о, наверное, иного выхода и нет – потому что на дурацкий (протокольный) вопрос, которым является «средняя рыночная стоимость антикварной книги», должен быть и протокольный ответ: «по данным из сети Интернет и статистике продаж – столько-то».
Но здесь есть подводный камень, по причине которого автор этих строк никогда в жизни не подписал ни одного экспертного заключения с указанием цены. Относительно подлинности, музейного значения, места в истории – можно поделиться своими соображениями, но лишь в научном издании или научном отзыве, а не в казенной бумаге. То есть автор никогда не становился экспертом, который бы имел на то полномочия, как действуют многие, направо и налево раздавая свои «заключения». Известно, что в Министерстве культуры есть целый список разных экспертов, у них спрашивайте цену и то, что требует казенных полномочий, необходимых для государственных органов, – «особое культурное значение», «большое культурное значение» или просто «культурное значение». Тем более что оценка почти всегда требуется государственным органам лишь в тех случаях, когда совершено преступление или административное правонарушение; соответственно, от твоей оценки может зависеть если не жизнь, то уж точно свобода другого человека (а учитывая наши реалии, значит, и жизнь тоже). И вот здесь уже рассуждения из разряда «в магазине продается за 100 рублей, но цена ей 5» не имеют достаточных оснований, то есть придется в экспертном заключении писать «цена на рынке 100 рублей», тогда как человек, возможно, при оценке в 5 рублей вообще отделается легким испугом, а при оценке в 100 рублей отправится на лесоповал, где его может довольно быстро переломить «случайно упавшим деревом». А потому лучше предоставить в таких случаях оценку тем экспертам, которые имеют на то желание, навыки поиска в интернете и иные этические принципы.
Замечено, что наибольшую трезвость в подобных экспертизах демонстрируют музейные и библиотечные работники с большим стажем, а также букинисты с опытом в несколько десятилетий. Они чаще всего не будут оценивать книгу по мифическим предложениям на рынке, а уж тем более по статистике продаж экземпляров, которые нельзя даже посмотреть. И здесь, как на эталон оценки антикварной книги, я бы указал на покинувшую нас М. Я. Чапкину. Она была из тех немногочисленных экспертов, которые при вопросе о стоимости книги, особенно заглазно (то есть без предъявления экземпляра), всегда говорят «от и до», а в заключениях насчет всяких следствий – указывают в качестве ориентировочной цены исключительно самую нижнюю границу. Как она говорила сама: «Мне жалко тех, против которых будет предъявлена моя экспертиза, хотя я даже не знаю, кто они».
Пагинация, фолиация, нумерация
Очередной раз говоря о терминах, немного коснемся метрологии. Сперва повторим вечную истину: пагинация – есть нумерация страниц, а фолиация – нумерация листов (pagina – страница, folio – лист, лат.). Как говорят учителя, «это нужно просто запомнить». Если трудно запомнить – можно говорить «нумерация листов» и «нумерация страниц», и никто вас не осудит, потому что простота изложения – важное качество в любом деле.
Много труднее коллегам дается прочтение года издания книги. Это не шутка, потому что только арабские цифры читаются без затруднений; римские, как показывает опыт общения с работниками музеев и библиотек, встречают непонимание даже у людей с дипломом о высшем образовании старого образца (ну и, безусловно, у большинства владельцев дипломов последних двадцати лет). А надо-то всего лишь запомнить семь значений римских цифр: M – 1000, D – 500, C – 100, L – 50, X – 10, V – 5, I – 1. При написании конкретного числа соблюдаются два арифметических правила: если меньшая цифра идет за большей, то цифры складываются, а если перед большей – вычитаются. Обычно годы пишутся стандартно, а когда имеется возможность написать двумя способами, избирается наиболее короткий: к примеру, 1991 год может быть написан как MDCCCCXCI или даже более развернуто, но правильно – MCMXCI. Но даже такие азбучные истины иногда могут вызвать вопросы даже у специалистов, потому как на титульных листах книг не всегда римская нумерация представлена в современном виде (мы не будем здесь разбирать даты, написанные римской цифирью с применением так называемых апострофов, – лишь упомянем, что в книгах, напечатанных до XVIII столетия, бывают и такие сложности).
Тут добавим, что на книжном небосклоне встречаются люди, которые искренне считают изданиями XVIII века все книги, напечатанные в 1800‐х годах, XVII века – в 1700-х.
Ну и наконец, если не касаться экзотики – книг на иных языках с иной системой цифири, – скажем об указании года издания в книгах кириллической печати. Тут две трудности. Первая – что цифры обозначаются буквами, вторая – что практически всегда летосчисление в этих датах берет свое начало не от Рождества Христова, а от Сотворения мира. Начнем с первого.
Поскольку русский человек не ищет легких путей, то и цифры кириллического алфавита много сложней арабской или римской системы цифр. Они сложны для запоминания даже не сами по себе (это – всего лишь буквы), сколько потому, что в отличие от семи римских цифр, кириллических – в несколько раз больше. В кириллической записи цифр единицам, десяткам, сотням соответствуют определенные буквы кириллического алфавита. Для тысяч употребляется буква единиц, но с особым значком внизу слева, легко отличимым глазом. Число же целиком имеет практически всегда надстрочный знак – титло, посредством которого легко узнать собственно цифирь. Чтобы разобрать записанное таким образом число, легче всего на первых порах использовать таблицу. Основная сложность владения ею, которая отмечается нами практически у всех не только антикваров, но и сотрудников отделов редких книг, состоит в следующем: те, чей профессиональный интерес не состоит в области кириллической книги, со временем забывают систему цифр кириллицы; а большинство не знало ее наизусть никогда. Причина тут, конечно же, и в том, что, кроме кириллической книги, древнерусской книжности или истории Православной церкви, знание этой системы цифр в практической работе не требуется. Потому оно со временем отмирает даже у тех, кто ее когда-то потрудился выучить.
Вторая особенность. На Руси с принятием христианства был введен так называемый византийский календарь, когда отсчет велся от 5508 года до н. э., то есть от Сотворения мира, но если в Византии год начинался с 1 сентября, то славяне считали его с 1 марта, следующего за ним. Однако при Иване III точка отсчета вернулась к византийскому календарю полностью – 1 сентября 5508 года до н. э., то есть все книги, имеющие указание по византийскому календарю, имеют началом именно эту дату. Причем, если гражданское летосчисление было приведено Петром I к юлианскому календарю, то в церковной традиции сохранился византийский. Соответственно, он использовался и при издании кириллических книг. То есть, чтобы понять, в каком году «по нашему стилю» была напечатана книга, от кириллического числа, обычно семитысячного, нужно вычесть 5508. Но поскольку в книгах кириллической печати обычно указан не только год, но также число и месяц, когда книга была начата и закончена печатанием, то нужно держать в голове особенность византийского календаря – то, что год начинается не с 1 января, а с 1 сентября. Например, если книга закончена печатанием с 1 января по 31 августа 7163 года, то мы вычитаем 5508 лет и получаем 1655 год. Однако если книга имеет дату с 1 сентября по 31 декабря, то вычтя 5508, мы ошибемся на год – ведь по византийскому календарю наступил новый год, то есть, когда книга имеет дату сентябрьской трети года, следует вычитать 5509.
Немалую трудность составляет точная датировка книг, напечатанных во Франции с применением летосчисления по так называемому революционному календарю, потому как этот календарь совершенно отличен от привычного григорианского. Дело в том, что Великая французская революция, как казалось современникам, знаменовала собой не только начало нового общественного устройства, но и воспринималась новой эпохой истории человечества. Именно поэтому во Франции 5 октября 1793 года декретом Конвента была введена новая система летосчисления: началом новой эры устанавливалось 22 сентября 1792 года – день провозглашения Республики. Чтобы было понятнее, скажем, что это как если бы большевики в 1917 году не просто перешли с юлианского календаря на григорианский, а ввели бы свой, «коммунистический», в котором бы 25 октября 1917 года провозглашалось началом новой эры, то есть было бы 1‐м днем 1‐го месяца 1‐го года. Ровно так и вышло в случае с французским революционным календарем: 22 сентября 1792 года стало началом новой эры.
Революционный календарь разрушал старую систему летосчисления не только буквально – начиная новый отсчет лет, но и вводил иную систему месяцев и чисел. Годы сохранялись как простые, так и високосные, но делились они на 12 месяцев, каждый по 30 дней; излишние при таком устройстве дни (5 или 6, в зависимости от года) объявлялись «дополнительными» и следовали в конце года. Месяцы получили новые названия: вандемьер, брюмер, фример, нивоз, плювиоз, вантоз, жерминаль, флореаль, прериаль, мессидор, термидор и фруктидор. То есть 22 сентября 1792 года становился отныне 1 вандемьера I года Республики. На книгах же выставлялась новая дата – «I год Республики», «II год Республики» и так далее, вплоть до 1 января 1806 года, когда Наполеон, на XIV году Республики, прекратил действие революционного календаря и воссоединился с остальной Европой.
Нужно тут сказать, что Французская революция не ограничилась введением новой эры и сменой названий месяцев: недели были отменены, а введены декады. Дни декады имели свои названия, да и каждый день в каждом месяце также получил свое название. Сутки делились на 10 часов, час на 100 минут, минута на 100 секунд… Это было столь мучительно, что 18 жерминаля Х года Республики был восстановлен прежний ритм неделей, дней, часов и так далее. Причем в своем стремлении к десятичной системе даже прямой угол в революционные годы имел не 90