– И как успехи?
– Ну, вот видишь, у всех ростков по три листочка, а я могу сделать, чтобы выросло четыре.
– Как ты это сделаешь?
– Нужно внимание направить под определенным углом. Приходи через две недели.
Я прихожу через полмесяца, а там и вправду он вывел странные четырехлистные ростки, хотя у этой заячьей капусты все трехлистные должны быть.
– А пять листков сможешь? – спрашиваю.
– Это сложнее. Потому что там нужно излучение направить под другим градусом и в разных направлениях.
Таким вот образом я канализировал всю негативную энергию Пашка на эти эксперименты, чтобы от него не шло разрушение на окружающих… Потому как это страшный человек, которого боятся все, кто его знает. Но, тем не менее, мне один раз в жизни удалось увидеть человека, которого испугался сам Пашок».
Глава 5. Проход в другую реальность
Этот рассказ Александра будет похож на те странные истории американцев и наших, в которых люди неожиданно проваливались в какую-то «параллельную реальность» – пространственную или временную. Однако, прежде, чем я начну рассказ, сделаю некоторое важное замечание.
Уверен – у читателя совершенно не сложилось впечатление, будто наш герой является известной фигурой в узких политических и экономических кругах. А между тем, прямой телефон Толмачева интересующимся бизнесменам средней руки, желающим «порешать вопросы в верхах», когда-то продавали за 5 тысяч долларов, что вызывало у самого Толмачева взрывы иронического веселья. Но он и вправду был знаком со всеми нужными людьми в политэкономическом истеблишменте, и многое мог сделать. Напомню также, что сам он в 1995 году был пресс-секретарем кандидата в президенты России, а еще в качестве приглашенного астролога 31 декабря 1999 года выходил из кабинета Константина Эрнста, в котором сидели Татьяна Дьяченко и Валя Юмашев, где Толмачев делал астропрогноз на будущего президента России (ох, жаль, что эти две потрясающие истории, рисующие яркими красками нравы политического, экономического и чекистского бомонда России, вне рамок данной книги!) Так что его знакомства весьма обширны. И Толмачев ими не то, чтобы хвастается, но иногда при случае, чтобы подтвердить свои рассказы, достается смартфон и показывает мне фотографии:
– Вот это я и Альбер – князь Монако, он меня в Монако приглашал, но я так и не доехал. А это я и глава Еврокомиссии…
В общем, не нужно удивляться тому, что Сашу многие знают, и он знает многих. И потому не случилось ничего необычного, когда однажды ему позвонил генерал из ФСО.
– Тогда место его работы еще называлось ФАПСИ, потом у них произошла реорганизация. А случилось это в 2003 году, – глаза Александра опять затуманиваются воспоминаниями, а мы с вами снова погружаемся в его рассказ, как кусок сливочного масла в горячую кашу.
«В общем, знакомый генерал по фамилии Шелудько, позвонил мне и говорит:
– Слушайте, Александр, есть люди, которые хотят с вами познакомиться лично.
– Что за люди?
– Люди необычные.
– Что значит «необычные»?
– Они «другие». Сами увидите. Друиды, как ни странно звучит. Они вышли на вас через нас и просят, чтобы вы приехали на встречу к ним. Они знают, что вы интересуетесь древней и древнейшей историей, возможностью существования порталов в иные реальности. И могут показать вам такой портал.
– Хорошо. А когда?
– Через четыре дня с вами готовы встретиться.
Ну, ладно, хорошо, даю согласие… А через некоторое время после этого звонит мне Пашок, интересуется, все ли у меня нормально. Я рассказал ему про это. Он говорит: не ходи! Но я уже пообещал. И мне интересно! Тем паче, что во время разговора с Пашком я заметил, что Пашок боится и удивился про себя: надо же, он вообще никогда ничего не боялся!
Поэтому через четыре дня на черном бронированном Хаммере генерала меня прямо с работы подхватили и отвезли в Новопеределкино. Сейчас это Новая Москва. Пашок настоял поехать со мной. И вообще нас туда целая группа приехала – был я, моя помощница, этот генерал, Пашок, один охранник, которого зачем-то выделил мне генерал, водитель… Причем, я был в костюмчике после работы, с портфелем, где лежали юридические документы.
И вот мы такой пестрой компанией подъезжаем в Новопеределкино, а там с одной стороны многоэтажные дома стоят, а с другое – поле. Просто поле, пустырь. Вокруг все застраивается, а этот пустырь не застраивается. И на границе этого пустыря стоит небольшой такой храм. Шелудько говорит: «Сейчас придет этот друид, он будет один, его зовут Андрей. Он сказал, что знает, что мы не отпустили Томачева одного, хотя он и просил Сашу прибыть в одиночестве. Поэтому мы машину должны оставить возле храма, и дальше все пойдем пешком, причем, он пойдет впереди с Александром, а все остальные должны идти позади, в некотором отдалении».
Хорошо, мы вышли из машины, стоим ждем. И через пару минут я вижу, как со стороны жилых домов идет в нашу сторону коротко стриженный молодой человек, стройный, красивый, в голубых джинсах, голубой курточке, кроссовках. Но что-то в нем не так! И сразу понимаю, что именно: походка у него какая-то странная, он словно плывет над землей, будто земли ногами не касается. Так женщины танцуют в ансамбле «Березка» – они словно плывут по сцене, при этом платья у них не шевелятся… Я еще подумал: может, какой-то оптический эффект? И в этот момент моя помощника мне говорит: «Саш, тебе не кажется, что он как-то странно идет?»
Парень подошел ближе, и я увидел в его руках деревянную палочку, похожую на большую зубочистку или, скорее, шампурчик, сантиметров 20–25 в длину, заточенный с двух сторон. Он крутил ее в пальцах так быстро, что палочку практически не было видно, она просто мелькала пропеллером. Парень подошел к нам метра на три и сказал: «У меня условие, в портал пойдет только один – Александр, все равно прочих туда не пустят, как бы вы не старались».
И вот мы пошли – я и этот Андрей впереди, остальные метрах в шести сзади. Я с ним начинаю разговаривать: кто вы такой, Андрей? Он спокойно отвечает: «Я друид…» А сам так быстро-быстро свою палочку вращает двумя пальцами. Я продолжаю расспросы.
И в общем, оказалось, что он бывший спецназовец, на 4 года младше меня – он с 1968-го, служил в Афганистане. Про это, кстати, мне Пашок сзади сразу проорал:
– Санек! Спроси его про Афганистан.
А Андрей делает вид, что Пашка не слышит, говорит только со мной. И рассказывает, что служил он в Афганистане вертолетчиком. Вдруг сзади опять вопль Пашка:
– Санек! Врет он, не верь ему. Спроси его про ущелье!
– Ущелье? – Я поворачиваю голову к Андрею. – Что за ущелье?
– Да, было дело, мы там трупы выносили.
А сзади опять вопль Пашка:
– Врет он, Санек! Это он всех убивал, сволочь! Это киллер, Санек! Это они всех зачищали! На его руках кровь!..
В этот момент Андрей, который старательно делал вид, что не слышит или не слушает Пашка, остановился, повернулся к Пашку, крутящаяся палочка у него в руках замерла. Пашок и сопровождающие тоже резко встали, а Пашок снова:
– Санек! Это ж киллер, он нас всех этой палочкой за три секунды положит!
Я перетрухал изрядно, а Андрей ему так спокойно говорит:
– Хватит орать! Если бы я хотел это сделать, давно бы сделал, вы мне вообще не нужны, вы мусор.
Вот просто смотрит на самолюбивого Пашка и говорит ему в глаза: «Вы – мусор…» И я вижу в глазах Пашка страх.
Дальше этот Андрей признался, что в Афганистане действительно был в спецкоманде. Они заходили, вырезали все население кишлака, включая женщин и детей. А вот после войны…
– Вы же понимаете, Александр, что все это находится внутри тебя – все эти убийства, – рассказывал Андрей, крутя свою палочку в пальцах. – Я потом, через годы, даже пытался уйти в монастырь. Но двери православных монастырей передо мной закрывались, мусульмане меня тоже не приняли, евреи не приняли. Единственные, кто меня принял, были друиды.
– А родственники у вас есть? – спрашиваю.
– Есть. Брат. Он много лет сидел в тюрьме, потом стал монахом, но даже к нему в монастырь я не мог зайти…
Короче, идем мы с этим Андреем и подходим к полю, к пустырю. Это был август или начало сентября, то есть тепло, трава зеленая, листва с деревьев еще не упала, хотя уже желтоватая. И вдруг он спрашивает:
– Александр, вы видите это?
– Что?
– А вы посмотрите внимательно.
Я присматриваюсь, вроде ничего, тропа только, по которой мы шли, внезапно поворачивает на девяносто градусов, и уходит от пустыря.
– А посмотрите, как ведут себя животные!
Гляжу, бежит собака, до поля добегает и вдруг раз, разворачивается и бежит в другую сторону, словно ее что-то остановило. Кажется, даже птицы это поле облетают. Как будто тут столб невидимый до неба стоит. И люди, кстати, тоже ведут себя аналогично… Там ведь мамки гуляют с колясками, шум стоит от детских голосов, но никто почему-то на это поле не выходит. «Интересно», – думаю…
– Это и есть зона, – говорит Андрей. – Мы прямо туда не пойдем, мы с другой стороны зайдем, где ворота.
Ладно. Идем вкруговую вокруг этой зоны. Я в нее смотрю – ничего там особенного. Редкие деревья стоят. Не как в парках или скверах, а почему-то метрах в двадцати друг от друга.
Наконец, Андрей подводит меня к дубу толщиной примерно в один обхват, лет пятьдесят ему, наверное. И моим сопровождающим говорит: «Отойдите отсюда на 15 метров, стойте там». Ну они встали, все смотрят на меня. Друид подводит меня к дереву вплотную. На высоте примерно человеческого роста ветка срезана, и наплыв какой-то, но не гриб.
– Это и есть ворота, – говорит Андрей.
– Куда ворота? – Задаю я тупой вопрос.
– Туда, – он машет головой в сторону зоны.
– И что мне делать?
– Вы должны закрыть глаза и лбом прикоснуться к этому срезу ветки.
И вот представь. Я в костюме при галстуке с портфельчиком в руке подхожу к стволу, сначала зачем-то потрогал дерево, потом лбом легко прикасаюсь к нему и… Дальше у меня ощущение, что меня ударила молния! Я в детстве испытал удар током, вот было очень похоже, только сильнее. Очнулся, лежу на земле. Этот Андрей надо мной склонился и говорит: