Гарри Трумэн: США как сверхдержава – 1945 год.
Двенадцать послевоенных американских президентов заявляли об исключительной роли США. Американские принципы применимы для всего мира. США исповедуют идеализм. Холодная война – это оборонительная мера.
Мировой порядок – противостояние двух сверхдержав, каждая из которых организовала международный порядок в пределах своей сферы влияния.
Политика сдерживания сводилась к сколачиванию военных блоков на всей советской периферии. Сдерживание советского экспансионизма.
Ричард Никсон. Открытие Китая.
Рональд Рейган. Окончание холодной войны.
Буши и Билл Клинтон. США как единственная супердержава.
Барак Обама. Проблемы в мире. Терроризм и ИГИЛ[1].
Вывод Киссинджера: США – незаменимая страна для мирового порядка. Американцы – моральный народ, их внешняя политика отражает моральные ценности.
Сегодня Соединенным Штатам, впервые в их истории, противостоит не христианская европейская сверхдержава, но уверенный себе, последовательный конфуцианский Китай, который знает, что является Срединным царством и Поднебесной. Киссинджер цитирует исследование Гарварда, что в 10 из 15 случаев смена доминирующей мировой державы происходила через войну. В одном из интервью, посвященном выходу книги, Киссинджера спросили, насколько вероятен конфликт между Китаем и США и что можно сделать, чтобы избежать такого развития событий. Отвечая, он перефразирует слова Гете: «Если я должен был бы выбирать между справедливостью и беспорядком, с одной стороны, и несправедливостью, и порядком, с другой, я буду всегда выбирать последнее».
По мнению ряда авторитетных исследователей, одна из задач, которую ставит перед собой патриарх политики Генри Киссинджер, – убедить американские элиты в необходимости примирения американского и китайского мировоззрений. Процесс должен протекать через создание механизма мирового порядка, основанного на вестфальской системе и с опорой на древнюю мудрость, звучащую как «инь-янь», на которую он ссылается в конце книги: «Единство вещей находится под поверхностью; оно зависит от уравновешенной реакции между противоположностями».
Киссинджер понимает, что история никогда не заканчивается и новый мировой порядок, выстроенный на таком консенсусе, не будет вечным. Однако он, во всяком случае, сможет обеспечить хотя бы одно поколение мира, что должно расцениваться как достижение. Этот тип многосторонней дипломатии зачастую является медленным и вызывающим неверие в ее возможности, однако он может принести реальные плоды, затрагивающие интересы миллионов людей. Внешняя политика не «история с началом и концом», но «процесс управления и смягчения вечно возвращающихся вызовов». Это «непреклонно расширяющийся кооперативный порядок государств, соблюдающих общие правила и нормы, охватывающий либеральные экономические системы, отказывающийся от территориальных завоеваний, уважающий национальный суверенитет и принимающий совместные и демократические системы правления». Система, которая обеспечивает стабильность через непрерывную настройку и ребалансирование, и это максимум, на что можно надеяться.
Такой подход к установлению регионального и международного порядка на основе различающихся цивилизационных ценностей требует серьезной реорганизации мировой политической системы и является неявной уступкой Китаю, Индии и умеренному исламу. Россия и Япония также обладают самобытными историческими понятиями легитимности.
Киссинджер не считает, что становление новой системы должно произойти через односторонний отказ США от своей доминирующей роли. Напротив, он приводит доводы в пользу усиления американского лидерства во все более и более связанном мире. Ни одна страна не играла столь большей роли в формировании современного мирового порядка, как Соединенные Штаты, одновременно выражая двойственное отношение касательно участия в нем и стремясь порой к изоляционизму. В новой системе США должны играть роль офшорного стабилизатора в Индийском океане и западной части Тихого океана и других регионах, напоминающую роль Великобритании в Европе.
США потребуется найти баланс между двумя противоречивыми полюсами, когда торжество универсальных принципов сопрягается с признанием реалий региональной истории, культур и представлений о безопасности. Киссинджер понимает, что это будет достаточно сложно, и когнитивный барьер, рожденный качественным различием между западным мировоззрением и другими цивилизациями, – это реальность, которую придется преодолевать. И если Запад готов к такому движению и уже предпринимает некоторые шаги, неизвестно, сделают ли другие шаг навстречу. В любом случае, трудно представить появление нового порядка без некоторой мировой конвергенции.
Киссинджер отмечает, что достижение такого баланса и успех в создании нового мирового порядка невозможны при отсутствии всеобъемлющей геополитической стратегии. В собственной рецензии на книгу он пишет: «Современные поиски мирового порядка потребуют когерентной стратегии для установления концепции порядка в пределах, внутри различных регионов и связывания региональных порядков друг с другом. Эти цели не обязательно самоурегулируемые. Триумф радикального движения мог бы принести порядок в один регион, одновременно готовя почву для беспорядка во всех других. Доминирование в военном отношении одной страны в регионе, даже если это приводит к появлению порядка, может приводить к кризису в остальной части мира».
Чтобы играть свою роль в развитии мирового порядка XXI столетия, США должны быть готовы ответить на ряд вопросов, говорит Киссинджер в рецензии. «Что мы стремимся предотвратить, вне зависимости от того, как это произошло, и в случае необходимости в одиночку? Что мы стремимся достигнуть, даже если не поддержаны каким-либо многосторонним усилием? Что мы стремимся достигнуть или предотвратить, только если поддержаны альянсом? Во что мы не должны вовлекаться, даже если подталкиваемся к этому многосторонней группой или альянсом? Какова природа ценностей, которые мы стремимся продвигать? И насколько применение этих ценностей зависит от обстоятельств?»
Киссинджер, таким образом, представляет свою точку зрения и стремится повлиять на ход истории. Однако мировой порядок, выстроенный на вестфальской системе XVIII–XIX веков, представляется сомнительным для XXI века, в котором присутствуют влиятельные негосударственные акторы и граница между внутренней и внешней политикой становится все более призрачной. Более вероятным представляется появление мирового порядка на новых принципах, нежели возврат к вестфальской системе.
Весьма интересны взгляды Киссинджера на соотношение понятий мировой порядок и цифровые технологии.
Современная эпоха колоссально ускорила темпы нарастания вычислительных мощностей и проникновения информационных технологий во все сферы бытия. Количество устройств, подключенных сегодня к Интернету, равняется примерно 10 миллиардам.
Всеобщий Интернет ждет нас впереди. Корпорации собирают и мониторят данные, которыми обмениваются владельцы смартфонов. Новые технологии открывают совершенно новые перспективы. Киберпространство бросает вызов всему историческому опыту. Человеческое сознание формируется через фильтр Интернета.
При всех благах, которые, казалось бы, приносит Интернет, он сосредоточен на актуальном, а не на протяженном, на эмоциях, а не на разуме. Знание истории, географии и литературы уже не принципиально для тех, кто может получить эти знания нажатием кнопки.
Поисковые системы обрабатывают комплексные запросы все быстрее. Но избыток информации парадоксальным образом препятствует приобретению знаний. Генри Киссинджер делает акцент на особом опыте, отличном от Интернета, приобретению знаний из книг. Обучение по книгам стимулирует концептуальное мышление, то есть способность распознавать сопоставимые факты и события и строить модели на будущее.
Другим эффективным способом приобретения знаний выступают личные беседы.
Компьютер решил проблему приобретения, сохранения и извлечения информации. Но точно так же Интернет лишает общество исторической памяти, лишает человека желания запоминать.
Главная проблема общения в социальных сетях в том, что оно ведется ради одобрения, лайка, а не ради обмена идеями; главное – разделить эмоции.
Задача: углублять знания современного за счет знания протяженного.
Таковы основные тезисы монографии. Любопытно отметить, что Киссинджер уделяет пристальное внимание соотношению понятий «власть» и «легитимность», хотя на самом деле на практике его это никогда не заботило. Приведем некоторые примеры.
Опубликованная недавно Wikileaks цитата из Генри Киссинджера «Незаконные вещи мы делаем сразу же, на неконституционные нужно чуть больше времени», скорее всего, вызвала улыбку у его бесчисленных поклонников в элитных медиа, госструктурах, корпорациях и высшем обществе. Острейший ум и фирменное изящество мысли! Впрочем, потомки шести миллионов его жертв в Индокитае, а также те американцы, у которых есть совесть и которых возмущают убийства, вряд ли разделят эти восторги. Незаконные и неконституционные действия Киссинджера сильно сказались на нашем мире – именно они разрушили жизни миллионов невинных жителей Индокитая и внедрили в практику США новую форму тайной автоматизированной войны.
Киссинджер часто говорит мерзости, показывающие, что он абсолютно бессердечен и пренебрежительно относится к жизням ни в чем не повинных людей.
Сенсационное интервью Киссинджера в The Daily Squib
В 2014 году он поделился с репортером американского The Daily Squib своим видением ситуации в мире, и в частности на Ближнем Востоке. Беседа получалась настолько откровенной, что помощники политика ее прервали, а журналиста попросили покинуть помещение.
Приводим перевод высказываний Киссинджера:
«Соединенные Штаты ослабляют Китай и Россию, а последним гвоздем в крышке гроба будет Иран, который конечно же является главной целью Израиля. Мы до сих пор позволяли Китаю наращивать военную мощь, а России восстановиться от «советизации». Все это для того чтобы дать им ложное ощущение бравады, это же их быстрее и погубит. Мы, как меткий стрелок, который подначивает слабака взять ствол. И как только он потянется к оружию – пиф-паф.