Книгой же, которая совершенно ненаходима на антикварном рынке, является иллюстрированная книжка «Петяш». Внешне это более чем рядовая книга. Автор – В. А. Савин, выступивший под псевдонимом Виктор Горный, написал текст для издаваемой Московским комитетом ВЛКСМ серии «Библиотека юного пионера». Книжка увидела свет в 1926 году в издательстве «Новая Москва»; чуть больше восьмой доли, не тоненькая, как чаще бывает, – в ней без малого сто страниц, предназначена она для подростков; тираж достаточно большой: 5000 экземпляров. Прозаик, псевдоним которого говорит об уральском происхождении, повествует о жизни и борьбе юного пионера Пети с буржуями, и рассказ его ничем особенно не отличается от традиционной советской пионерской литературы худшего извода, кроме одного: он иллюстрирован выдающимся художником-плакатистом Густавом Клуцисом и его супругой Валентиной Кулагиной (более известной как Кулагина-Клуцис). Их картинки выразительны, выполнены в популярной тогда технике фотомонтажа, но с присущим этим художникам мастерством. Обложка – напротив – достаточно простая, с крупным портретом героя и крупным же текстом заглавия, не черно-белая, как иллюстрации, но с добавлением дополнительно одного цвета (я видел два варианта – один с синим цветом, другой – с зеленым).
Отчего же эта книга вдруг такая редкая? Трудно сказать доподлинно. Безусловно, что если книги мирискусников сохраняли и берегли, то подобное творчество отправлялось в макулатуру достаточно быстро; и не слишком выразительная обложка (иллюстрации выполнены характерно для Г. Клуциса), и вскоре потерявший актуальность малоинтересный текст… Возможно, что такая немыслимая редкость связана и с некими проблемами, которые подстерегали книгу после выхода в свет. Словом, когда ближе к концу XX века имя Густава Клуциса оказалось синонимом фотомонтажа, политического плаката и, наконец, русского авангарда – книги этой и след простыл. «Петяш» сгинул в котлах для переработки бумаги. Помню, когда в 1994 году нам с коллегой посчастливилось украсить свой очередной аукцион хорошо сбереженным экземпляром, то за него ожидалась – и состоялась – настоящая битва: все знали, что выдающийся коллекционер детской книги Марк Рац ищет его многие годы и якобы только из‐за этой кровоточащей дезидерата не может отдать в печать каталог своего прекрасного собрания… Словом, Марк Владимирович дождался-таки разыскиваемой долгие годы книги, а мы – никогда больше не видели в продаже ни одного экземпляра. Впрочем, неисповедимы пути книг, не дремлют библиотечные воры, да и сам тираж позволяет надеяться, что в груде хлама счастливчик найдет брошюрку с ныне архаичным вариантом имени нашего тезки – «Петяш».
Вообще детских книжек с иллюстрациями в технике фотомонтажа довольно много, и они могут составить целый раздел собирательства. В этой технике работали и сестры Галина и Ольга Чичаговы, плакатист Сергей Сенькин, выдающийся мастер книги Соломон Телингатер. Однако техника фотомонтажа заранее предопределяет связь иллюстраций со злободневной, гротескной современностью, отсюда и идеологическая направленность абсолютного большинства книг с иллюстрациями такого рода. Это порой горько и неприятно для чтения, но неотделимо как от истории нашей родины, так и от истории книги.
Многие писатели прославились благодаря своим произведениям, написанным для детей, это, вероятно, не будет новостью. Опять же вспоминаются фамилии главных детских писателей XX века: Корнея Чуковского, Самуила Маршака, Агнии Барто, Сергея Михалкова… Но перечень этот, пускай и в более расширенном виде, в общем-то традиционен для детской литературы, и книги этих и им подобных авторов хотя и выделяются на общем фоне, но все-таки в сравнении с менее известными детскими же авторами. Наверное, отдельно от них, и в плане коллекционирования, и в плане более высокой стоимости, отстоят книги обэриутов – Александра Введенского и Даниила Хармса. Кроме того, существуют книги в общем-то совсем не «детских» авторов, которые были написаны для детей; именно эти книжки порой становятся редкими, а некоторые из них – самыми значительными библиофильскими редкостями среди всех книг XX века. Собственно, наиболее редких книг всего несколько.
Первая хронологически – сказка Алексея Ремизова «Морщинка» с рисунками Мстислава Добужинского, героем которой являются две мышки – Алишка-кургузка и Морщинка-долгоуска. Небольшая книжка, форматом в горизонтальную малую восьмерку, в издательском картонаже; вышла она в издательстве «Шиповник» в 1907 году и была отпечатана в недавно основанной типографии «Сириус». Это была вторая отдельная книга Алексея Ремизова и первая детская книжка, иллюстрированная Добужинским. Безусловно, в этой книге Добужинский не достигает таких высот, какие ему покорились в знаменитом «Свинопасе» и других книгах, а иллюстрации к знаменитому сатирическому листку «Жупел» кажутся более выразительными; но иллюстрации к «Морщинке» – в любом случае казались современникам новаторскими. Хотя в целом ценность книги – не в иллюстрациях. Ценность в тексте Алексея Ремизова, замечательным образом написанном в традициях русских народных сказок (впрочем, некоторым современным библиофилам, наследникам классового подхода, этот текст почему-то кажется «декадентской сказкой»). Главное – то, что сказка создана в то время начинающим, но впоследствии – известным русским писателем.
Однако в том, что эта детская книжка стала одной из самых знаменитых, сыграло свою роль и еще одно немаловажное обстоятельство: редкость книги. Наверное, если бы автор так и остался начинающим, то книга была бы не менее редка, но мало кому нужна. Редкой бы она стала в любом случае, поскольку тираж ее был 300 экземпляров. Много это или мало? Для книги русского поэта начала XX века – вполне достаточно, чтобы ее можно было сыскать. Но для детского издания – это действительно очень мало. К примеру, изданная таким же тиражом первая книга Анны Ахматовой «Вечер» стала редкостью благодаря всемирной известности автора, но все равно ее можно купить, имея достаточно средств – поскольку поэзия читалась и ценилась, переходила из рук в руки и из поколения в поколение. Не так с детскими книжками, притом достаточно невзрачными – а именно так, если говорить начистоту, выглядит «Морщинка». Если что-то выдающееся детям не давали на раздирку, берегли, то «Морщинка» все-таки не достигает тех высот иллюстрированной детской книжки начала XX века. А потому – большая часть тиража была уничтожена безжалостными читателями книги – детьми. Вряд ли они могли полагать, что автор станет в будущем знаменитым русским писателем, да и пусть бы даже знали…
Но если «Морщинка» считается некоторым изыском в области детской книги, то вершиной раздела детской книги 1920–1930‐х годов, как по коллекционному значению, так и по цене, нужно считать детские книжки двух русских поэтов – Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака. Можно поспорить с тезисом, что эти книжки наиболее ценны в этом сегменте печатной книги в культурном смысле или в смысле значения для истории искусства. И действительно, «Цирк» или «Мойдодыр» во много крат значительнее и известнее. Но вот в смысле коллекционной ценности, редкости и собственно цены книги Мандельштама и Пастернака явно дадут фору всем остальным.
У Осипа Мандельштама четыре детские книжки: «Примус» с рисунками Мстислава Добужинского (Л.: Время, 1925), «2 трамвая» с рисунками Бориса Эндера (Л.: Госиздат, 1925), «Шары» с рисунками Николая Лапшина (Л.: Госиздат, 1926) и «Кухня» с рисунками Владимира Изенберга (Л.: Радуга, 1926). У Бориса Пастернака их две: «Карусель» с рисунками Дмитрия Митрохина (Л.: Госиздат, 1926) и «Зверинец» с рисунками Николая Купреянова (М.: Госиздат, 1929, тираж 10 000 экземпляров). Эти книги не все одинаково редки. Мне казалось всегда, что «Зверинец» Пастернака явно встречается чаще остальных – он и толще, и меньше форматом, и менее интересен иллюстративно. Однако именно эти несколько книг – необходимая составляющая любой коллекции детской книги, претендующей если даже не на полноту, то хотя бы на само название «коллекции». И поиск этих шести книжек (не ворованных библиотечных экземпляров, на которых стерты печати, как порой мы видим даже в печатных описаниях коллекций, а именно чистых и хорошо сохранившихся) – дело непростое, особенно если представлять себе действительные денежные эквиваленты, которые придется принести в жертву собирательской страсти.
Отдельным направлением в собирательстве детских книжек является коллекционирование азбук начала XX века. Вероятно, можно было бы собирать азбуки и более ранние, но это тема не слишком плодотворная – такие издания крайне редки и ныне преимущественно сохранились в фондах библиотек, поскольку получены были в качестве обязательного экземпляра.
Особенно ценных азбук начала XX века не так много. Самой «главной» среди них считается азбука Александра Бенуа, потому как трудно переоценить то место, которое занимает эта книга в русском искусстве начала XX века. При этом рано или поздно коллекционер приобретает экземпляр, и дальнейшие страдания относятся лишь к замене имеющегося на экземпляр лучшей сохранности. Но существуют и такие азбуки, которые действительно очень редки. Азбука, исполненная Елизаветой Бём, практически не попадается на рынке; она была издана в Париже известным печатником цветных изоизданий и цветных открыток И. С. Лапиным, выходила выпусками по шесть букв, но в связи с началом Первой мировой войны издание прекратилось четвертым выпуском (всего 24 листа большого формата с наклеенными цветными автотипиями). И хотя издательство просуществовало в Париже до 1930‐х годов, окончить Азбуку так и не удалось. Бытует мнение, что тираж издания был очень ограниченным, но даже если это преувеличение, то сам его тип – папка с шестью иллюстрациями – сделал азбуку Елизаветы Бём редкой, ведь в силу малого объема каждого выпуска, а также неудобно большого размера (около 40 сантиметров в высоту) комплекты этого издания сохранились лишь чудом. Не лишним будет сказать, что и платежеспособный спрос на издание ограничен, поскольку и отношение к Елизавете Бём не вполне однозначное, а даже важнее – то, что азбука не вышла полностью.