– Многие эксперты полагают, что российский рынок восстановится не раньше 2010 года. А каков ваш прогноз?
– Шансы есть, что это произойдет быстрее. Все будет зависеть от скорости восстановления доверия иностранных инвесторов и действий российских внутренних инвесторов. Кроме того, если государство будет настойчиво реализовывать свой план действий по развитию финансовой системы, это станет дополнительным очень позитивным фактором. Это все заметят и оценят, и все захотят сесть на этот поезд побыстрее.
– Какой наиболее пессимистичный сценарий развития российского рынка возможен в ближайшее время?
– Замедление экономики, потому что финансовый рынок отражает то, что творится в реальной экономике.
Алексей Эрнестович Рыбников родился в Москве в 1965 году. В 1987 году окончил МГИМО МИД СССР. В 1987–1989 годах – служил на офицерских должностях в ВС СССР. В 1989–1991 годах учился в аспирантуре Института США и Канады АН СССР. В 1991–1997 годах начальник отдела ценных бумаг, начальник управления операций на фондовых рынках, начальник управления инвестиционных операций КБ Еврофинанс (Москва). В 1997–2002 годах работал в КБ Дж. П. Морган Банк Интернешнл, последняя должность – вице-президент, руководитель инвестиционно-банковских операций по России. С 16 декабря 2002 года – директор НП Национальный депозитарный центр. C 25 апреля 2003 года – первый заместитель генерального директора ММВБ. С 20 ноября 2003 года – генеральный директор фондовой биржи ММВБ. Женат, воспитывает сына и дочь.
Михаил Задорнов, глава ВТБ 24: «Так быстро выйти из кризиса, как десять лет назад, не получится»
– Отличается ли текущая ситуация от кризисов 2004-го и 1998годов?
– И сейчас, и в 2004 году кризис в банковской сфере происходил в силу сжатия ликвидности. Но четыре года назад ЦБ вовремя не отследил проблему. Начали распространяться слухи, пошел отток средств физических и юридических лиц из банковской системы. С точки зрения экономики предыдущий кризис возник на пустом месте. Ситуация 1998 года – это сочетание бюджетного и валютного кризисов. Сегодня обменный курс рубля не сильно изменился в сравнении с началом года. Люди, конечно, спрашивают, в какой валюте им хранить деньги, но это традиционный вопрос. О резкой девальвации рубля сейчас речи быть не может. Проблема курса, возможно, возникнет спустя какое-то время, но это не текущая проблема. Бюджет сейчас в отличие от 1998 года профицитен и серьезных проблем в ближайшее время испытывать не будет. Государственный долг составляет меньше 10 % ВВП, а суммарный долг государства и всех российских компаний на 1 июля примерно на $40 млрд меньше, чем объем золотовалютных резервов страны. Нефть сейчас, в отличие от 1998 года, стоит $80–90 за баррель. То есть сегодня нет предпосылок ни для бюджетного кризиса, ни для девальвации. Еще одно очевидное отличие: кризис 1998 года стартовал на развивающихся рынках. Развитые страны чувствовали себя спокойно, за исключением тех финансовых институтов, которые вкладывали в развивающиеся рынки. Сейчас обратная ситуация. Источник проблем в самом центре финансовой системы. И нас, как периферию, волны этого цунами накрыли с опозданием.
– Последствия кризиса 1998 года российская банковская система преодолела достаточно быстро. Как будут развиваться события сейчас?
– Сейчас так быстро выйти из кризиса, как десять лет назад, не получится именно потому, что это кризис самих основ мировой финансовой системы. Он может быть достаточно глубоким и затяжным. В России кризис затронул финансовый сектор, ритейл, девелопмент и ряд связанных секторов. В силу неизбежного резкого сжатия кредитования при одновременном закрытии внешних рынков изменятся базовые условия в целом ряде секторов экономики. И в следующем году мы увидим: темпы экономического роста будут существенно ниже, чем мы привыкли за последние три-четыре года.
– Может ли повториться история с массовым снятием средств вкладчиков с банковских счетов?
– Вкладчик всегда находится под воздействием СМИ, сплетен и разговоров. Причем не только российский. Разумеется, когда по телевизору каждый день говорят о кризисе, люди нервничают. Однако в отличие от 1998 и 2004 годов сейчас существует госгарантия по банковским вкладам, которая покрывает 98 % депозитов населения по количеству и 55 % по объему. Сумма гарантии поднята с 400 тыс. до 700 тыс. руб. и покрывает уже 99 % вкладов по количеству и две трети по объему. Это и есть главное отличие от предыдущих кризисов: частные вклады защищены государством.
– Кризис 1998 года вы встретили в должности министра финансов. Как вы оцениваете нынешние действия властей по преодолению текущего кризиса, будучи банкиром?
– Первые шаги слегка запоздали. Мне кажется, что денежные власти не сразу уловили тот момент, когда начался массовый отток капитала из России. Уже в августе огромное количество денег нерезидентов и российских компаний утекло из страны. Ликвидность надо было восстанавливать, как воду в сообщающихся сосудах, если мы хотим, чтобы она там осталась. В то же время столь активных и скоординированных действий финансовых властей, как в этот раз, я не наблюдал в России с 1990 года. Центральный банк, Минфин, ФСФР действуют совместно, вырабатывают и быстро реализуют меры, хотя, на мой взгляд, надо сократить временной промежуток между их объявлением и реализацией. Объявлено было много мер, а реализовано пока всего пять: снижены резервные требования для банков, ФСФР изменила правила биржевых торгов, сделана расшивка неплатежей на рынке репо, Минфин вывел достаточно большие объемы денег на аукционы для банков и сделал послабления для плательщиков НДС (по сроку) и экспортеров нефти. Правда, по поводу целесообразности выделения из бюджета 500 млрд руб. на поддержку фондового рынка у меня лично большие сомнения. Прямое участие государства в игре на фондовом рынке очень сильно влияет на котировки, вызывая сомнения у остальных инвесторов в свободе этого рынка, в том, что он будет развиваться нормально. И государству будет трудно уйти с этого рынка. Единожды зайдя на него, можно очень долго там находиться, тем самым создавая искусственный рынок для тех или иных бумаг.
– Какие из обещанных властями мер остались на уровне заявлений, какие возможные предложения вовсе не прозвучали?
– Поскольку вслед за банками с невозможностью рефинансировать свои долги уже столкнулись предприятия различных секторов экономики, помочь им смогут Внешэкономбанк в части внешнего долга и крупные банки, если будут докапитализированы в ближайшее время, о чем заявил президент. Но для этого нужно оперативно принять законы и внутренние инструкции. Также было бы логичным постепенное замещение аукционов Минфина кредитованием банков со стороны ЦБ, все же именно Банк России, а не бюджет является кредитором последней инстанции. А затем придется менять весь механизм финансирования роста экономики, который сложился в последние четыре—пять лет: через изъятие нефтегазовой ренты в стабфонд, внешние заимствования банков и корпораций, приток капитала в страну и покупку валюты Центробанком как основным источником денежного предложения. Внешние рынки и приток капитала не могут больше служить главным источником финансирования инвестиций, пока во всяком случае. На смену им должны прийти внутренние сбережения – депозиты населения, свободные средства Пенсионного фонда, долгосрочные депозиты юридических лиц, часть средств фонда национального благосостояния.
– Считаете ли вы эффективным спасение Банком России отдельных участников рынка, испытывающих трудности, через покупку их банками с госучастием? Все-таки бюджетные аукционы Минфина доступны не всем, и для кого-то продажа крупным игрокам может стать выходом из ситуации…
– Есть разные каналы возможного пополнения ликвидности – пользуйтесь. Есть кредитование банков ЦБ, депозиты Минфина, есть ослабление резервных требований, появятся и другие инструменты. Если какой-либо банк при наличии всех этих инструментов не исполняет своих обязательств, ЦБ решать, поддерживать или нет. Если нет – в такой банк вводится временная администрация, которая затем передает банк в Агентство по страхованию вкладов, и банк банкротится. Правила игры равны для всех. Спасение проблемных банков через государственные может использоваться как разовый случай. Например, в 2004–2005 годах Гута-банк был санирован командой ВТБ, ко всеобщему удовлетворению. Государство сэкономило много денег по сравнению с вариантом прямой поддержки банка, которая неизвестно чем бы закончилась. Когда речь идет о поддержке того или иного банка на уровне государства, видимо, Минфин и ЦБ тоже должны как-то объяснять свои действия. Потому что это делается на деньги налогоплательщиков, и они вправе знать, почему государство распорядилось их деньгами таким образом. Иначе формируется иллюзия, что власти собираются спасать все 900 банков с лицензией на прием денег населения.
– Платежи пока еще проводятся, а вот кредитов выдается существенно меньше, особенно ипотечных.
– Многие банки остановили ипотечное кредитование, потому что фондирование сделок в основном проходило либо от АИЖК, покупавшего закладные на российском рынке, либо путем внешней секьюритизации. Сейчас эти два базовых источника для ипотеки оказались перекрыты. Банки достигают того размера портфеля в своем балансе, который могут держать в силу требований среднесрочной ликвидности, и останавливают выдачи. Если государство в лице правительства и ЦБ в этот процесс не вмешается, я могу твердо сказать, что ипотека остановится и снижение ВВП на 2 % нас ждет точно. Рынок жилищного строительства – это примерно 9–9,5 % ВВП, а ипотека – примерно 20–25 % всех сделок на жилищном рынке.
– Каким, на ваш взгляд, должно быть вмешательство государства?
– Нужно создать механизмы внутреннего ипотечного рынка. Сейчас уже изменено законодательство, по которому можно выпускать ипотечные облигации без привязки к гарантиям банка, который их эмитирует. Должен сформироваться рынок покупателей этих бумаг. Сегодня это могут быть, по существу, только Пенсионный фонд, государственные корпорации. Объемы накоплений ПФР скоро превысят объем всего рублевого внутреннего государственного долга, а у него и инструментов для инвестирования нет. В ближайшей же перспективе, полагаю,