Через несколько дней после этого вечера Николаю Васильевичу нашему Гоголю исполнилось 200 лет со дня рождения. Раньше это событие обязательно сопровождалось бы торжественным собранием в Большом театре или Кремлёвском дворце съездов и, естественно, трансляцией по телевидению, что правильно! Увы! В наши дни подобные даты уже не считаются такими значительными, чтобы им уделяло внимание телевидение. Юбилей Гоголя 1 апреля на главных телеканалах не был упомянут ни единым словом, даже в сводке новостей. Зато более 10 минут в этот день в программе «Время» было уделено юбилею Познера. Конечно, до Жванецкого он не дотянул. Так же, как до юбилеев других наших юмористов - Хазанова, Арканова, Винокура, Петросяна и других.
Наметилась странная тенденция. В своё время на нынешнем телевидении не нашлось места и для 100-летия со дня рождения Михаила Шолохова. Возьмём пример из другой области. Более 30 лет назад была создана великая песня «День Победы». С тех пор, пожалуй, каждый год накануне 9 мая по телевидению показывают встречу с одним из её создателей, композитором Давидом Тухмановым, но я не припомню, чтобы хоть один раз прозвучал на ТВ рассказ об авторе слов этой песни поэте В. Харитонове.
Думаю, в нашей стране нет человека, который не знал бы слов «Этот день Победы порохом пропах. Это праздник со слезами на глазах...». И с такой же уверенностью можно сказать, что практически никто (кроме лично знавших его) не знает этого поэта в лицо.
А нас, куда ни кинь взор, окружают одни «звёзды».
Ю.А. Наумов, г. Щёлково.
Антикультурная революция Швыдкого
Беседа на радиостанции «Радонеж»
-Савва Васильевич, последнее время наши встречи традиционно начинаются с поздравлений - такая у Вас в жизни пошла замечательная полоса. Недавно мы Вас поздравляли с вручением премии «Хранители наследия», а теперь вот - первый в России общественный орден для музейных работников «Василий Пушкарёв». Имя легендарное просто, а теперь, слава богу, оно увековечено в названии награды. Вы ведь были с этим человеком знакомы лично?
- Для меня эта награда вдвойне дорога. Восемь лет понадобилось для того, чтобы доказать нынешним «хозяевам жизни», всем этим директорам музеев - гусевым, Пиотровским, что память о великих людях - это основа бытия и продолжение развития музейного дела. Сколько мы бились! Ведущие деятели культуры написали письмо, министр Соколов послал письмо Матвиенко, что надо мемориальные доски повесить. Элементарные доски - на доме, где жил Василий Алексеевич, и в музее. Это смольненское упорство - нет, тридцать лет надо ждать!.. Но слава богу - представители «Золотой книги Санкт-Петербурга», в которой возрождена традиция Константина Константиновича Романова, увидели наш фильм «Тихая война Василия Пушкарёва» на Российском телевидении и внесли его имя в эту книгу в один день со святым Иоанном Кронштадтским и Константином Николаевичем Романовым, отцом Константина Константиновича.
Я очень счастлив, что был среди пяти награждённых орденом Василия Пушкарёва, ибо они профессионалы суперзнаковые. Это Ирина Александровна Антонова, один из выдающихся музейных директоров мира. Вадим Валентинович Знаменов из руин возродил Петергоф. Георгий Николаевич Василевич, который за пятнадцать лет превратил Пушкинский заповедник в райский уголок, сохранив традиции Семёна Степановича Гейченко. И это Виктор Евгеньевич Кулаков, который в своё время, будучи учеником Петра Дмитриевича Барановского, восстановил Грибоедовскую усадьбу «Хмелита» под Вязьмой, куда всегда хочется приезжать; открыл музей Нахимова, который из этих мест; открыл музей Хомякова. Этим летом он заканчивает великое дело своей жизни - открывает монумент на Богородицком поле, где в 1941 году погибло больше миллиона наших солдат... Так что это награждение дорогого стоит.
-Слава богу, что у нас стали звучать имена таких людей, что мы нашу историческую память начинаем потихонечку возвращать. Действительно, вот таких замечательных людей, деятелей у нас очень много. Мало кто о них знает, к сожалению. А есть такие «деятели», которые столько натворили, что не разгрести никакой лопатой... Я думаю, что мы сегодня об одном из них поговорим. И, хоть я застала Вас в больничной палате, рада, что Вы не потеряли своего бойцовского задора.
-Проходя курс лечения, я получил возможность немножко передохнуть, подумать, как говорится, оглянуться. И сформулировал для себя, почему мы в таком состоянии находимся. И как образец, я бы сказал, «феномен» в плохом смысле слова, тут фигура господина Швыдкого. Честно говоря, касаться такой ничтожной личности, как Швыдкой, много чести. Но мы о нём поговорим, потому что это собирательный образ либерастов, о которых рассказал господин Лошак, редактор «Огонька». В ответ на наше письмо (подписалось пятнадцать человек - Распутин, Золотусский, Белов) относительно того, что средства массовой информации должны принадлежать не только им, но и людям других убеждений - он сказал совершенно чётко: «Ваше время прошло, господа, место у кормушки занято». Вот этот феномен занявшего место у «кормушки» Швыдкого и иже с ним лошаков и прочих «деятелей» я и постараюсь вам обрисовать. Что же это такое?
Несмотря на то, что мой выставочный зал неподалёку от Белого дома, я не пошёл к нему в 1991 году. Вернувшись срочно из Италии, когда начались все эти события, я не пошёл туда. У меня были великолепные учителя дореволюционной школы, мой род крестьянский, по маме старообрядческий - они корневики, они построили мельницу, мои деды... Что делали с теми, кто мельницы строил, написано в «Канунах» Белова. И когда мне сказали, что там «за свободу» идёт борьба, я засмеялся: «Какая свобода? Там водку выдают бесплатно!» Разве выдают водку те, кто борется за свободу?
Мне жутко понравилось последнее интервью генерала Варенникова. Когда сказали «путч», он спросил: «Какой путч? Мы пытались спасти страну от Горбачёва, ведущего сознательный курс на её уничтожение». И то, что генерал Варенников отказался от их амнистии и выиграл суд - это ещё одно доказательство того, что я был прав, когда не пошёл к Белому дому.
Я же видел, кто пошёл! Артисты театра «Современник» - господин Кваша и прочие. Какая свобода? Вы что, думаете, они хотели восстановить мельницу моих дедов или наши поруганные святыни? Нет! Все эти театры - «Современник», «Таганка» любимовская, хотя там прекрасные актёры играли - на чём вылезали? Что такое театр «Современник»? Это трилогия Шатрова о большевиках. Они же захлёбывались от восторга, играя Свердлова, Ленина, а Сталин для них был плохим. Я, в отличие от некоторых моих хороших знакомых, отнюдь не хочу идеализировать Сталина, но им не нравилось, что он в жёстких условиях войны обратился к корневым основам русского народа. Была восстановлена офицерская форма, использовались старые методы военной борьбы; он поднял тост за русский народ, за что его больше всего хаяли. Но Россию ведь начали уничтожать Ленин с Троцким, а их воспевали! Какая у Ленина и Троцкого правда может быть? Они всегда лживы! «Ленин - наше всё!» И это воспевалось! Пошли искать «свободу» с криками: «Большевики - негодяи!» И за это их допустили до кормушки.
Благодаря дружбе с Ельциным, процветает Волчек; Любимов вернулся «на коне». Ну какой борец из Любимова? В дни юбилея писали, что он до конца прошёл «советскую Голгофу». Какую Голгофу? Ему единственному Гришин театр тогда построил. Он сам пишет, что его Андропов расцеловал за «Десять дней, которые потрясли мир». Актёры в театре были замечательные. Володя Высоцкий, Коля Губенко, Лёня Филатов. Но ведь и Губенко, и Филатов порвали с Любимовым! Я уверен, что Высоцкий не был бы на стороне его «экивоков» «голого короля» в девяностолетием возрасте... Вон сейчас восседает в Комитете оборонной стратегии некий господин Караганов - учит нас, как любить Америку, на что ориентироваться. Весь в золотых запонках, в «бабочке», в красивых галстуках, довольный, что сидит рядом с президентом. Но наши страдания, беды нашего государства таких не волнуют! Он прекрасно знает, во что превратилась страна благодаря политике Ельцина и Горбачёва, потому что специалисты об этом написали. Выдающийся советский резидент, генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, которому немало лет, возглавляет исследовательский геополитический центр, издавший книгу о трагедии, произошедшей со страной, которая гораздо страшнее, чем трагедия Великой Отечественной.
У меня на глазах стали появляться во власти такие люди, как министр культуры Сидоров, который написал аж четыре книжки о Евтушенко - человек из разряда «и нашим, и вашим за двугривенный попляшем». Конечно же, он стал двигать своих. При нём и «всплыл» Швыдкой. Кем был Швыдкой ранее? Средним критиком в журнале «Театр». Разве это что-нибудь подобное Игорю Золотусскому или Валентину Непомнящему? Он был чиновником и человеком - лживым, изворотливым. На заре «перестройки» быстро организовал своё дельце - редакционно-издательский комплекс «Культура». Изданный им огромный фолиант почеркушек Вознесенского может являться разве что пособием для психиатрических больниц.
Со Швыдким я столкнулся, когда начал заниматься трофеями. Он как-то «прилип» ко мне с тем, чтобы издать фолиант о «Бременской коллекции», выставку которой мы готовили. Снимал у меня в выставочном зале Института реставрации фильм о бременских листах с Игорем Костолевским в роли ведущего. Швыдкой вроде бы разделял мою позицию: не отдавать немцам безвозмездно ни одного предмета. В том, что он человек ничтожный, я убедился, когда в ответ на мою просьбу дать один экземпляр Бременского альбома, ответил:
«Книга дорогая, надо купить».
Карьера Швыдкого поднималась, как опара на дрожжах: замминистра культуры, председатель ВГТРК, министр культуры! Человек, неспособный делать что-либо основательное, полезное для государства, занял огромную нишу у кормушки. И отношение своё к трофеям изменил мгновенно, когда дельцы «оттуда» поманили его выгодами. Я этих дельцов хорошо знаю: представителей Гугенхаймовского центра Ника Ильина и Томаса Кренца. Они ведь сначала подкатывали под меня, не понимая, что я, вольно или невольно, практически несу ответственность за наше культурное наследие как гражданин и как профессионал. Разобравшись во мне, они протянули свои щупальца к Швыдкому, который слился с ними в экстазе.