– Да и я бы здесь сто лет жил, – подхватил словоохотливый грузчик. – Если б деньги были. А у них, у богатых, свои причуды… Она к коттеджу привыкла, чтоб свой участок, цветник. А тут, говорит, квартира над квартирой, как в муравейнике, трубы гудят, канализация клокочет…
– Интересно-о, какая нежная, – протянул очкарик. – Прям принцесса на горошине!
– Что тут такое, Боря? – Сверху спускалась склонная к полноте женщина в наброшенном на домашний халат плаще.
– Да вот, дама из Амстердама съезжает в собственный особняк! Здесь ей муравейник, трубы клокочут…
Женщина подбоченилась.
– А что я тебе про нее говорила? У нее же все на лице написано! Высокомерная, наглая…
– Когда денег много, будешь высокомерной, – вздохнул Боря. Он на глазах терял интерес к происходящему.
– Где они их берут, интересно, – ядовито добавила супруга.
– Петрович, чего тянешь? – раздался властный, уверенный голос. Батон упругим шагом преодолел лестничный пролет. – Вам еще меня перевозить!
– Да немного с соседями задержался, – пояснил Клоп. И показал рукой. – Вот Иван Иванович теперь здесь жить будет…
Очкарик перевел взгляд на нового персонажа. Батон солидно кивнул головой.
– Эт точно. А вода у вас без перебоев идет?
– Да все у нас без перебоев! – раздраженно сказала женщина и пошла обратно к себе.
Очкарик дружелюбно улыбнулся. Шляпа и галстук произвели на него благоприятное впечатление.
– Нормально идет, товарищ, у нас же своя подкачка. Если что понадобится, заходите в одиннадцатую, как раз над вами.
– Спасибо, обязательно.
Успокоившийся сосед затопал вверх. Клоп с Батоном быстро спустились на улицу и сели в машину. Мебельный фургон тронулся и выехал из двора. Некоторое время ехали в полной тишине, потом воров стал бить отходняк: пришли возбуждение, словоохотливость, смешливость.
– Ну, ты голова, – сказал Батон. – Такую постановку разыграл, каждое слово продумал! Видали, босяки?! Вот так темы готовят! Клоп вор опытный, у него вам еще учиться и учиться!
Клоп приосанился, с удовольствием принимая незаслуженные похвалы. Потому что план всей операции, включая реплики и антураж, разработал Лис. У него на такое бы масла в голове не хватило.
– А я этого фраера заколбасить хотел! – засмеялся Стекло. – Сейчас лежал бы поперек лестницы, а кровища донизу лилась!
Круглый тоже захохотал. Они раскачивались, держались за животы, толкали друг друга локтями и гоготали. Нарисованная картина казалась им очень смешной, ну просто уморительно веселой.
Смеющийся мебельный фургон несся по улицам Тиходонска, а очкастый Боря с женой пили чай у себя на кухне и оживленно обсуждали «эту суку снизу»…
Навар оказался богатым. Даже после того, как скупщики здорово уронили цену на технику, барахло и побрякушки, вышло по сто тысяч рублей на нос. Как и положено, часть отщипнули в общак. Клоп-то всегда отдавал на благо воровское, а вот в босяках сомневался, но Круглый и Стекло сами вызвались, да и Батон отстегнул по справедливости.
За благо воровское, за воровской закон,
Е…ть – так королеву, а красть – так миллион… –
мурлыкал Клоп, неся долю Хранителю. Он воровал всю жизнь, но никогда не крал миллионов и даже за пальчик не держал королеву. Сейчас, войдя в Антенный тупик, застроенный особняками разных форм и размеров, он подумал, что здесь как раз и проживают люди, которые все это делают. На въезде, у шлагбаума, коренастый мужик в черном комбинезоне с желтой надписью «Охрана» на рукаве расспросил, к кому Клоп идет, прозвонил по телефону, уточнил – действительно ли его там ждут, и только после этого пропустил.
Здесь, на бывшем антенном поле тиходонского радиоцентра, находился другой мир – богатые дома с бассейнами, бильярдными, саунами, частными коллекциями, прислугой и охраной, уникальными автомобилями… Именно здесь жил Север – правая рука Креста, который даже доверил ему хранить общак. И что удивительно – хотя Север тоже всю жизнь воровал, но достиг гораздо большего. Как это ему удалось?
Глухой забор из дикого камня, «гладиатор» на скамейке у калитки, вооруженная охрана во дворе – все это было далеко от того, к чему привык Клоп. И сам Север, демократично встретивший его на высоком крыльце – в джинсах и клетчатой фланелевой рубахе, не был похож на матерого уголовника. Скорей – на преуспевающего бизнесмена.
– Заходи, Клоп, привет, бродяга! – Хранитель провел его в большую светлую комнату.
– Я вот долю принес, с дела…
– Молодец, бродяга! Большие дела крутишь? – хмыкнул Север, оценив толщину свертка. И показал пальцем в сторону камина. – Вон, положи, сейчас как раз все несут…
Клоп подошел к бумажному мешку, на три четверти наполненному деньгами: сотки, пятисотки, тысячи, даже стодолларовые и пятисотевровые купюры… Он размотал газету, бросил деньги в мешок, а обертку – в закопченный зев камина.
– Какие у меня дела, – открестился от ненужной славы Клоп. – Я в пристяжке. Это пацаны фартовые. Мое дело стариковское – подай, принеси…
Он невольно осмотрелся. Камин отделан мрамором, картины на стенах, доспехи рыцарские – как в музее. Лишнее, ох, лишнее это все… Раньше Хранителю саманный домик на окраине покупали, чтобы посторонних глаз меньше, там он и жил, под рукомойничком плескался, в дворовый сортир ходил… Зато никому в голову не могло прийти, что он в благо воровское руку запускает. Черномор это правило нарушил, из-за того у него с Крестом и размолвка вышла, все отношения наперекосяк пошли… А потом и Крест себе дворец купил, и Север, и Лакировщик…
– Что за пацаны? И что за дело? – небрежно спросил Хранитель.
Внешность барыги была обманчивой. Мельком брошенный взгляд – по-звериному жесткий, хоть и прикрытый вальяжной добродушной улыбкой, вызвал робость даже у тертого-перетертого Клопа. Это был взгляд вожака волчьей стаи, пусть еще официально и не посаженного на трон.
– Круглый и Стекло, – пожал плечами Клоп. – Хату взяли.
Кривоватый боксерский нос Севера хищно дернулся, всасывая воздух.
– Кто такие? Я их не знаю.
– Вроде не местные, только из зоны откинулись.
– И как они тебе? – ненавязчиво выспрашивал Север.
– Да вроде правильные, с понятием. Сами в общак отщипнуть предложили… Только…
– Что «только»?! – насторожился Север.
– Повадки у них стремные. Я как-то на пересылке с людоедами ночевал в одной хате… Ну, теми, которые «корову»[23] в побег брали… Вот у этих такие же замашки. И глаза такие же – бессмысленные, дикие… Я прям чуял – если что, кончат они меня и не задумаются. Какой-то лох из квартиры вышел, вякнул что-то, а Стекло сразу пику выхватил и попер! А потом смеялись, что подъезд кровью не залили сверху донизу…
Север нахмурился.
– Спасибо, браток! Я к ним присмотрюсь, к ребяткам этим шустрым… Бывай…
Пройдя сквозь кольца охраны, Клоп неспешно пошел по Антенному переулку. Здесь было красиво, тихо и безлюдно. На углу, за глухим забором возвышался огромный белый дом, похожий на корабль. На нем висело большое объявление с одним словом: «Продается». Здесь же был указан номер мобильника.
Клоп посмотрел, подумал, извлек старенький «Сименс» и набрал эти цифры одну за другой.
– По объявлению. А сколько стоит дом-то?
– Два миллиона восемьсот тысяч, – ответил молодой мужской голос.
– Рублей?
– Каких рублей! Долларов, конечно!
Столько он за всю жизнь не наворовал. И не наворует.
Медленно, шаркающей походкой, старый жулик миновал шлагбаум, обогнул школу и вышел к ипподрому, около которого выстроились в ряд торговые ларьки. Он знал, в каком продают на розлив пиво, и направился прямо туда. На душе было муторно.
Вечером, за забором стройки у ипподрома, изрядно поддатый Леший передал Лису бордовый дипломат с ноутбуком.
– Держи свою долю, Михалыч! У меня все по-честному. Я и Северу в общак отстегнул. Хотя у него и так целый мешок «капусты» наскирдован…
– Молодец, Петруччо! Если б мои орлы так работали, мы бы уже всех блатарей «закрыли»… А что со стволом?
Агент тяжело вздохнул.
– Да подожди, дай дух перевести… Я ведь форму не ношу, в натуре!
Спор о том, существует ли на самом деле банда Колдуна, однозначного ответа не имел. Во-первых, от первоначального состава остались три пятерки. Кто-то попал в тюрьму, кто-то умер от «передоза», кого-то убили в пьяной ссоре – бандиты редко доживают до старости. Надо сказать, что большинство неприятностей случалось с ними вне тщательно спланированных руководителем операций и являлось следствием глупой самодеятельности, запрещенной невоздержанности или неправильного образа жизни.
Во-вторых, руководил ими совсем другой человек.
В-третьих, изменилась система управления и связи. В целях конспирации по-прежнему использовались текстовые сообщения. Только, учитывая семимильные скачки научно-технического прогресса, приходили они уже не на пейджеры, а на мобильные телефоны. Кроме того, новый «Колдун» перешел на прямую связь с руководителями пятерок. Зачастую они получали задания в обход Координатора. И каждый раз с другого телефона.
Вот и сейчас в припаркованном у театра «БМВ» тот, кого считали Колдуном, вытащил из перчаточного ящика поцарапанную «Нокию». Не обращая внимания на неотвеченные вызовы и непрочитанные смс, которым не суждено дойти до неизвестных адресатов, он набрал несколько сообщений – коротких, четких, понятных. Они больше походили на инструкции, в конце каждой, вместо подписи, стояла буква «К».
Закончив передачу сообщений, он набрал номер Координатора. Приложив к микрофону носовой платок, заговорил басом, делая большие паузы между словами:
– Антенный переулок, дом шесть. В гостиной полный мешок бабла. Есть охрана – на подходе и в доме. Работать завтра вечером, с шести до восьми, первой и второй «пятеркой», стараться без крови! Третьей «пятерке» ровно в пять «наехать» на автостоянку в аэропорту. Теперь это будет наша точка. Понял?