— Отведите его к алхимику! У них будет десять минут на разговор.
— Хорошо, великий государь, — с поклоном отвечает слуга.
Меня долго ведут по коридорам и переходам, пока мы не оказываемся в каких-то задворках Кремля. Отделка здесь уже далеко не такая роскошная. Сразу видно, что в этой части работают люди попроще.
— Государь сказал — десять минут, — напоминает слуга. — Прошу не задерживаться.
— Ага, спасибо, — киваю я и захожу в дверь.
Старая добрая алхимическая лаборатория. Куча колбочек, перегонных кубов и прочего оборудования. Резкий запах реагентов бьёт в нос, несильные волны магии витают в воздухе.
Антоша. Вот он, родной. Сидит за столом и смешивает какое-то зелье, посматривая в пухлую книгу с кучей закладок. Даже не обращает внимания на то, что кто-то вошёл.
«Предатель хренов, — рычит Дюббук — Можно я хоть разик ему звездану?»
«Прикалываешься? Он теперь императору служит. Нельзя его трогать».
— Бонжур, месье, — я пытаюсь имитировать французский акцент.
— Одну минуту, — не поворачиваясь, отвечает Кушнир.
— Нам дали всего десять. Что, не хочешь обнять старого друга?
Антон поворачивается и несколько секунд смотрит на меня, хлопая глазами. Поправляет очки и открывает рот:
— Ты… ты… тот студент.
— Вроде да, а вроде нет, — развожу руками я. — Как дела, Антоша?
— Ты-ы… — протягивает он и с грохотом падает со стула.
Обморок. Хорошо хоть, зелье на себя не пролил. А то вдруг там кислота или что-нибудь огнеопасное.
«Давай, пока он в отрубе, я разок ему вмажу!» — не успокаивается Дюба.
«Блин, да хватит! Сначала поболтаем. А потом, может быть, я и сам захочу ему вмазать».
Я не то чтобы шучу, кстати. Надо понять, с какими целями Антон притащил меня к Холоду. Знал ли о том, что меня попытаются убить.
Хотя чего это я. Если не знал, то предполагал. Иначе на фиг тогда напоил меня зельем перерождения?
— Эй, — наклоняюсь и хлопаю Антошу по щекам. — Подъём, зельевар!
Несколько лещей не приводят Кушнира в себя. Раздумываю над тем, чтобы вытянуть из него немного маны и применить бодрящий электрический лещ. Но тут мой старый друг, наконец, открывает глаза.
— Дум⁈ — орёт он и подскакивает.
— Во плоти, — улыбаюсь я. — Правда, плоть другая.
— Дум!
Антон сгребает меня в объятия и начинает рыдать.
— Прости, прости меня, — скулит.
Ну и как его после этого бить?
«Развёл тут соплей», — бурчит Дюббук.
— Ладно, хорош, — отодвигаю Кушнира от себя. — Я живой, всё окей. Правда, я сначала сдох и хочу поговорить с тобой об этом.
— Прости меня, — Антон снимает очки и вытирает глаза рукавом.
— Давай рассказывай, — усаживаю друга на стул. — Что, зачем и почему.
Антоша без слов понимает, чего я от него хочу. Всё-таки не первый год знакомы. И начинает рассказывать:
— Понимаешь, Вить…
— Дима.
— Ах да, ты же теперь другой человек, — Кушнир смотрит на меня и грустно усмехается. — Поверить не могу.
— Я тоже не сразу поверил. Прости, дружище, времени в обрез. Ты под строгим контролем, насколько я понял.
Он печально кивает, шмыгает носом и продолжает:
— В общем, так получилось, что я связался с Братством свободы. Продал им несколько зелий через посредников. Я честно не знал, что мои зелья уходят им! Потом они вышли на меня сами. Запугали и заставили сотрудничать.
Молча киваю. Что-то такое я и думал.
— Ну, и через какое-то время они заставили меня искать новобранцев. Хотели найти новых членов среди магистров МГУМИ, чтобы вербовать студентов.
— И ты сразу потащил меня к ним?
— Не сразу! — восклицает Антон. — Я отказывался. Но меня… пытали.
— Пытали? Прям по-настоящему?
— Конечно. Гарканов заморозил мне ноги и грозил разбить, если не соглашусь.
— Вот мудак, — я качаю головой. — Не удивительно, что тебе пришлось согласиться.
Правда, не удивительно. Это только в кино легко терпеть пытки и гордо орать «я вам ничего не расскажу». На деле, как только чувствуешь горячий паяльник у задницы, сразу хочешь всё рассказать.
Или, в случае с Антоном, видишь, как твои ноги превратились в ледышки. Тоже приятного мало. А ещё это наверняка адски больно.
— Прости меня, Дум, — в который раз повторяет Кушнир. — Я понимал, что ты, скорее всего, пошлёшь их подальше. И понимал, что они могут захотеть тебя убить. Видишь ли, я знал, что Холод способен поглощать силу убитых магов.
— Погоди секунду, — хмурюсь я. — А как он это делает, ты не в курсе?
Только сейчас до меня доходит, что способности Холода и мои довольно похожи. Я тоже в каком-то смысле поглощаю силу магов. Правда, живых. Но если прокачаться — то, возможно, смогу и такое.
Неужто у Гарканова тоже антиядро? Да нет, быть не может.
— Не в курсе, — качает головой Антон. — Но я видел, как он это делает. Решил, что если вдруг они нападут, и ты проиграешь, надо хоть как-то спасти тебя.
— И тогда изобрёл зелье переноса души?
У Антоши бегают глаза. Он смотрит на меня, поджав губы, и негромко говорит:
— Да.
Что-то здесь не так. Кушнир, получается, не сам сварганил это зелье, что ли?
Хочется спросить напрямую, но не могу. Во-первых, помню про клятву крови. Во-вторых, нас могут подслушивать.
— А здесь ты что делаешь? Снова готовишь такие зелья?
— Не могу сказать.
Ну да. Клятва. Хотя и дураку понятно, что да.
Вернее, дурак с улицы не догадается. Но я-то всё понимаю, потому что испытал отвар перерождения на себе.
Однако странно всё это. Антон, получается, сидит здесь не одну неделю. До сих пор не смог ничего создать? Или он и правда где-то достал его, а сам варить не умеет?
Очень любопытно.
— В общем-то, это всё, — вздыхает Кушнир. — Прости ещё раз.
— Да уж, устроил ты мне приключение. А я, прикинь, потом нашёл свой труп. Обезглавленный.
— Что?.. — Антоша бледнеет.
— Ага. Братья забрали его, хотели ритуал какой-то провести. Но Бугорос в него вселился и увёл, вкратце так.
— С ума сойти…
— Да уж. А потом… впрочем, это я тоже не могу рассказать.
— Я слышал про тебя кое-что, — бубнит Антон. — Что ты стал обладать необычными способностями. Что-то вроде антимагии.
— Так и есть.
— Это из-за переселения души?
— Нет, это… по другой причине.
— Понятно.
Странно говорить вот так. Два друга, но оба связаны клятвой на крови. Не можем говорить откровенно, хотя очень хочется. Бесит.
В дверь стучат, и раздаётся голос слуги:
— Господа, время на исходе.
Кушнир встаёт и снова обнимает меня.
— Прости, Дум. Я плохой друг. Предал тебя.
— Дюба тоже так считает, — говорю я, хлопая его по спине.
— Дюббук выжил?
— Да, только уменьшился. Холод впитал его силу вместо моей. Забей.
«Э, в смысле забей?» — возмущается Дюба.
— Короче, я не считаю тебя предателем, — заканчиваю я. — Просто тебе не повезло связаться с мудаками. То, что у тебя нет стальных яиц, не делает тебя плохим другом. Всё-таки благодаря тебе я до сих пор жив.
— Спасибо, Ви… Дима.
— Господа? — снова стучится лакей.
— Да иду я! — рявкаю и отпускаю Антона. — Ладно, ещё увидимся. Я теперь тоже служу императору, если что.
— Да, я знаю…
— Тогда точно увидимся. Пока.
— Пока, — несмело улыбается Кушнир.
Напоследок тычу его кулаком в плечо и выхожу из комнаты. Слуга невозмутимо закрывает за мной дверь и указывает направление.
— Государь поручил выдать вам артефакты. Всё уже готово.
— Ага, пошли.
Арты оказываются выше всяких похвал. Качество на высоте, с изделиями студентов не сравнить. Юлечка, конечно, молодец. Но «тупнячки» и накопители из императорского арсенала намного, намного круче.
Собственно, они уже связаны в один артефакт, как я и хотел сделать. Кожаные браслеты с двумя металлическими бляхами — почти что классика. Такие вроде используют армейские боевые маги.
Мне выдают сразу два браслета, по одному насосу и одному накопителю на каждом. Ништяк! Сразу активирую и чувствую, что мана вливается невероятно быстро.
Значит, теперь я смогу использовать обычные заклятия почти на прежнем уровне. Очень сильно «почти». Но это всё же лучше, чем ничего.
Без артов чувствую себя голым. С антиманой и суперманой ещё только предстоит научиться работать. А вот с привычной энергией я мастер.
Но сегодня придётся-таки поработать антимагом…
Еду к Геннадию Орловскому! Наказывать мудаковатого графа за то, что сделал с моим любимым ректором!
Глава 13Батя в здании
Семён работал на графа Орловского уже почти двадцать лет. С тех пор как графом Орловским был ещё другой человек, отец нынешнего. Семён служил дворником — в его обязанности входило не только поддерживать двор поместья в чистоте, но также встречать гостей, открывать и закрывать главные ворота.
За двадцать лет он много повидал на своём посту. Но такого не случалось никогда.
Большой мотоцикл с рёвом подносится к воротам. Из фары вылетает огненный шар и с грохотом разлетается. Ворота защищены сильным заклятием, пробить их непросто.
Но мотоциклисту будто плевать. Он приказывает своему волшебному железному коню продолжать. Мотоцикл продолжает швыряться огнём, а потом из него вылезают четыре гибкие цепи с лезвиями на концах. Они колотят по воротам, и защитное заклятие ярко вспыхивает с каждым ударом, как фейерверки.
Срабатывает автоматическая сигнализация. Всё здание накрывается защитным куполом, из восточного крыла выбегают вооружённые ратники графа. Сам он выглядывает из окна своего кабинета и кричит:
— Что стряслось⁈
— Дык, это… Псих какой-то, ваше сиятельство! — восклицает в ответ Семён.
— Взять его!
Это был скорее приказ для гвардейцев, но Семён всё равно кивает.
В следующий миг ворота не выдерживают. В них появляется дыра, и человек на мотоцикле влетает внутрь.
— Не вздумайте стрелять! — приказывает он, резко останавливаясь посреди двора. Прямо перед куполом. — Кто главный? Подойди!