Гнедин вздохнул:
– А у Лиса оправдательных приговоров не было! Он всегда шил черными…
– Это верно, – Глушаков огляделся по сторонам и понизил голос: – Про его «черную работу» много всяких слухов ходило…
Гнедин глянул недоуменно.
– То есть?
Глушаков опять огляделся, нагнулся к уху товарища, зашептал:
– То и есть! Он нас просил прикрыть его? Дескать, позвонил неизвестный, назначил встречу в пустынном месте… Мы не подписались, начальник Управления тоже… Тогда он по-другому вопрос решил!
– Как? – вытаращился Гнедин.
– Грохнул этого «неизвестного» и дело с концом!
– Как грохнул? Кого? Где?
– Севера на Кривом пустыре снайпер застрелил!
– Ни фига себе! А может, совпадение?
– Опера в совпадения не верят! – оборвал его Глушаков. – Волин встревожился, поручил мне у него все выпытать… Только где мне Лиса колоть… Тот сказал, что ни на какую «стрелку» не ездил, да и вообще, ему не на Кривом назначали, а на Левом берегу… А по пальцу дома молотком ударил. Только перед «стрелкой» у него с рукой все в порядке было…
– А как он это все устроил? – растерянно спросил Гнедин. – Где снайпера взял?
– Да потому начальник и стремается… Про Лиса многое болтали… Банду колдунов помнишь?
– Ну…
– Так вот, как только у Лиса возникала проблема, объявлялись эти колдуны и ее решали… Ну, не так напрямую, конечно, просто они вроде свое дело делали, но оказывалось, что и проблема Лиса сама собой разрешалась… «Крестобойню» помнишь?
– Ну…
– Лиса блатные свинтили, отвезли на дачу к Кресту, хотели ему «правилку» устроить… А тут колдуны налетели и перебили всех, вместе с Крестом! Кстати, Север последний из тех, кто уцелел…
– Ни фига себе… А как же так? Если он напрямую криминалом руководит и все это знают…
Глушаков в очередной раз оглянулся по сторонам:
– Не знают! В том-то и дело, что не знают! Догадывались, подозревали… Его и «фейсы» разрабатывали, и наши – ничего не доказали… Но я тебе скажу, что с ним лучше не ссориться… Недаром его столько на службе держат… Сколько раз хотели уволить – и ничего не выходило! Боятся, видно… Тихо, вот он приехал!
У подъезда затормозил черный «БМВ», капитан и старлей бросились встречать начальника. Затемненное водительское стекло опустилось, открывая им улыбающееся лицо Лиса. Он явно находился в хорошем настроении.
– Отработали квартиры? – спросил он, доставая с соседнего сиденья кожаную папку. Опера, как завороженные, смотрели на его забинтованный средний палец.
– Так точно! – Глушаков вытянулся и даже чуть прищелкнул каблуками. Гнедин последовал его примеру. Лис удивленно поднял бровь: такого почтения он не наблюдал у подчиненных уже давно.
– Постановление на обыск готово! – он постучал указательным пальцем по папке и поморщился. – Ищите быстро понятых, сейчас специалист по замкам подойдет…
– Да чего их искать, соседки уже готовы! – облокотившись на машину, сказал Глушаков. И тут же стал рассматривать ладонь.
– Что это у вас? – удивленно спросил он. – Пластилин?
Гнедин тоже посмотрел, потрогал пальцем.
– Да, дырка залепленная! Откуда это?
– Какие-то уроды ночью пробили! – выругался Лис. – Пока на станцию не отогнал, заделал, чтобы дождь не затекал. А то кузов начнет гнить…
Оперативники многозначительно переглянулись.
– Так давайте я отгоню, – с готовностью предложил Глушаков. – У меня там все схвачено!
Лис усмехнулся:
– Ладно, посмотрим! Какая информация от соседей?
– Да ничего подозрительного за ними нет! Только девчонка, вроде, почтовый ящик поджигала…
– Вот как?! – насторожился Лис. – Слышал я про одну девушку, которая любила играть со спичками…
И тут же переключился:
– Пошли, вон уже Стасик со своими отмычками подгребает!
Обыск продолжался четыре часа. Изъяли двенадцать предметов с мест убийств, мешочек с золотыми украшениями – цепочки, серьги, кольца, кулоны и еще много подозрительных вещей. Правда, ни травматического пистолета, ни ружья не обнаружили.
– Надо искать эту сладкую семейку! – сказал Лис. – И вашего Ниндзю-невидимку…
Ниндзя
На этот раз Ящик сам закатал запястья Ниндзи в скотч – туго-натуго. Ладони и пальцы сразу стали неметь.
– У меня же руки отнимутся, ослабьте чуток, – жалобно попросил Ниндзя.
– Когда отнимутся, скажешь – я тебе их отломаю, как клешни раку, – пообещал Ящик.
– Я серьезно… От этого гангрена может быть…
– Не бойся, от гангрены ты не умрешь, – мрачно сказал Ящик. – Это я тебе стопроцентно обещаю!
Он засунул его на заднее сиденье машины, между собой и Цифрой. Теперь справа несло потом и каким-то прогорклым жиром, слева – фруктовой жвачкой. На связанные руки Ниндзи Ящик набросил куртку. Мамочка пошла закрывать дом и сарай. Она несколько раз выкрикивала от порога:
– Электрощиток отключили? А газ? А холодильник?
– Да на фига отключать холодильник, если щит обесточен? – заорал Ящик. – Садись, поехали скорее!
Наконец она вернулась, привычно села за руль, включила двигатель.
– Стоп. Я мобильник, кажись, забыла, – сказала Цифра, открывая дверцу. – Я мигом.
Ящик выругался сквозь зубы.
– Ты штаны надеть не забыла, овца? То в дом, то из дому…
– Заткнись, волчара! – огрызнулась Цифра. – Был бы у тебя хоть дом, а то конура собачья! Заходить противно: крысы, блохи…
Она с лязгом захлопнула дверь и танцующей походкой направилась к хибаре Ящика.
Кстати, насчет штанов. Ниндзя мог поклясться, что видел телефон в заднем кармане ее джинсов, когда минуту назад она садилась в машину. Такой отчетливый прямоугольный силуэт на фоне округлой задницы. Зачем ей понадобилось возвращаться, он мог только гадать. А мог не гадать. Какой смысл? Все и так было зыбко, стремно и непонятно. Они едут в какую-то Сухую Балку, к его бабушке, которая на самом деле умерла лет двадцать назад, еще до его рождения. И жила не здесь, а где-то на Ставрополье. И что они будут делать в этой Сухой Балке? Ёханый бабай!
Ниндзя знал одно: Цифра хочет его вытащить и готовит какое-то западло, потому что ничего другого она готовить не умеет. Может, она сейчас в ментовку звонит? Или крысомор в чае растворяет? Но что-то должно случиться. Надо смотреть в оба, если вдруг начнет чаем угощать – ни в коем случае не пить, хотя горло сухое и жесткое, как наждачка… Главное, быть ко всему готовым. Даже к тому, что у Цифры пропадет настроение и, когда разъяренный Ящик будет сворачивать ему шею, она с безучастным видом включит погромче «Авторадио»…
А к этому, видно, и идет. К сворачиванию шеи, в смысле. Ящик глянул на него, как удав на кролика, залез в карман водительского сиденья, достал какую-то карту, развернул и положил Ниндзе на колени.
– Ну, показывай, как лучше ехать, да с какой стороны заезжать…
У Ниндзи зачесалось в паху. Он наклонился над картой, посмотрел. Но ничего не увидел. Все тело болело, голова кружилась, тошнило. Карта расплывалась и выглядела, как гречневая каша.
– Чего-то не вижу… Наверное, масштаб мелкий, – сказал он. – Или у меня с головой что-то…
– Так может, тебе голову полечить?
Ящик стрельнул в него мутным глазом и показал огромный кулак.
– Ты, пацан, что – думаешь меня разжалобить?
Нет, Ниндзя об этом даже не думал. Это точно. Он прикрыл глаза, ожидая удара. Или чего похуже.
– Вот она твоя Сухая Балка! – Ящик тыкал пальцем в какую-то точку на карте, потом схватил Ниндзю за шею и сунул туда носом. – Как лучше заезжать, чтобы глаза никому не мозолить?!
– Да я же не водитель…
– Под дурака косишь, сученыш? До последнего жилиться будешь?! Пока на куски резать не начнем?! Где дом бабкин? На главной улице, на боковой? В начале, в конце? С какой стороны?
– Э-э… Кажется, вторая улица, направо, – промямлил он.
И еще раз получил по шее. На фоне поврежденных ребер, отбитых внутренностей и поврежденной спины, это показалось ему проявлением сдержанной мужской нежности.
Вернулась Цифра. Молча села, толкнула его, поудобней устраиваясь, а в ответ на полный надежды вопросительный взгляд высунула язык.
– Ну, чего сидим? Кого ждем? – спросила она и засмеялась непонятно чему.
– Так, давай на восточный выезд, к «Ашану», потом пойдем направо, – скомандовал Ящик.
Мамочка резко тронулась.
– Да аккуратней ты! – выругался Ящик.
Цифра все время ерзала на сиденье и оглядывалась, при этом то ли случайно, то ли умышленно прижималась к Ниндзе. Но сейчас на него ее штучки не действовали. Зато Ящик обратил на это внимание.
– Чего крутишься, коза? – буркнул он и тоже посмотрел через заднее стекло. – Твою мать, пожар!
– Сам козел! – с удовольствием смачно выговорила Цифра и опять рассмеялась.
– Да, дымище валит, – задумчиво проговорила Мамочка, глядя в зеркало. – Что там может гореть?
– Да кроме моего дома нечему! – Ящик заскрежетал зубами и выматерился.
– Там еще собачья конура есть, – Цифра выдула из жвачки большой пузырь. Он лопнул и обвис у нее на губе.
– Я же там все выключила! – воскликнула Мамочка. – От чего могло загореться?
– От крыс! – веселилась Цифра. – Закурили и спичку бросили! Представляешь, сейчас тысячи крыс разбегаются по округе!
– Это твоя сука, больше некому! – взревел Ящик.
Перед лицом Ниндзи мелькнула толстая волосатая рука, раздался шлепок, голова Цифры мотнулась назад.
– Ах ты животное! – взвизгнула Цифра. – Тебе конец!
Теперь перед глазами Ниндзи протянулась тонкая гладкая рука с пистолетом, ствол уперся Ящику в висок. Преодолевая боль во всем теле, Ниндзя соскользнул на пол.
– Вы что, офуели!
Машина резко затормозила как раз в момент выстрела. Цифру бросило на спинку водительского кресла, резиновый шарик ударил в стекло, с силой отскочил, пролетел обратно и врезался в обивку сиденья.
– Гля, она припадочная! – заорал Ящик. – Она меня убить хотела!
Между тем Цифра выскочила на дорогу, обежала машину и, распахнув правую дверцу, прицелилась.