Что за крыс такой страшный?
— Тут крысы особо крупные? — осторожно спросил я.
Огонёк заливисто засмеялась:
— Боб, его никто не инструктировал!
— Зинуль, чё ты хочешь, оболтусы кругом, бросили журналиста, как есть…
— Обычных крыс под землёй теперь не встретишь, ушли на поверхность, там для них в разы больше пищи, чем здесь, — начала девушка. — Ты слушай, да не отвлекайся! Гунн, я тебе говорю, не мотай фарой, так ничего не засечёшь! Держи ровно, чуть покачивай! Ага… Местные крысы Смотрящими сделаны. Не просто огромные…
У меня нервная дрожь пробежала по телу. Сразу показалось, что позади в луче прожектора мелькнул тёмный четырёхлапый силуэт.
— Точных данных, откуда они взялись, нет, они не программные…
Проклятье, да тут такая же картина, что и в Зомбятнике! Самогенерация новых монстров!
— В первый раз их встретили неожиданно — в тоннелях, расположенных под зоопарком. Наткнулись ребята с «Беговой», по легенде их в группе пятеро было, назад вернулись двое… Все охренели! Новые грызуны без шипастого хвоста достигали более двух метров в длину, а в холке ростом с телёнка, прикинь к носу! Сначала выжившим никто не поверил, тогда в Метро и штатных монстров хватало… А потом крысы истребили почти всех прочих тварей. Очень быстро бегают, прыгают на двадцать метров, особо крупные экземпляры летят на тридцать.
— Зато их бить можно, особой крепости на рану нет! — Боб попытался смягчить информационный удар. — И мясо отменное, деликатес. Выгодная тема.
— И у нас мясо отменное, — скептически бросила Огонёк, поворачиваясь вперёд. — Крыс так думает. Так что смотри, Гунн, смотри…
И я смотрел. До боли в глазах.
Первая станция прошла мимо башки. В смысле, незаметно для журналистики.
На здешнем жиденьком заслоне нас даже тормозить не стали, обошлись световыми сигналами. Я настолько пригрузился грызунами-монстрами, что не смог прийти в себя даже тогда, когда тачанка замерла у перрона. Даже названием не поинтересовался.
Станция — полный антипод «Новокузнецкой».
Кирпича почти нет, сплошь фанера, доски, шифер и тонкая оцинковка. В центральном проходе горят несколько костров, запахи разномастной готовки смешиваются с ароматами подгнившего дерева и характерным амбре тоннелей… Гниль отходов шибает в нос. Боб быстро отдал подскочившему посыльному два пакета с пятнами сургуча, выгрузил три небольшие картонные коробки, прихваченные для местных торгашей, взамен же мы не погрузили ничего. Какой-то нагловатый хмырь пытался напроситься в попутчики, экипаж просьбу бродяги категорически отверг.
Жестяной бесплатный фильм «Прибытие тачанки» сбежалось посмотреть почти всё население станции, из чего я сделал вывод, что с занятостью трудоспособного населения здесь большие проблемы.
В дальнейшем пути Боб то и дело сворачивал в «боковушки», так он называл отходящие в стороны вспомогательные ветки, хитро перескакивая с линии на линию. А я всё пялился назад… Теперь тачанка не внушала! Что им стоило смонтировать на корпусе сплошную броню, как это сделано на большинстве «зээмок»? По сути, мы сидели в клетке, я заметил, что в Метро вообще любят решётчатые конструкции.
— Нужен хороший обзор, это очень важно, Гунн! Важней, чем сплошная защита, — рассказывал Боб. — Если увидишь, что со стены течёт вода, сразу сообщай Огоньку, она проверит и занесёт в журнал наблюдений! Журналы по итогам рейса сдаются начальству для проверки, составляется сводка для путевых обходчиков и ремонтных бригад. Надо следить за дверями тоннеля — и оттуда могут выскочить, суки! Под колёса порой бросаются, представляешь! Слетишь с рельс — и будешь лежать, как в банке, пока не доберутся.
Адамс не стал уточнять, кто именно доберётся.
— Кроме того, двигатели на небольших тачанках используются маломощные, с возможно минимальным расходом топлива. Так что полный броневик с таким весом будет тащиться, как черепаха.
— Ребята, а как же стандартные твари? Те, что из книжек и игр? Библиотекари и демоны, бестии и всеразличные упыри, даже гальванические, как помню, встречались такие… И особенно эти, зараза, Чёрные, или Тёмные, что бормочут что-то типа: «Мы хотим помочь. Мы хотим мира»… Гуманоиды, потомки людей, переживших ядерный апокалипсис.
— Хрен там! — радостно ответил Боб. — Просчитались мечтатели, и я в том числе! Библиотекарей не было вообще, нынешний молодняк книжки почти не читает, глупо ожидать, что они потащатся в Ленинку! Бестий, то есть летучих крыс, тоже никто не видел, упыри встречаются, это очень опасные противники, именно они чаще всего нападают на заслоны и опорные пункты. Мясо несъедобно, вонючее и горькое. Вроде бы поначалу Тёмные появились на «ВДНХ», но по какой-то причине дальше по ветке не пошли. Отсекли тоннель гермодверью, и всё, не беспокоят. Говорят, что позже всех Тёмных выкосил крыс.
Станция метро «ВДНХ»… Ёлки, там же мой дом совсем рядом! Вот бы посмотреть!
— Ребята, а квартиры на поверхности в каком состоянии? Набиты полезным ништяком или пустые коробки? Насколько точно проведено моделирование наземного жилья?
— Коробки в основном, — первой ответила Огонёк. — Только те квартиры полны, владельцы которых нынче торчат на Рассаднике и живы до сих пор. А что, есть предложения?
— Да у меня хата рядом со станцией «ВДНХ»…
— Это мило! — прощебетала Огонёк. — Можно и заскочить, свои хаты мы давно посетили. Что у тебя там ценного завалялось?
Я задумался.
— Консервы, инструмент, лекарства, оружие и снаряжение, — подсказал Боб.
Облическая тоска овладела мной… Как я жил?
— Ничего толкового нет, братцы… Тлен и труха. Грязное бельё, куча пакетов с мусором, сломанная мебель и техника.
— Понимаем, закономерно, — грустно вздохнул Боб Адамс. — Мы же в пузырях сюда прибываем, а не в космических кораблях. Тогда поехали дальше.
И опять потянулись километры тоннелей.
Я сидел на дешёвом дерматине, подсвечивал подозрительные места фарой, в поисках цели двигал тяжёлыми стволами картечницы. Экспериментировал. В ячею решётки мой кулак не пролазит, можно надеяться, что и монстрячья лапа не пролезет. Решётка тачанки сделана не из арматурных прутьев, а из полос металла, всё на заклёпках. Кроме откидных дверей, есть закрывающиеся верхние люки, три штуки. Мои напарники, вернее, компаньоны, то и дело высовываются по пояс. Я так не рискую, не вижу смысла.
Надо же, Боб Адамс работал путевым обходчиком…
Суть работы состоит в том, чтобы в одиночестве по ночам идти по тоннелю и светить фонариком на рельсы, проверять, целы ли они, не упала ли на пути какая-нибудь хрень, выявлять трещины в тюбингах, ставить на них маркеры. Вовремя замечать протечки — с оперативной оценкой степени опасности. Обходчик может что-то убрать или исправить самостоятельно, в любом случае — доложить бригадиру или мастеру. Тут и без монстров с поперечины можно спрыгнуть… Представляю, каково это — идти в тёмном тоннеле одному с тусклым фонариком и постоянно заниматься аутотренингом: я не боюсь, я справлюсь, меня так просто не возьмёшь! Бр-р…
Задержись я в подземке на пару-тройку дней, наслушался бы местных кулстори, тут есть кому на несколько часов запилить ужастиков.
Живность всё не попадалась, чему я только радовался.
Никакой мистики пока не заметил.
По-моему, все вызревающие в облаке собственной фантазии ужастики объясняются своеобразной обстановкой подземки, давящей атмосферой тоннеля. Если ты перед визитом сюда начитался или наслушался жутко-кульного, то будет кисло. У неуравновешенных в психическом отношении людей начинает съезжать колпак. В реале пока здесь более прикольно, чем страшно, хотя сам бы я вряд ли побродил в одиночку с удовольствием. На фиг, на фиг!
Потом мы проскочили станцию, аналогичную последней, такой же бардак, костры, вонь и мусор. Следующая платформа была абсолютно пуста.
— Станция-призрак?! — крикнул я.
— Нет! Просто люди не прижились, не сложилась община! — перекрикивая отражённый от тюбингов шум мотора и свист тачанки, ответил Адамс. — Кстати, ты, Гунн, напрасно на нищебродских станциях нос воротишь! Там интере-есно… Кабачки разные, притоны, можно купить что хочешь, до наркоты включительно. Криминал, конечно, имеется, зато живенько, остренько. И подходящие девочки в доступе!
В принципе действительно интересно. В другой раз. Если из этого раза выберусь…
Через несколько минут показался ещё один приют подземников. Это была станция «Курская», и она оказалась вполне на уровне — всё грамотно отстроено, чувствуется достаток, дисциплина и основательность. Как же иначе, важный узел, настоящий хаб! На местном заслоне нас промурыжили по полной, однако и там тачанка не задержалась — для ускорения я показал «открывашку» и служебное удостоверение.
Всё, братцы! Впереди финишный участок, прямой, без перескоков по вспомогательным тоннелям. Скоро появится «Партизанская». Экипаж приободрился, близится конец весьма и весьма нервного путешествия. Во всяком случае, его первой половины.
Отсюда и начались неприятности, по нарастающей. Чёрт, я ведь заранее почувствовал… Не знаю как. Может, интуицию подогревал опыт Зоны и Зомбятника, может, адаптировался с обострением всех чувств. Подозревал, короче!
Но ничего сделать не мог, не останавливаться же!
Боб ехал спокойно, его подруга тоже не показывала страха, вот и попёрлись.
Если честно, мы сами виноваты. Все, даже я.
— Упыри по курсу, жирные, трое! — заорала Огонёк. — Не гони, дай прицелиться!
У меня сразу захолодели ступни и занемели предплечья, привык уже к такой реакции на страх. Топнув по днищу сразу двумя ногами, я очнулся, сжал кисти до хруста и перехватил автомат поудобней. Бляха, чуть не закемарил в этой мерной качке!
— Гунн, гляди ещё и вперёд, подстрахуй, если что, но лепи только после нас! — рявкнул Боб.
Подожди… А как же тылы? Нет уж, азартные вы мои, как хотите, а я в такой ситуации не собираюсь по-обловски подставлять спину пустоте.
— Ща вмажем! — запальчиво пообещал Адамс, высовываясь вслед за Огоньком в люк.