– Вы выполняете свою работу, а те, кто хотел меня убить, – свою. Так? Хондачев пытался говорить свободно, с легкой иронией, но, у него это не получалось. Голос был напряженным и нервным.
– Увы!
Адвокат развел руками.
– Мой доверитель пытался приобрести акции у ваших московских учредителей. Но ему не удалось их убедить.
– Он не смогло них добраться, – перебил банкир.
– Не знаю, – Хасьянов выставил ладонь, как бы отгораживаясь от слухов, сплетен и домыслов. – Во всяком случае, мой доверитель видит только один вариант – убедить вас.
Хондачев тяжело вздохнул. Он надеялся, что его оставят в покое, хотя и понимал: когда речь идет о больших деньгах, решения так легко не изменяют.
– Мне поручено передать условия: вы продаете акции и остаетесь председателем правления. Вам будет назначен заместитель. Моральные издержки компенсируются суммой в десять тысяч долларов.
Адвокат сделал паузу...
– Что вы на это скажете?
Хондачев привстал, дотянулся до массивного серебряного портсигара, закурил.
– А когда я погибну в автомобильной катастрофе или отравлюсь газом, мой заместитель автоматически возглавит банк? Это все уже было, причем много раз. Меняется персонал, охрана, номинальный председатель становится марионеткой, а если проявляет строптивость, то умирает.
– Люди умирают по разным причинам, а часто и вообще без причин. Зачем обсуждать столь мрачную тему? Вернемся к покупке акций. Каков ваш ответ?
Хондачев затянулся, задумчиво выпустил дым через ноздри, стряхнул пепел.
Разорение, унижение и смерть – вот что ему предлагалось. Или просто смерть. Небогатый выбор.
– Я должен подумать.
– Прекрасно. Неделя вас устроит?
Банкир молчал.
– В случае положительного решения вы мне позвоните, – адвокат положил на черную кожаную поверхность стола визитную карточку.
– Если в течение недели звонка не последует, значит, ответ отрицательный.
Хасьянов встал.
– Впрочем, я накину еще день на возможную занятость или забывчивость. В знак искренней расположенности и симпатии.
Он улыбнулся.
– До свидания. Жду вашего звонка.
Дверь мягко захлопнулась.
Через несколько минут появился начальник службы безопасности «Золотого круга» Байков – плотный, состоящий из одних мышц отставник МВД.
– Сейчас проверим запись... Он отмотал пленку замаскированного магнитофона, включил звук.
– Во всяком случае, мой доверитель видит только один вариант – убедить вас... Голос Хасьянова звучал громко и спокойно.
Хондачев подумал, что адвокат предусматривал возможность тайной записи.
– Отличное качество! – порадовался Байков.
– И что она нам дает?
– Придумаем, как использовать...
Глядя на суетящегося крепыша, Хондачев пришел к выводу, что имитацией активности тот прикрывает растерянность и беспомощность.
– Я приготовил для вас отличный бронежилет! Под пиджаком совсем незаметно.
– А если в голову? Или в шею?
Банкир потрогал небольшую марлевую нашлепку на почти зажившей ране.
– Ну... Да мы их просто не подпустим!
– Понятно... Вам что-нибудь говорит фамилия Коренев?
– А как же! Вот это волкодав! Только его упаковали на шесть лет.
– Недавно я разговаривал с председателем облсуда – приговор отменили. Со дня на день Коренев вернется в Тиходонск. Сразу же пригласите его ко мне. В любое время. Вы меня поняли?
– Понял, – обескураженно ответил Байков.
Лиса никто не встречал на скоростных автомобилях, к тому же спецколония находилась на другом конце страны. Почти трое суток он трясся в разболтанных плацкартных вагонах и наконец, изжеванный и усталый, вывалился на знакомый перрон.
В активе у него имелся отмененный приговор, справка об освобождении, пятнадцать тысяч рублей и клеенчатая сумка с жалким скарбом выпущенного зэка. В пассиве – отсутствие паспорта, работы и постоянного места жительства. Выслуженная десятью годами розыска и задержания преступников малогабаритная квартира утеряна безвозвратно. «Лицо, осужденное к лишению свободы на срок свыше трех лет, утрачивает право на жилую площадь»,
– гласит закон еще советских времен. Кому объяснять про судебную ошибку и отмененный приговор? У кого просить квартиру? Сейчас никто не слушает просьб. Слушают только деньги. И оружие. ПМ закопан в надежном месте, там же два поддельных паспорта. Но с этого начинать не хотелось.
На троллейбусе Лис доехал до центра и машинально забрел в родной райотдел. Дежурный оказался незнакомым, видно, из новых, начальника на месте не оказалось, и он зашел к Савушкину.
– Здорово! – Зам по оперработе крепко пожал ему руку. Также, как подполковник Жистовский при прощании. Но тому можно было этим и отделаться, прибавив доброе напутствие, а здесь с рукопожатия все только начиналось.
– Слышал, слышал, – с преувеличенным оживлением начал Савушкин. – Жаль, дело не прекратили, чтобы было полное оправдание...
– Прекратят, куда денутся, – равнодушно отозвался Лис. – А что с моей квартирой?
– Да, тут накладка!
Замнач сокрушенно махнул рукой.
– Ты, наверное, не знаешь, Диму Котова убили... Его жене с детьми и отдали.
– Щедро. Как же они разместились втроем в пятнадцати метрах?
– Кто же знал, что так получится, – пропустив реплику мимо ушей, продолжал сокрушаться Савушкин.
Лис понял, что никакой помощи здесь не получит.
– А я недавно говорил Симакову: взял бы Коренева на службу. Мы как раз одно убийство раскрывали...
– Возьмите.
– Что? А... Надо дождаться конца доследования. Формальность, конечно, но никуда не денешься...
Сунувшись в несколько кабинетов уголовного розыска, Лис нашел Реутова. Тот обрадовался по-настоящему, накормил обедом в пельменной по соседству и рассказал все последние новости.
– Тебе есть где жить? – спросил он напоследок.
– Есть, – ответил Лис с гораздо большей уверенностью, чем испытывал на самом деле.
Он не стал звонить Натахе, хотя в былые времена никогда не приходил без предупреждения – мало ли какие случаются ситуации, зачем усложнять жизнь себе и другим... Она обладала мягким характером и, по ее собственным словам, «не умела отказывать». Когда покоробленный Лис заострил вопрос, Натаха пояснила, что на сексуальную сферу это не распространяется. Пояснение выглядело неубедительно, тем более Лис хорошо знал: человеческие слабости не имеют выборочности. Если баба привлекательна, живет одна и «не умеет отказывать», в ее квартире то и дело будут появляться временные постояльцы. Охотников ох как много! Поэтому, собираясь к подруге, Лис предварительно звонил: выезжаю, скоро буду... И обходилось без сюрпризов.
Но сейчас он просто побоялся набрать знакомый номер.
Что сказать? «Я приехал – без денег, без работы, без вещей, без ночлега. Ты меня примешь?!» Жалкий унизительный лепет. Лучше заявиться самому, на месте видней.
В высокий подъезд старого пятиэтажного дома Лис входил с таким чувством, которое появлялось у него при возможности нарваться на выстрелы. Тогда он выключал предохранитель и ловчее ухватывал теплую рифленую пластмассу. Сейчас просто быстро взбежал на четвертый этаж, нажал кнопку установленного им когда-то звонка, машинально шагнул в сторону и тут же вернулся на место, чтобы полностью попадать в обзор сферического, тоже купленного им глазка.
На площадку выходили три квартиры, кафельный пол чисто подметен, поэтому он разглядел у Натахиных дверей несколько маленьких серых комочков. Пепел? Похоже. Вообще-то она никого не выставляла курить за дверь... Лис позвонил еще раз. Потом еще.
Ему казалось, что в квартире происходит какое-то движение, но воспринимал он его не слухом, а обострившимся шестым чувством, как в минуты опасности. Тот, кто двигался, старался не производить шума.
«Не откроет», – подумал Лис и ошибся.
Щелкнул замок, лязгнула цепочка, и Натаха выскользнула на площадку, прикрыв за собой дверь.
– Здравствуй, – полурадостно-полурастерянно произнесла она. – Тебя выпустили?
– Как видишь.
– Ой как здорово! Значит, у тебя все хорошо?
– Отлично.
– Я очень рада.
– Я тоже.
Наступила неизбежная пауза. Глаза Натахи бегали из стороны в сторону. Близнец искал, за что зацепиться, чтобы продолжить безобидный, ни к чему не обязывающий разговор. Но зацепиться было не за что. Накатывала неприятная тема.
– Ты не одна?
Натаха с интересом разглядывала старый стенной шкаф, наполовину перекрывающий подход к нише окна.
– Я же не знала, что ты приедешь... И ты не позвонил... Из неплотно прикрытой двери несся запах жареной картошки.
– Совместное проживание с общим ведением хозяйства?
– Мне же нужна помощь! Или ты считаешь, что я всю жизнь должна мыкаться одна?!
Натаха попыталась перейти в атаку. Голос у нее был обиженный.
– Нашла хорошего помощника? Жарит картошку, курить выходит на лестницу?
Второй Близнец улыбнулся.
– Картошку жарю я. А курить действительно... Как: ты узнал?
Но Лис не был настроен обсуждать нейтральные темы.
– Почему долго не открывала? Вы трахались?
Девять женщин из десяти в подобной ситуации Послали бы его на хер. Но Натаха отличалась слабым характером. К тому же второму Близнецу стало стыдно.
– Ты что?!
Беспокойные глаза округлились в неискреннем возмущении.
– Как ты мог такое подумать?
Лис усмехнулся.
– Действительно...
Ладонью он провел по телу Натахи сверху донизу, Под тонким шелком халата колыхнулись слегка отвисающие груди с твердыми возбужденными сосками. Это ничего не означало: дома она всегда ходила без лифчика. Зато на линии бедер выступала резинка трусиков, опровергающая его предположение. Нахождение в зоне сказывалось: рука Лиса помимо его воли задержалась на лобке, потом скользнула под халат, оттянула резинку и вцепилась в пышные волосы.
Второй Близнец крутнул головой, рассматривая то негорящую лампочку напротив двери, то выключатель, и Лис подумал, что следующий вопрос будет связан с электричеством. Опережая его, рука резко нырнула еще ниже.