Теофиль Иванович Гаген (1831–1912), потомственный эстляндский дворянин, был владельцем одной из наиболее знаменитых переплетных фирм дореволюционной Москвы начиная с 1860‐х вплоть до 1917 года. В середине XIX века он приехал в Москву и начал здесь торговлю, открыв в 1861 году переплетную и линевальную мастерскую, а вскоре и большой писчебумажный магазин, который долгие годы располагался в доме Голицына на Большой Лубянке. Переплетная мастерская в действительности была скорее добавлением к основному направлению его коммерческой деятельности: прежде всего Гаген был поставщиком конторских книг, которые считались лучшими в Москве. Имя его было известно и за пределами России: в 1873 году Гаген получил почетную награду Всемирной выставки в Вене. В 1889 году его Торговый дом был реорганизован в «Торгово-промышленное товарищество Т. И. Гаген в Москве», на что 3 ноября 1899 года было получено высочайшее соизволение. «Товарищество Т. И. Гаген» получило 16 ноября 1902 года звание поставщика великого князя Сергея Александровича, а после его гибели, с 11 июня 1905-го, – поставщика его вдовы, великой княгини Елизаветы Федоровны. Это звание давало право на помещение императорского герба на продукции. В 1910 году капитал товарищества был увеличен на 200 тысяч рублей – до 600 тысяч. В 1913 году, после смерти Т. И. Гагена, наследники решили продать дело, а на высочайшее имя было подано ходатайство об увеличении капитала до миллиона рублей. А в 1917 году наследники удивительно прозорливо продали предприятие великобританскому подданному, который 4 мая 1917 года даже увеличил вдвое капитал общества, но в результате это приобретение не принесло новому владельцу ничего, кроме разорения.
Переплеты этой мастерской разнообразны, красивы, а неординарные экземпляры всегда привлекают внимание собирателей. Нельзя не сказать о том, что стремление следовать за модой и техническими усовершенствованиями не позволило этому предприятию выработать единый стиль, почему мы можем встретить и вполне качественный, аккуратный переплет, и выдающийся образец переплетного искусства, но нередко и далекий от эстетического совершенства.
Московская переплетная Адольфа Петровича Петцмана была одной из наиболее известных в дореволюционной России. Стоит обратить внимание на характерные черты его продукции: широкие расставы и углы, блинтовое (а не золототисненое) выделение бинтов (в иных случаях Петцман употребляет золото, но тогда бинты декорированы и заходят далеко на расставы своими линейками); скромные флероны; наклейка с названием прямоугольной формы в золототисненой рамке, которая почти всегда заметно ýже ширины корешка. Поначалу для маркировки своей продукции мастерская употребляла каучуковый штамп с указанием адреса, но довольно быстро перешла к типографским наклейкам, столь памятным собирателям.
Начало мастерской было положено в 1895 году, долгие годы она располагалась в Мясницком проезде и была в большой моде у москвичей; он поставил переплетное дело на широкую ногу, что видно по сведениям из страховых документов – одних только заграничных кож в его мастерской было запасено почти на три тысячи рублей. В 1910‐х годах он расширил дело, обосновав типографию и учредив «переплетно-футлярную и конторских книг фабрику», закупил оборудование на электрическом приводе; в 1914‐м годовое производство оценивалось в 38 тысяч рублей; сотрудников у фабрики было около полусотни. Ассортимент продукции, который виден из рекламных объявлений фабрики Петцмана, был достаточно типичным для переплетного предприятия: «изящные папки для подношений, альбомы для любителей фотографии, изящные любительские и простые переплеты». В работе его предприятия деятельную помощь оказывала и супруга – Антонина Яковлевна Петцман. Будучи наиболее известным из московских переплетчиков начала ХX века, он до последнего не закрывал свое дело и его мастерская проработала вплоть до 1919 года, после чего была национализирована.
Уроженец лифляндского города Верро (эст. Выру) Александр Данилович (Александр-Беньямин) Петерсен (1839–?) в 1860 году основал в Петербурге собственное переплетное заведение. Специализацией его был не столько книжный переплет, сколько различные альбомы, папки, бювары, футляры и тому подобное. В 1870‐х годах Петерсен был уже признанным петербургским мастером, купцом 2‐й гильдии, присяжным мастером переплетного цеха Петербургской ремесленной управы, то есть был одним из принимавших экзамены на звание переплетного мастера от имени цеха. В 1882 году А. Д. Петерсен участвовал во Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве, представляя различные альбомы по цене от одного до 250 рублей (!), и был удостоен серебряной медали «за альбомы отличной работы и изящной отделки, при значительном производстве». Также он выставлял свои изделия на Всероссийской художественной и промышленной выставке 1896 года в Нижнем Новгороде и награжден золотой медалью «за художественно-исполненные альбомы, переплеты и разные кожаные изделия, в особенности за прекрасные работы по тиснению кожи». Кроме того, в 1895 году он удостоился малой серебряной медали от Русского технического общества «за весьма изящно выполненные альбомы, папки и пеналы, покрытые кожей» на Первой всероссийской выставке печатного дела в Петербурге; тогда же он был приглашен в число экспертов переплетного отдела выставки.
Получив звание поставщика двора и разрешение украсить свою продукцию государственным гербом, он работал в Петербурге-Петрограде вплоть до 1917 года, называясь под конец «Альбомной фабрикой Петерсена». Расположенная в том же доме «Мастерская художественной чеканки по золоту, серебру и другим металлам» Ф. Гейльмейера регулярно выполняла накладки и металлические украшения к подарочным и адресным папкам, которые делались А. Д. Петерсеном. Редкие заказы именно книжных переплетов он получал не только от частных лиц, но и из Зимнего дворца, периодически исполняя переплеты для Собственных его императорского величества библиотек; забирал дворцовые заказы для фабрики и доставлял обратно готовые книги ко двору сотрудник А. Д. Петерсена, занимавшийся преимущественно художественной частью – Эрнст Графгаузен.
Переплетный мастер Виталис Нильсон, родом швед, один из лучших переплетчиков Стокгольма, несколько лет проработал в Петербурге в последнее десятилетие XIX века. В Петербург он попал благодаря родственным связям: его брат Карл-Август был известным петербургским комиссионером и торговцем дорогими кожами. Приехав в Россию в начале 1870‐х молодым человеком, Карл-Август открыл в 1873 году контору и магазин кожевенных товаров на Малой Морской, 7, в котором многие переплетчики, и не только переплетчики, покупали сафьян, шагрень и лайку; в 1890‐х он даже имел собственный заводик по окраске кож, которые закупал у русских поставщиков. Именно по его приглашению Виталис Нильсон прибыл в Петербург в середине 1890‐х годов. К тому времени он был одним из лучших шведских мастеров переплетного дела, причем известный и за рубежом: в 1893 году он представлял свои произведения на шведском стенде Колумбовой выставки в Чикаго и был удостоен диплома и медали этой знаменитой международной экспозиции за прекрасно исполненный переплет Библии. Нильсон был достаточно сильно расположен к свободной жизни, и в действительности главным его увлечением оставалась стрельба (даже в его мастерской в Стокгольме стоял шкаф для ружей), к тому же его утонченно-изысканные переплеты не находили в Швеции достаточного спроса. Несмотря на широкую рекламу и известность в кругу шведских любителей книги, он в 1895 году был вынужден переехать из своей мастерской в более скромное место, а вскоре, соблазнившись рассказами о богатых петербургских заказчиках, около 1896 года приехал в Петербург в поисках коммерческого успеха. В Петербурге Нильсон в 1898 году открыл мастерскую на Троицкой ул., 36, но, в отличие от Юлия Мейера (см. о нем ниже), который работал и для двора, и для частных заказчиков, имел монопольный контракт, благодаря чему «работал исключительно по заказам Товарищества М. О. Вольф», как для книжного магазина Товарищества, так и для его клиентов. По этой причине ряд переплетов имеет марку Товарищества, а не его самого.
Несмотря на оригинальный, изысканный стиль переплетов, проработал он в России недолго: мастерская Нильсона закрылась в 1900 году, и он вернулся в Стокгольм. Предприимчивое Товарищество М. О. Вольф продолжило переплетать книги в стиле Нильсона. Возможно, переплетчик по контракту обязан был обучить русских учеников.
С именем Нильсона связан ренессанс редкого стиля в обработке переплетных кож, который был весьма популярен в первой половине XVIII века и оказался полностью забыт полтора столетия спустя. Это специфическая окраска кож, которая напоминает шпон дерева, а точнее – шпон его корня (наиболее распространенный пример употребления в русском искусстве оригинального шпона такой фактуры, но светлого, – мебель так называемой карельской березы, которая, однако, значительно светлее фактуры корня дерева). Этот способ декорировки переплетов был от Нильсона перенят многими петербургскими переплетными заведениями, прежде всего А. А. Шнелем (см. о нем ниже) и его подмастерьями.
В. Нильсон быстро вернулся на родину, а стиль его неожиданно стал пользоваться спросом у русских заказчиков. Одним из тех, кто сделал стиль Нильсона буквально своим, был переплетный мастер, сперва работавший на главного столичного переплетного мастера А. А. Шнеля, – Захар Матвеевич Тарасов (1880 – после 1926), почему переплеты такого типа еще у библиофилов прошлого века всегда именовались «тарасовскими». Очевидно, З. М. Тарасов довел этот стиль до совершенства, иначе библиофильская молва вряд ли связала бы такие переплеты с его именем – хотя мы, признаться, никогда не встречали переплетов подобного типа, украшенных собственной