Все уже привыкли, что никто ничего сделать не может, потому И расползается беспредел, как чернильное пятно на промокашке, скоро всю страну накроет.
Но хрен вам! Если никто ничего сделать не может, то надо их гнать из кресел, снимать с должностей, пусть действительно становятся никем и уже на законном основании ничего не делают! А он, начальник угрозыска, на своей территории вполне способен навести порядок!
Долго руки не доходили, но наконец собрался и успел вовремя – повезло Ирке.
Вначале пошептался кое с кем из криминальных своих помощников, мол, «звери» совсем обнаглели, а вы смотрите, ушами хлопаете! Почему они машины где хотят ставят? Потому что не ученые! Вот и давайте учить с двух сторон...
Закатываются вечером в «Спасательный круг» вчетвером: Лис, Реутов, Ерохин и Каргин. Как в кино: пушки вынули, уперли восьмерых руками в стены, по почкам для профилактики, ошмонали... Два револьвера самодельных, малокалиберных, четыре ножа, нунчаки, анаша, опия немного...
А Лис еще в подсобку сунулся, интуиция повела. Глядь – трое девчонку на ящиках разложили, с улицы затащили, сволочи, двое за руки держат да рот зажимают, а третий уже между голых ног пристраивается... Но не успел: Лис его первого на инвалидность по мужской части перевел, потом остальным яйца разбил.
Девчонка плачет, все тело сотрясается.
– Я мимо проходила, просто мимо, к подруге...
Лис со всеми усиленную профилактическую работу провел, потом на сникших «зверей» наручники накинули и отвезли в отдел. Когда стали из бара выходить – вах-вах! – кто-то кирпичом стекла перебил машинам, что на тротуаре стояли, да скаты ножами порезал. Это куда действенней гаишных штрафов! И профилактика убедительная – у кого нос треснул, у кого ключица сломана, у кого спина не разгибается... А уж для тех троих, из подсобки, профилактика вообще стопроцентная: может, и будут они еще что-то нехорошее делать, но насиловать вряд ли станут.
Уголовное дело, как воздушный шар, постепенно съеживалось: пятерых сразу отпустили, троих с разбитыми яйцами в больницу увезли, троих на семьдесят два часа задержали, но потом под подписку выпустили: мол, имеют постоянное место жительства... в Чеченской республике! Хоть плачь, хоть смейся...
Поразбегались, конечно, все к чертовой матери, но будут знать, падлы, что закон – это не только правильные слова по телевизору. А «Спасательный круг» очистился, и Эдикбармен на крючке у Лиса оказался: притон содержал, а значит, и пособничал... Тот очень оправдаться старался и подбросил зацепку, по которой Лис в конце концов убийство Павловой раскрыл.
А с Ириной Лис подружился, даже спал несколько раз, и тогда его совсем не интересовало, что она секретарем в городской прокуратуре работает. А оно вишь – И пригодилось! Правду говорят, что земля круглая...
Сзади зацокали по тротуарным плитам тонкие, подбитые сталью каблучки, и Лис обернулся.
– Выручай, Ириша...
– А что остается? Ты же меня крепко выручил.
От нее пахло хорошими духами. Маленький, ярко накрашенный рот напоминал сердечко.
– Как взять у Горского пленку на пару часов?
Ира достала сигареты, опередив Лиса, щелкнула зажигалкой, затянулась.
– Убить, забрать ключи, вскрыть сейф.
Юмор у девочки тяжеловатый, Лис отмечал это и раньше.
– А если не убивать? Он пьет?
Она подумала, выпуская струйку дыма сквозь сложенные колечком губы.
– Редко. Я видела раза два на юбилеях. Но уж если начнет...
– А к тебе он не подкатывался?
– Ну почему же... Ирина внимательно оглядела собеседника.
– Хочешь, чтобы я ему дала, а ты в это время взял пленку?
– Про пленку верно. А давать не обязательно. Задурить голову, подпоить...
– Значит, и рыбку съесть, и в лодку не сесть?
Девушка криво улыбнулась.
– Так в жизни не бывает... А то ты сам не знаешь!
Большой знаток жизни, а особенно теневых ее сторон, Лис был вынужден согласиться. За «просто так» ничего не делается. У уголовников даже подлянка такая есть: попал новичок в камеру, ему предлагают в картишки сыграть. Тот, понятно, боится, что обманут, обыграют. «На что, мол, играть, у меня ничего и нет...»
А его успокаивают: «На „просто так“ раскинем!» Откуда ему, бедолаге, знать, что «просто так» – его собственная задница! Садится, проигрывает, и готово – одним пидором в тюрьме больше стало. И на всю жизнь свою ошибку запомнит: надо было «ни на что» играть...
– Верно... За все приходится платить. Но, может, просто напоить? Намешать чего-нибудь...
– Попробовать можно... Но ведь надо ключи достать... И занять его на пару часов. Чем? Книжки вслух читать?
Лис молчал. Девушка тоже молчала, докуривая сигарету.
– Ладно, черт с ним! Одним больше – какая разница... Тем более человек солидный и собой ничего...
Она испытующе смотрела в замаскированное лицо Коренева, и тот ощутил неловкость.
– Я же у тебя в долгу, да? Тогда бы меня трое «зверей» отгуляли вдоль и поперек, могли заразить какой-то гадостью или искалечить... Нет, Горский лучше!
– Может, мне и вправду его грохнуть? – не выдержал Лис.
– Не надо. Сделаю! Позвони к концу дня...
Согнувшись, Лис побрел к выходу из сквера. Ирина смотрела ему вслед, и этот взгляд сгибал опера еще сильнее.
Но, пройдя квартал, он вновь распрямился. Надо готовить второй этап операции. Идет бой, а в бою сантименты отлетают в сторону.
Покопавшись в толстой замусоленной записной книжке, Лис позвонил Коле Семенову.
– Сколько лет, сколько зим! – По радостному голосу Коли Коренев понял, что тот ничего не слышал о происшедших с ним событиях.
– Разговор есть.
– Давай, заходи...
– Нет, лучше ты выйди. Я на площадке во дворе девятиэтажки, что напротив вас.
На самом деле Лис не пошел во двор, а с противоположной стороны наблюдал за проходной студии телевидения.
В восемьдесят восьмом пьяный Коля забыл в кафе «Аист» «дипломат» с пленкой видеозаписи выступления первого секретаря обкома партии по поводу очередного юбилея Великой Октябрьской социалистической революции. Когда, прочухавшись, Коля вернулся в кафе, то «дипломата» не нашел, никто из персонала о его судьбе ничего не знал. До эфира оставалось чуть меньше недели, первый отъехал в Москву, да если бы он даже находился в Тиходонске, вряд ли кто-то осмелился бы попросить о перезаписи.
Поставивший под угрозу срыва важнейшую партийноидеологическую акцию Семенов с выпученными глазами прибежал в райотдел, но дежурный заявление принимать отказался: преступления нет, обращайтесь в стол находок, судитесь с администрацией кафе, но милиции здесь делать нечего. А вообще, гражданин, пить надо меньше!
Будущий политический труп, навеки лишенный профессии, Коля так отчаянно умолял дежурного, что привлек внимание проходившего мимо Лиса. Поскольку ничего ценного в «дипломате» не находилось, ясно было, что присвоивший его человек скорее всего выбросит потрепанный чемоданчик в ближайшем подъезде или на помойке. Он поднял своих осведомителей, действующих в районе «Аиста», и к вечеру вернул потерю хозяину.
Тоже услуга, но она не касалась жизни, здоровья и половой неприкосновенности, а потому могла забыться. Вот почему осторожный Лис проконтролировал выход Семенова, проверил окрестности и двинулся следом, оказавшись в условленном месте встречи у него за спиной.
– Руки вверх!
Коля шарахнулся от бородатого незнакомца, и Лису пришлось долго объясняться и успокаивать телевизионщика. Потом изложил ему задачу.
– Странно, – усмехнулся тот. – Могу понять, зачем фальшивой пленке нужно придать вид подлинной. Но зачем из настоящей делать поддельную?
– Это пусть тебя не волнует.
– Ну что ж... Семенов быстро переключился на техническую сторону дела.
– Можно по отдельности записать фон и первый план, а потом выложить... Получится то же самое, но монтаж легко обнаружится... И со звуком...
– Короче, – перебил Лис. – Сегодня, завтра или послезавтра вечером я тебе принесу пленку. Максимум на два часа. Успеешь?
Телевизионщик кивнул.
– Есть аппаратура ускоренной записи...
– И чтобы никто ничего не видел, не знал и не подозревал...
– Ясно, – вяло отозвался Коля. Ему явно не хотелось влазить в сомнительную историю, но отказать Лису он не мог.
Ирина собралась принимать Горского в четверг вечером. Коренев позвонил Семенову, чтобы с семи часов тот находился в готовности номер один.
Закручивалась очередная комбинация, на которые Лис был большой мастер. Он старался предусмотреть все и планировал на много ходов вперед. Предстоящая операция исключительно важна для него лично, и здесь не должно произойти сбоев.
Ирина жила на Первопетровской, в центре старого Тиходонска. Узкие улочки круто уходили к Дону, фасады обветшавших домов выпирали опасными пузырями, некоторые были подперты железными балками. Район подлежал сносу, который уже много лет откладывался на неопределенное, время.
Коренев пришел к восьми, как и договорился с девушкой. Ясно, что первый и второй час результативными не будут, ну а дальше – как получится.
Чтобы не привлекать внимания, майор не торчал на одном месте, а, неторопливо прогуливался из конца в конец коротенького квартала, не спуская глаз с двух окон на втором этаже. Свет горел только в кухне. Она была довольно просторной, и стол Ирина накрывала именно там. Это Лис знал наверняка.
Мужской силуэт мелькнул за занавеской, в открытую форточку вылетела огненная точка, описала плавную дугу и брызнула искрами о брусчатку проезжей части.
Лис шагнул вперед. Окурок с прикусом и слюной Горского можно использовать! Он еще не знал как, но, оторвав полоску бумаги от приготовленной газеты, завернул окурок и сунул в карман.
Осветилось окно комнаты. В ней имелся старенький магнитофон, трюмо, шкаф и широкая тахта. Очень широкая.
Лис опять ощутил некоторый стыд. Так всегда бывает, когда путаешь дело и личные отношения. Что делать – выбора нет!
Через двадцать минут сдвинулась занавеска в цветной горошек. Это знак: внимание!