Тачанка покатила совсем медленно.
— Внимание… Зинка, пали!
Загрохотали стволы: гладкий и СКС.
Я мельком оглянулся и успел заметить три антропоморфных силуэта, быстро бегущих в нашу сторону. Бенц! Бенц! Один монстр, раззявив зубастую пасть, немыслимым образом прыгнул на стену и понесся к тачанке прямо по тюбингам! Бенц! Бенц! Картечь саданула по стене, упырь-скалолаз свалился, получив пару зарядов, а второй упырь, не успев показать подобный цирк, захромал раньше прыжка. Извиваясь на рельсах, он истошно заверещал с ультразвуком, присел и снова выпрямился, хватая свинец.
Что-то почуяв за спиной, я резко повернулся к корме — и очень вовремя!
Откуда-то сбоку выскочили ещё две твари! Сладкая парочка бежала стремительно, не утруждая себя лазаньем по стенам. Нелепо изогнутые задние конечности, которые язык не поворачивается назвать лапами, быстро вылетали вперёд, с каждым мгновением сокращая расстояние. Господи, кто вам придумал такие рожи?!
Собрав всю свою выдержку, я дождался, когда они подвалят ближе, и выпалил сразу из двух стволов, отпуская на разбор ситуации целую тучу горячего свинца — от мощной отдачи турель дёрнулась назад. Попал, сука! Тут же, хватая автомат, добавил прямо в дымку пару коротких очередей.
— Чё!!! — синхронно заорали напарники.
— Через плечо! — взъярился я, торопливо добивая магазин до полного вытащенными из кармана патронами. — От подстрахуя слышу! Хорошо, что не послушался!
У меня появилось острое желание врезать Бобу.
— Так и молодец, Гунн, жму руку за правильное решение! — беззаботный кубический обл Боб Адамс отнёсся к случившемуся очень просто.
Получилось и получилось.
Зинка Огонёк смачно выругалась. В наступившей тишине я слышал непонятные стоны, слабый треск, похожий на электроразряд, и странный мистический шёпот. Млять, ну вот, началась чертовщина, держи мозги двумя руками, Стёпа! Стены тоннеля просто давили, мне ещё только клаустрофобии не хватало…
— Уши надо бы отрезать. У всех.
Меня опять замутило.
— Что за блажь! Зачем, Боб?
— Из них станционные лекари лекарство делают. Сильнейшее кровоостанавливающее средство, уши хороших денег стоят. Пойдёшь?
— Да ну вас в задницу и передницу. Поехали дальше, а?
— Как хочешь, родной, как хочешь… Тогда прикрывай без своей доли за ништяк. Зина, бери тесак и спрыгивай, режем, пока тёплые. Старайся отхватить вместе с куском скальпа и не повреди хрящ, меньше заплатят. Я одного левого лекаря знаю на «Соколе»…
Мне ничего не оставалось делать, как перезарядить стволы картечницы и вновь начать наблюдать за тоннелем. В люк я высовываться не стал, подсвечивал фарами изнутри. Не знаю, что они там делали, только вонять стало почти сразу, кислым и гнилостным. Фу, гадость какая, да я умру, не буду таким снадобьем пользоваться!
— Кровь — чистый гной!
— Ты хоть руки обмой, Боб!
— Нормально, Гунн, воды мало, не хочу тратить. Найдём течь, там и остановимся.
Глаза у афериста были бешеные от азарта. У его кожаной подруги тоже. С такими буркалами люди и совершают глупые поступки.
Станция «Бауманская» была уничтожена давним пожаром, почерневшие перроны и обугленные остатки жилых боксов до сих пор источали тревожную вонь.
— Знаешь, почему они сгорели, Гунн? От окурка вспыхнуло, прикинь! Станцию сожгли, уроды, даже смародёрить не получится. Не хрен курить, где попало, никакой дисциплины! Ка-азлы… — заявила Зинка.
Давно знаю, нет большего ханжи, чем бывшая проститутка.
А Боб всего час назад мне хвастался, что недавно бросил курить! Признаюсь, такое сообщество уже не просто тяготило, мне хотелось, чтобы в руках оказалась тяжёлая чугунная сковородка. Да по башке обоим! Пошептавшись о чём-то, аферюги решили ехать медленно, рассчитывая добыть ещё монстрячьего ништяка. Я не спорил, бесполезно. Господи, быстрей бы приехать на «Партизанскую»! Неужели мне с ними и назад катиться?
Рельсы зашли в очередной поворот. Было видно, что движение на участке редкое. От сырости рельсы успевают покрыться бурой ржавчиной, больше немаркированных трещин на стенах, чаще встречаются протечки.
Пожалуй, я первым почувствовал, как завибрировал воздух.
Шестое чувство. Предвиденье.
Впереди показалась развилка, правый технологический тоннель был небрежно заколочен обрезной доской, левый тёмен, мрачен…
— Внимание! — внезапно крикнул я, продолжая контролировать пройденный участок. — Кто-то есть, чую! Вперёд смотрите!
— Смотри-ка, Зинуль, у нас своя Ванга завелась, вот удачка! — хмыкнул Боб. — Держи трусы сухими, журналист, всё нормальком!
Однако подруга его веселье разделять не собиралась.
— Точно он говорит, Боб, кто-то есть, я тоже… Млять! Ох! Млять! Смотри-смотри! Да остановись же ты, баран!
— Кто там?
— Крыс! Огромный, доходный, — последнее слово девушка произнесла уже шёпотом.
— Хренас-се! — выдохнул Боб. — Гунн, повернись, зацени няшку!
— Про поход в задницу помнишь? — зло бросил я за спину. — Чего остановились, саданите по нему, и рвём когти!
— Вот уж нет! Столько мяса!
Придурков не остановить.
Обзор у меня был отвратительный, поворот позволял видеть метров пятьдесят. Воздух гудел, над рельсами стояла мерцающая дымка, тюбинги словно раскачивались. Неужели крыс умеет бить по мозгам?
— Да повернись ты хоть на секунду!
Чёрт с тобой, я повернулся. В сотне метров на рельсах без движения лежал… бегемот! Словно поняв, что к наблюдению подключилась ещё одна пара глаз, крыс решил показать себя в полный рост и приподнялся. А потом подпрыгнул на месте, подлетев метра на три!
— Наш будет, — просипел Боб. — Зин, полезли… Спусковой шнур не забудь, задрыга ты моя сладкая!
— Вам что, в клетке места мало? — простонал я.
— В клетке адреналина мало! — ухарски бросил придурок.
Да пропадите вы… Подтянув автомат, я продолжал смотреть назад.
Ба-бах! Крепко картечница бьёт.
— Ещё, Боб!
Загрохотали ружейные стволы. Что-то глухо бумкнуло, тачанка слегка содрогнулась.
— Есть киска, говорил же, что наша будет! — орал Адамс.
На меня навалилась бесконечная усталость. Падла, тут всего пару станций пролететь, а мы всякой хренью маемся… Я больше не хотел караулить, наблюдать, прикрывать и готовиться к встрече с очередными страшилами. Всего словно выполоскало: вместо позитивного просветления, рождённого накопленным опытом, всё чаще мнится всякая мистическая дурь. Пристрелить их, что ли?
И тут мой взгляд упал на левую сторону тоннеля. Ёлки-палки, объект необычный!
Три двери выходят на короткую и узкую пандус-площадку, средняя дверь на кремальере. Их почти не было видно, в темноте ниша почти сливалась со стеной. Сбоку на площадку поднимаются выщербленные бетонные ступеньки, шесть штук. Висит какая-то выцветшая табличка под лампой в защитном коконе из проволоки, блок кнопок вызова на стене, распределительный щит, рядом — дощатый пожарный с топором, багром и ведром-конусом.
— Боб, вы же разделывать будете?
— Конечно! Столько мяса. И член! Прикинь, у крыса член длинный, а внутри не одна косточка, а целых две. Из этой косточки приготовляют снадобье, которое…
— Слушай, избавь, а? Ты сюда посмотри, — я посветил даденным ручным фонарём.
Увидев объект, Боб опять возбудился.
— Сегодня наш день, камрады! Скорее всего, это закрытый санитарный узел на случай ЧС. Обязательно надо ломануть, вдруг лекарств подрежем?!
Я представил картину…
Вот по всем средствам оповещения прошёл сигнал «Атом».
Новая мировая война, удары по мегаполисам, последующее заражение местности. Избранные козлы — вожди и вождишки средней руки, не допущенные в нормальные правительственные бункеры, спускаются в метротоннели. Командующие процессом эвакуации командиры из МЧС дёргают огромные рубильники на стенах, массивные гермозатворы медленно ползут по направляющим, намертво запечатывая тоннель. С гулом поочерёдно включаются созданные ещё в прошлом веке системы жизнеобеспечения…
Те, кто не успел попасть сюда до последнего предупреждения эмчеэсника, подлетают к затворам, пытаются сверху пролезть в вентшахты, невзрачные будки которых спрятаны по дворам и скверам. Молотят изнеженными ручонками по прочной стали, разбивая кулаки в кровь, беспомощно вопят… Вождям, сидящим внутри, всё по фиг! Они давно привыкли относиться к электорату, как к безмолвному стаду оболтусов. Постапокалиптический золотой миллиард сидит тихонечко, старясь не вслушиваться в вопли и стуки. Тем более что они становятся всё тише и тише.
— Пойду, посмотрю, пока вы тут возитесь. Может, открою, — решил я.
— Давай-давай, фонарь возьми и оружие, — бросил Адамс, отмахиваясь словом.
Что бы я без тебя делал, Бобка…
С площадки вниз опускался ещё и металлический трап. Забрав всё необходимое, я тщательно закрыл верхний люк и вылез через боковой. Секунды, и я стоял наверху, отряхивая руки от ржавчины. Надпись на табличке не разобрать. И что предпримем? Братва, орудуя большими ножами, уже препарировала дичь. Рискну! Средняя дверь не подвела, кремальера крутилась с усилием, но вполне поддавалась. Раздался противный скрежет дверных петель, давно забывших, что такое смазка.
Ну, входим!
Открыв дверь, я присел, одной рукой удерживая автомат, левой быстро поставил фонарь внутрь и тут же спрятался за угол. Тихо…
Э, нет, тут не санчасть была.
Бункер рассчитан на три десятка человек, имеет три комнаты, герметичные бронедвери с задрайками, как их называют на «Новокузнецкой», разветвлённую внешнюю электропроводку на серых керамических катушечках, настенные крючки и типовые шкафчики для спецодежды. Дешёвые столы, металлические табуреты, в двух помещениях — откидные нары без матрацев.
А это что? Неужели подставки для оружия, как их там, — пирамиды, вот!
Примерив «калаш», я увидел, что автомат становится в пирамиду, как влитой. Бункер предназначен для вояк. Именно и только. Жить тут можно, если привыкнешь. А куда ты денешься! Три больших паука, спасаясь от света фонаря, поползли со стен и потолка, норовя быстрей скрыться в норах. Под ногами постоянно что-то трещало и хрустело. Мусор, тут и там лежащий на полу, представлял собой остатки сгнившей деревянной обшивки поверхностей. В левой спальне я обнаружил следы ночёвки. Откуда тут классические бомжи? Скорее всего, здесь какое-то время жил станционный изгой или сумасшедший. А может, выживалец?