийским влиянием, также развивалось в это время, а к V в. до н. э. началось довольно широкое распространение истрийских монет. Появление оседлых гетских общин в Подунавье привело к созданию полузависимого земледельческого населения, которое античные источники называют «истрианами». Как и в Нижнем Поднестровье, местные поселения здесь соседствовали с греческими, а кое-где их население вообще было смешанным.
Самой ранней милетской колонией во Фракии считается Аполлония Понтийская (совр. г. Созополь), которая была основана в конце VII в. до н. э. Одним из предводителей ее колонистов был философ Аристагор Милетский. Почти одновременно в окрестностях Созополя появились ионийские поселения – Авлутейхос и Агатополь, из которых первый, судя по названию, до прихода греков являлся фракийским селищем. В конце VI в. до н. э. дорийские колонисты заселили Месембрию (совр. г. Несебр), где до их прихода также находилось поселение фракийцев. В начале VI в. до н. э. ионийские колонисты из Милета выселились в Одесс (совр. г. Варна) и Томы (совр. г. Констанца). В VI в. до н. э. милетяне организовали колонию в Каллатис, расположенный в румынской Добрудже, который впоследствии, очевидно, в конце VI в. до н. э., был реколонизован дорийскими греками из Гераклеи Понтийской. Очевидно, большая часть милетских апойкий на фракийском побережье Черного моря была основана централизованно, а не стихийно – «кустами» ойкосов, что наблюдалось в Нижнем Побужье. Но пока об этом можно говорить только предположительно. Очевидно, уже с раннего времени там сложились предпосылки для превращения апойкий в полисы. Одной из причин этого было существование на юге и северо-востоке Фракии и в Добрудже оседлых поселений фракийцев, например, Урдовизы, и даже городов, особенно на побережье. Среди них фракийское поселение городского типа Бриа, где была основана Месембрия (Бриа – «город», «крепость» > Месем-брия, Полтим-брия, Селимбрия). В связи с переизбытком населения, в том числе и включения фракийцев в состав населения городов, внутренние процессы развития полисов Левобережного Понта в течение VI в. до н. э. привели к необхо