В те же годы мы пробовали сотрудничать с другими книжниками. Запомнились и зафиксировались на бумаге несколько совместных начинаний с И. А. К***, с которым А. Л. С. сдружился, а я, хотя и знал его еще со времен Маросейки, в меньшей степени. Как раз в то время И. А. не так уютно себя чувствовал со своим компаньоном и явно искал выход своей творческой энергии. Из того, что мы начинали вместе, было издание каталогов, но не аукционных, а именно торговых. Так вышли в 1994 году в свет два выпуска «Книг русского авангарда». Но все-таки корабли наши разошлись, а значит, так тому и суждено было случиться.
А. М. Луценко (крайний справа), А. Л. С*** (в центре) и автор держат рукописную грамоту А. М. Ремизова. Петербург, ул. Рубинштейна, 28 июня 1996
Именно к этому периоду относится продажа поистине выдающихся памятников – рукописного «Журнала свободных государственных художественных мастерских» (1919) учеников Казимира Малевича и рукодельного фотоальбома «Дорогому со-когортнику Сергею Михайловичу Третьякову от японирующих когортников Д. Бурлюка и В. Пальмова» (1920), исполненного в Японии и наполненного фотографиями с капитальных работ и собственноручными рисунками Давида Бурлюка и Виктора Пальмова.
В 1995 году, после покупки значительной подборки книг у Эммануила Штейна, был издан, но уже в очень малом числе экземпляров, иллюстрированный каталог «Книги русской эмиграции», который мы печатали не столько для библиофилов (эту литературу еще не начали активно коллекционировать), сколько для комплектаторов государственных библиотек, которые в 1990‐х годах были довольно важны на антикварном рынке.
Здесь очередная случайность подала нам шанс иметь свой магазин. Еще ранее, когда мы начали делать сезонные аукционы, А. Л. С. особенно заботился о том, чтобы в газетах были отклики, и наилучшим вариантом были статьи в газете «Коммерсантъ». Сперва эту рубрику вела Н. С*** и исправно писала о наших аукционах, а мне уж пришлось писать статьи для издаваемого ею отличного журнала (редактировал тогда мои тексты, в смысле превращения косноязычия в русский язык, конечно же, А. Л. С.). Затем в «Коммерсантъ» пришел Д. Б***, с которым А. Л. С. сдружился и дружит до сих пор. Про наше межеумочное положение в «Акции» он знал хорошо, а был всегда не только веселым, но и умным и отзывчивым.
Так вот, где-то летом 1996 года он приходит как-то поболтать и заодно говорит: «Ребят, вы ведь знаете про „Гелос“? Тамошний главный хотел бы иметь книжный отдел и книжный аукцион и спросил, не знаю ли я кого стоящего для такого дела…»
Экслибрис А. М. Луценко
В тот момент, в середине 1990-х, про «Гелос» знали все – это был лидер антикварного рынка, явно с какими-то особенными административными возможностями (напомним, что именно там в начале 2000‐х продавалась коллекция разорившегося «Инкомбанка» и был выставлен «Черный квадрат» Малевича, ныне представленный в Эрмитаже). Из каждого умывальника неслось о том, как там все дорого продается и, наверное, дорого покупается. Книгами там не занимались, но про картины и Фаберже шуму было много, особенно в главной газете страны – «Московском комсомольце».
В общем, недолго чесав в затылке, мы поехали «на переговоры» и довольно сильно забавлялись официозом, который царил в «Гелосе». Встретил нас О. Н. С***, владелец заведения, но он всегда указывал на визитной карточке должность не «директор», а как-то иначе; директорами там были сменяющие друг друга наемные сотрудники, кроме одного, А. Н. Б***, впоследствии сочувственно к нам относившегося. В результате «переговоров» мы пришли к соглашению о будущем сотрудничестве.
Так завершилась моя и наша работа в «Акции», хотя мы и не были рады расставанию. Неформальность, некий уютный бардак «Акции» плюс абсолютная уверенность в ее владельцах – нам были дороги. Простившись не без обоюдного сожаления, мы отправились в свободное плавание.
Со временем изменения на рынке, а также окончательный переход «Акции» к торговле «вещизмом» привели там к внутреннему конфликту. Назревала эта ситуация исподволь, потому что хотя К. К. и был в лавке полноправным хозяином, но все-таки заведением владели его партнеры, а не он. К тому же К. К. был книжник, но не бизнесмен, а времена стремительно менялись. Выкуп у совладельцев других частей этого особнячка, как бы ни был виртуозен в деле финансов Б. М., требовал постоянных затрат. К тому же все работники вдруг решили обзавестись загородной недвижимостью и вместо того, чтобы собирать книги, строили себе каменные дачи с теплыми сортирами.
К. К. тоже потянулся к земле: его тяготила жизнь в квартире на краю географии, терзали недописанные работы о Тургеневе. И он также решил прикупить землю, но далеко, рядом со старшей сестрой, в Спас-Клепиках, на краю Мещёры. Тургеневский край был для него и притягателен, и романтичен. Так что и он начал масштабное строительство. «Склепики», как мы называли между собой его латифундию, очень грели К. К., и масштабное будущее сулило ему покой и свободу творчества.
Так ситуация пришла к тому, что учредители и К. К. в начале 1999 года решили расстаться. То было болезненно для всех участников этого мероприятия, а со стороны имело еще более печальный вид, особенно если знать, чем это дело вскоре обернулось. В общем, 2 апреля 1999 года состоялось открытие букинистического отдела магазина «Летний сад», там заправляли К. К. и его супруга Надежда Ивановна, которая к тому года три как помогала мужу в «Акции» и деятельно, и умело. Почти сразу К. К. занемог, врачи ничего не нашли, посоветовали отдых. Прожив лето в Спас-Клепиках, он не слишком поправился, а когда в сентябре лег на обследование в Екатерининскую больницу на Страстном, то уже не вышел. Он умер от рака 24 сентября 1999 года.
М. Е. же продолжил собирательскую деятельность, наслаждался той ситуацией, которую дарила отечественным антикварам первая половина 2000‐х годов. Многие начали выезжать на рубеж, но М. Е. не особенно стремился, тем более что у него был магазин, и этот магазин, как всем тогда казалось, ни дня не сможет просуществовать без его присутствия. Но все-таки он однажды поехал в Париж, вернулся, заболел гриппом и совершенно внезапно умер 15 октября 2004 года. Дело «Акции» тем не менее не угасло: Б. М. Э*** был вынужден под напором обстоятельств стать антикваром и до сих пор работает, работают и наследники М. Е., и до сих пор живо их общее детище.
С октября 1996 года в составе антикварного объединения «Гелос» появился отдел антикварной книги. «Заведующим» был А. Л. С., «главным экспертом» – автор этих строк. По согласованию с руководством этого объединения мы занимались книгами на заранее оговоренных условиях; с нас требовался определенный оборот по продажам и проведение традиционных сезонных аукционов. Несмотря на некоторую бюрократическую основу с мыслью о крупной корпорации, которая была idée fixe этой организации, мы чувствовали себя самостоятельными, и особенно нам никто на хвост не наступал. Конечно, если не получалось достичь определенного оборота, приходилось за свои деньги его организовывать, но это было то, к чему мы были готовы.
Нам, без всяких оговорок, очень повезло в «Гелосе»: вопреки различию мировоззрений, мы несколько лет работали там ко взаимному удовольствию. И хотя О. Н. С***, который руководил этой махиной, уже нет в живых, мы можем о нем сказать лишь то, что видели от него по отношению к нам только хорошее. Безусловно, ему было трудно с такими фриками, как мы; столь же безусловно, у него была и возможность сильно усложнить нам жизнь. Но он никогда этого не делал и был с нами корректен и честен. Спасибо ему, а также тем, кто в те годы работал в этом флагмане антикварной торговли.
Перед тем как начать работать вдвоем в «Гелосе», каждый из нас должен был кое-что для себя решить. Для А. Л. С., уже вошедшего во вкус антикварной книжной торговли, крайне болезненным был разрыв, как тогда это представлялось, с филологической наукой. После Московского университета он вполне заслуженно получил приглашение в докторантуру в Лос-Анджелес, но покуда вопрос этот решался, он так удачно «купил подешевле – продал подороже» несколько книг, что всерьез призадумался, стоит ли уезжать. В общем, сперва решил повременить, а потом и вовсе никуда и не уехал.
Мне тоже нужно было крепко подумать и, говоря словами А. Л. С., «договориться на берегу» об условиях этого сотрудничества. Пока мы работали в режиме аукционов «Акции», конечно, что-то покупали на двоих, к примеру, когда ездили в Петербург, но в значительной мере мы оставались самостоятельными: он давал объявления и приобретал книги у частных лиц, я ходил по магазинам и покупал там книги, так что хозяйство мы вели раздельно. Перспектива же общей работы с такими условиями грозила не только дискомфортом от разных карманов, что обычно обостряет в людях не самые лучшие черты, но и еще большей путаницей, особенно если учесть, что мы постоянно были кому-то должны и отягощены как самими долгами, так и постоянной необходимостью ежемесячно платить по долгам проценты.
К тому же и без новых условий у нас в финансах был вечный хаос: мы не могли достаточно четко учитывать даже взаимные долги, и если этот список и велся, то больше для того, чтобы он был, чем для действительных расчетов. К примеру, взяли в долг у жены книжника NN 3 тысячи под 5% в месяц, купили книг на 2,5 тысячи, на жизнь взяли 0,5 тысячи, из них тому столько-то, второму столько-то… Даже если абсолютные цифры мы пытались учитывать, то проценты – уже точно не успевали. И если с кредиторами мы частично расплачивались после очередного аукциона, то до взаимных расчетов дело не доходило. Не от лени: у нас был такой список кредиторов, что, если вспомнить, порой кажется, что это было не с нами: родственники, друзья, бывшие и нынешние жены друзей, даже мой спортивный тренер был в списке тех, кому мы были должны. (Читателю трудно будет поверить, что только в 2016 году мы смогли наконец-то полностью отдать долги, которые на нас висели разного веса веригами с 1990-х. Всему виной тяга к собирательству, потому что