– Я? – искренне изумился Лис. – Зачем? Что, мне своей работы мало, чтобы просить чужую? Сам бы пусть и искал! И потом – разве я ему начальник? Он следователь – процессуальная фигура! Что он напишет, то я и должен исполнять. А я разве могу ему что-то поручать? Тем более противозаконное? Если бы вдруг я и обратился с такой глупой просьбой, то он послал бы меня куда подальше, и все на этом кончилось!
– Имейте в виду, сейчас наши люди допрашивают Громова! – вмешался Хмельнов.
– Очень хорошо, – одобрил Лис. – Он расскажет, как все было.
Хмельнов торжествующе улыбнулся:
– Вот именно. Как все было. Потому что статью за хранение наркотиков ему вменяют в полном объеме. И теперь ему нет никакого смысла вас выгораживать!
«Молодец, парень, – подумал Лис. – Голова у него варит. Только молодой еще. Не знает, что важно не сколько сидеть, а как сидеть... И Цербера не знает...» А вслух сказал:
– Не понимаю, при чем здесь хранение наркотиков, а выгораживать меня ему действительно смысла нет. Пусть соучастника выгораживает, этого... Колерова!
Зимин прокашлялся, призывая молодого к порядку.
– У нас есть сведения, что Колеров ваш агент.
Таких сведений нигде быть не могло. Только обрывки впечатлений, наблюдений да чьи-то догадки.
– Еще чего! Зачем бы я его сажал в ИВС? И потом, это можно легко проверить!
– «Карманный агент», – блеснул Зимин знанием оперативного сленга. – Вы не показываете его в документах.
– Как так можно? – удивился Лис. – Если человек у меня на связи, я его документирую и тем самым показатели повышаю. Какой смысл скрывать? Это все равно, что я преступление раскрою и никому не скажу!
Тут даже Зимин улыбнулся:
– Есть сведения, что у вас и моральный облик того...
– Не особенно! – снова вмешался молодой.
Лис насторожился. Неужели про Ребенка раскопали? Вполне могли...
– Не знаю, что вы имеете в виду. Но в партию я повторно вступать не собираюсь, а бандитов мой моральный облик вполне устраивает. У них-то он еще хуже.
– Какое отношение вы имеете к банку «Золотой круг»? – переключился на другую тему Зимин.
– Одно время я там работал в службе безопасности. Сейчас никакого. Так, загляну по старой памяти, чайку попить, поболтать.
– А в ОБЭП вы тоже по старой памяти ходили?
– Нет, там другое... Бандиты на банк наезжали, а потом ОБЭП вдруг документы изъял. Я узнал и решил поинтересоваться, нет ли тут связи. Знаете ведь, сколько у нас предателей...
Зимин и Хмельнов прессовали Лиса больше часа. Но никаких конкретных фактов у них не было, а то, о чем они спрашивали, могло быть объяснено пятью различными способами. Лис выбирал самое благоприятное объяснение. На прощанье молодой многозначительно сказал:
– Колеров объявлен в розыск, его фотографии розданы всему личному составу, дактилокарта есть в каждом райотделе. Рано или поздно его поймают... «Птичек ловят», – чуть не сказал Лис, но сдержался.
– И тогда он расскажет много интересного.
– Надеюсь, – скромно сказал Лис.
– Мы еще встретимся. И не раз.
– С удовольствием... Вскоре после их ухода Лиса вызвал Жук. Он был хмур и озабочен.
– Кому ты перешел дорогу? – впрямую спросил он.
– Многим, – честно ответил подполковник. – В последнее время даже Север на меня обижается.
– Ты дурака не валяй. Мне звонил Крамской – тобой на самом верху недовольны. В Администрации. Криминальные банки покрываешь, не в свои дела нос суешь. Крамскому кто-то накапал, что Хондачев нам ремонт делал. Я объяснил: спонсор, мол, сейчас все на такой основе, бюджетного финансирования-то нет. Да он и сам все знает. Но сейчас плохо настроен. Что за спонсор, говорит, он вам ремонт, вы ему «крышу» – это по-другому называется!
Жук помолчал, барабаня пальцами по столу:
– Из-за этого банка весь сыр-бор, попомнишь мое слово! А они теперь землю роют, чтобы на тебя что-то раскопать. И раскопают, будь уверен. Святых-то людей нет...
Лис почувствовал, что он сильно устал. В голове гудело, он испытывал голод и одновременно тошноту.
– Так что, написать рапорт? – вполне серьезно спросил он.
Жук испытующе рассматривал начальника оперотдела. Судя по всему, сейчас он не блефовал и не шутил. Не пропадет. Пригреют в том же банке или будет консультировать бандитов. Хотя это вряд ли, не по его характеру.
– Пока не надо, – наконец сказал он. – Но будь очень аккуратен. Сейчас каждое лыко поставят тебе в строку. Иди, работай.
– Спасибо! – Лис четко повернулся через левое плечо и вышел. Нырков усмехнулся. На языке подполковника Коренева это был такой же жест, как вытянутый средний палец у героя американского боевика. Но не подкопаешься!
Не успел Лис вернуться к себе в кабинет, как следом завалились Попов, Волошин и Гусаров.
– Ну что, шеф? В связи с чем шум?
– Сожрать хотят, – в горячке Лис пересказал разговор с Нырковым. – Копают, компру ищут. На хер мне вообще вся эта карусель? Или не найду работу на два миллиона старыми?
– Ну, это крайности, – заметил Гусар.
– Какие крайности? Я сейчас хотел рапорт написать! Устал, надоело... Башка болит...
– А кто за всем этим стоит? – поинтересовался Волошин.
– Хер их знает! Вроде сам Крамской Жуку звонил. Говорил, в Администрации мной недовольны. А Калашниковым Олегом Васильевичем довольны? Или Огаревым Иваном Ивановичем? Или Гуссейновым Гуссейн-оглы? Или Колдуном? Всеми довольны, одним Кореневым недовольны! Может, и мне в бандюки податься? Тогда зауважают... Звякнул телефон внутренней связи.
– Товарищ подполковник, Попов у вас? – раздался голос дежурного. – К нему подполковник Викентьев из УВД, пусть пропуск выпишет или сам проведет.
– Хорошо, – Лис положил трубку. – Валера, к тебе подполковник Викентьев, проведи.
Фамилия была Лису знакома. Но он не мог вспомнить – откуда.
Попов изменился в лице.
– Где он?
– Я ж тебе говорю – здесь, на вахте. Или рисуй пропуск, я подпишу, или иди проведи.
Майор быстро вышел.
– А я, мужики, готов. Сейчас уеду, отлежусь, приду в себя, а вечером вернусь. Мы с Валькой в больницу проедемся, к Слоняре.
Уже по пути к машине Лис вспомнил, в связи с чем слышал фамилию Викентьева. Он был очень осведомленным человеком и высасывал информацию из самых темных и закрытых закоулков преступного, да и не только преступного мира. Он слышал и о тех вещах, о которых не должны были слышать непосвященные. В том числе и о специальной группе «Финал». Викентьев якобы руководил этой группой. Никаких служебных контактов с Поповым у него быть не могло, личных отношений они тоже не поддерживали.
Значит... Значит? Значит!
Это объясняет ту странную вспышку ярости, о которой рассказал Гусар!
Вот дела!
Лис сел за руль и поехал домой отсыпаться. А в это время Валера Попов разговаривал у себя в кабинете с аккуратным подполковником с пронзительными голубыми глазами.
– Чего особенного? – стараясь не смотреть в глаза, монотонно бубнил Викентьев. – Сейчас такое творится, что это вроде и ерунда... Вон Солоник – профессиональный киллер, опаснейший зверь, сколько народу перемочил, наших целую кучу, а из тюрьмы как-то убежал. Ты веришь, что он сам убежал?
– Да вы что, совсем все поохерели?! – рявкнул Попов. Викентьев считался руководителем группы, И пока первым номером ходил Иван Алексеевич Ромов, так оно и было – аксакал только нажимал на курок. Но в последнее время обстановка изменилась. Без исполнителя всей группе, во главе с руководителем, делать нечего, поэтому командовал Валера, а Викентьев стал вроде заместителя по организационно-хозяйственной части. И без согласия Попова реализовать план генерала было невозможно.
– Какой же он начальник УВД, если на такое подписался? Он же должен порядок наводить, законность обеспечивать, а предлагает маньяка-убийцу выпустить! Надо же край видеть, всему есть предел! Уж какой бардак в былые годы Творился, а до такого никто не додумывался!
– А что это за рапорт Ромов тогда написал? – вроде случайно вспомнил Викентьев. – С одной стороны, полная ерунда, а с другой – аксакал зря ничего не придумывал... Да и писать он был не любитель...
Подполковник спросил, чтобы «перевести стрелки», остановить товарища и выпустить ему пар. Но невинный, казалось бы, вопрос попал в точку. Попов замолчал.
– Это совсем другое... То был наш брат, мент. Он правильно завалил тех двух ублюдков... Викентьев присвистнул:
– Так вы действительно?..
– А что, ему правильно «вышку» дали? Его вообще не за что было судить!
Попов горестно махнул рукой:
– Но, видно, судьба у мужика такая. Мы его вынесли в брезенте, почти погрузили в машину, а тут этот тип с «наганом»... Вохровец с «Прибора», за бандитов нас принял...
– Вот дела... – протянул подполковник. – А я не понял, почему тогда доктор истерику устроил... Мы же побежали проверять, а у него пуля в голове...
– Такая судьба, – повторил Валера.
– А законность как же? Вам тогда можно было, а Крамскому сейчас нельзя?
– Сравнили... Служаку-капитана за применение оружия и насильника-убийцу...
– Крамской сказал: проси что хочешь. И мне полковника пообещал... Попов презрительно скривился:
– Не о чем мне его просить, раз такое дело! Попросил бы, чтобы они людьми были... А то ведь перерождаются, уже не понимают, что и делают. Лучше от них подальше. То мы по приказу приговоренных шлепали, теперь по приказу отпустим, а потом по приказу невиновных убивать станем? А ведь если вовремя не соскочить, так и получится!
Викентьев промолчал. В словах Попова был резон – каждый следующий, все более гнусный поступок вытекает из предыдущего, менее гнусного. И все же Железный Кулак отступать не привык. Если он взялся выполнять задачу, то обычно доводил дело до конца.
– Подумай. Редко представляется возможность обратиться к генералу с просьбой. С такой, в какой не будет отказа.
– На фиг мне их одолжения. Лучше бы порядочных людей за пустяки не прессовали. Вот мой начальник, Коренев... Пронзенный внезапной мыслью, Попов замолчал.