Дверь вагона хлопнула, и на перрон спрыгнула молодая девушка в синей форме проводницы. Довольно симпатичная, с длинными черными волосами и рельефной фигуркой, похожей на китайскую вазочку, оглянулась и поправила на голове синюю пилотку.
Денис расплылся в улыбке, неуверенно шагнул навстречу и неожиданно для себя жалобно выдавил:
– Сестричка, возьми меня домой! Хочешь, я полы тебе буду всю дорогу мыть? А хочешь, печку топить буду! Ты только забери меня отсюда. Де-нег ни копейки, а жуть как хочется домой добраться!
– Какая печка? – удивленно посмотрела на него девушка. – Лето на дворе.
– Да какая разница? Я к тебе в рабство готов пойти. Любую работу буду делать, ты только не оставь меня на погибель в этом муравейнике!
Девушка осмотрела Дениса с ног до головы, затем спросила:
– Ты, наверное, от своих отстал? Ваших вчера здесь полиция машинами паковала.
– Да-да, отстал! – поспешно согласился Денис.
– Так хоть не зря? – Проводница дружелюбно усмехнулась. – Наши выиграли?
Тут Дениса осенило. По спортивному костюму она приняла его за одного из ультрас, сопровождавших «Зенит» на игру с москвичами. Он раньше вроде слышал о предстоящем матче.
– А то как же! Всухую! – уверенно соврал Денис. – Так как, возьмешь? А то ведь пропаду здесь. Тебя как зовут?
– Кристина.
– Кристиночка, на колени упаду! Только забери! Сама знаешь, болельщик «Зенита» в Москве что партизан в тылу врага!
Тут Кристина задумалась. Было страшно перед ретивыми контролерами и суровым бригадиром поезда, но сердце шептало другое: «Не думай!» Думающая девичья голова рискует оставить свою хозяйку вечной девой. Слушать нужно сердце. А оно, это сердце, участило свои трепыхания ровно вдвое и ухало в девичьей груди, как пожарный набат, и напрочь отметало в сторону страх перед контролерами, бригадиром и прочей нечистью.
Кристина смущенно взглянула в лицо Денису. Смуглый, скуластый, крепкий. Короткий ежик на голове. Даже растоптанный боксерский нос не портит, а придает мужества. В каждом движении чувствуется сила.
Сердце заныло еще сильней. Такие красавцы не каждый день в рабство просятся!
– У тебя документы есть?
– А как же! – Денис протянул паспорт. – Я же не Чебурашка из телефонной будки.
Кристина перевернула розовые листки и будто невзначай заглянула в раздел «семейное положение», усмехнувшись, она наконец-то решилась.
– Ладно! Запрыгивай! Прячься пока в моем купе, а там посмотрим.
Дважды Дениса уговаривать не пришлось. Она еще не закончила говорить, а он уже был в тамбуре. Закрывшись в служебном купе, Денис из-за шторы смотрел на перрон и до сих пор не верил в свою удачу. Хлынул поток пассажиров, и сейчас Кристина была занята проверкой билетов. Теперь Денис смог рассмотреть ее получше через высокое окно. В самом деле очень симпатичная, румяные щеки с ямочками, улыбка, не сходящая с лица, будто стюардесса с картинки, рекламирующей «Аэро-флот».
Но Денис вдруг напрягся, мгновенно вспотел и приготовился к бегу с препятствиями вдоль поезда. К Кристине подошли двое полицейских и показали черно-белый портрет, какие развешивают на досках «Их разыскивает полиция». Закрывшись шторой, Денис смотрел на свою фотографию и нервно ждал стартового импульса в виде кивка Кристины в его сторону. Но девушка отрицательно качнула головой, и патруль пошел дальше.
Поезд уже полчаса стучал по рельсам, а он все никак не мог придти в себя. Его разыскивали – это факт! Но почему? Неужели из-за разбитого окна? Или это стекло было такое дорогое, что ученые мужи не поленились поднять на ноги полицию? Денис не сомневался в том, что розыск организовал Иван Степанович. Ну не продавщица же газет, в конце концов, из-за похищенной карты! Только зачем? Ответ на этот вопрос надо было найти как можно скорей.
Кристина пошла по вагону собирать билеты, а Денис, наморщив лоб, смотрел в темное окно и лихорадочно думал. Сказку о том, что он стал носителем секретной информации, Денис отмел сразу. Да что он там такое увидел или узнал? То, что их томограф рождает в голове галлюцинации, а охранники Сколковского центра способны своими дубинками только мух от тарелки отгонять? Это, конечно же, самые страшные секреты! Может, умники из Сколково обиделись и решили его разыскать, чтобы вернуть долг? Денис тряхнул го-ловой – бред!
Вернулась Кристина, разложила на столе билеты и будто нехотя спросила:
– Может, расскажешь, почему тебя разыскивают?
– Если бы я знал.
– Не хочешь – не надо. Мне в бригадирский вагон нужно сходить. Ты сиди здесь и не высовывайся.
– А если кто спросит, что сказать?
– Не спросит. Пассажиры уже спят. Следующая станция не скоро.
Денис прислушался. Если пассажиры и спали, то не все. В каком-то купе ржали несколько хриплых глоток, уже явно смазанных сорокоградусным маслом.
– Кто это там? – Денис кивнул на шум.
– Да так… – неохотно ответила Кристина. – Что ни рейс, одно и то же. Встретились четыре козла в одном месте, вот и не могут нарадоваться. – Она встала, прижала к груди папку с бумагами и вышла из купе. – Я ненадолго.
Денис остался один и вновь задумался над причиной его розыска. Быстро они развернулись. Прошло всего несколько часов, а стражи порядка уже распечатали его фото, озадачили патрули и точно просчитали, что он может податься на Ленинградский вокзал. Если искали там, то, может, будут встречать и в Питере, на Ладожском?
Дверь с треском распахнулась, на пороге застыла дама с багровым от злости лицом.
– Товарищ проводник! – начала она многообещающе. – Прекратите этот бардак! Вы здесь хозяин или кто? Закрылся, понимаешь, и делаешь вид, что тебя это не касается, а у меня ребенок уснуть не может. Я им говорю, чтобы замолчали, а они только ржут. Вызывайте кого-нибудь, пусть их ссадят с поезда.
Денис сразу догадался, о ком речь. В создавшемся положении не стоило обращать на себя внимание, но делать нечего. Раз его приняли за проводника, то надо эту роль играть до конца.
– Не шумите, сейчас все уладим.
Он встал и двинулся, сопровождаемый распираемой от праведного гнева дамой, по вагону. Веселье в купе теперь вышло на новый виток, когда уже не пытаются хотя бы изредка переходить на шепот, смущаясь собственного смеха, а ржут так, чтобы было слышно в соседнем вагоне. На откидном столе не было свободного места от изобилия закуски. Одна бутылка коньяка, сверкающая квадратными ребрами, уже была пуста. Вторая близка к этому. Еще одна ожидала своей участи. Четыре жизнерадостных раскрасневшихся поросенка разом повернули головы в их сторону. Матрасы с нижних полок уже съехали на пол, и теперь на них красовались копытца в дырявых носках. Впрочем, таких зачуханцев оказалось всего трое. Четвертый был явно не их поля ягода – толстенький, щекастый, в белой рубашке с галстуком. Денис сразу понял, что угощал он, а остальные только создавали атмосферу и захлебывались от подвалившего счастья.
– Вот! – ткнула в них дама. – А этот еще сказал, чтобы я валила в другой вагон. Вызывайте начальника поезда, пусть теперь они сами отсюда сваливают!
– Мужики! – обратился Денис к трем откровенным гопникам. – Давайте закончим этот беспредел и по-тихому ляжем спать. От вашего визга весь вагон на ушах! – Он решил, что с такой публикой лучше всего улаживать отношения на их же языке. – Вы же понимаете, что создаете неудобства окружающим, – теперь он обращался к толстячку в галстуке. – Вокруг дети малые. Люди на вас жалуются. Приедем в Питер, идите в ресторан на вокзале и упивайтесь там за знакомство до чертиков.
– Оп-па! – Вскочил один из гопников. – А вот и наши доблестные железнодорожнички! Садись, служивый, с нами. Арнольдыч угощает! Ты такого пойла в жизни не пробовал.
Денис поморщился от перегара, пахнувшего в лицо. Странно, но эти тоже приняли его за проводника.
Он брезгливо снял со своего плеча руку шаромыжника, щедрого за чужой счет, и попытался еще раз договориться миром:
– Так, давайте сворачивайте этот…
Договорить ему не дали. Теперь уже вскочили трое.
– Ну ты чего? Не уважаешь? А знаешь, кто у нас Арнольдыч? Он помощник депутата Государственной Думы.
Арнольдыч важно раздулся от собственной значимости, подышал на очки в золотой оправе, протер их о рубашку.
– Покажи ему ксиву, Арнольдыч! Пусть знает, кто у него едет. А то ты посмотри, какие мы гордые. Скажи ему, пусть спрячется в свою конуру и не высовывается.
– Слушай сюда, чмо! – Теперь знание фени решил продемонстрировать Арнольдыч. – Исчез отсюда, пока я тебя не уволил. У меня с таким быдлом разговор короткий.
А вот это уже Дениса задело. Он пошел пятнами и шумно втянул воздух.
– Чего ты зенки пялишь?! – не унимался Арнольдыч. – Смотри сюда!
Он засунул руку под подушку, вытащил красные корочки и ткнул их Денису под нос.
«Россию погубят не войны, а понты», – грустно подумал Денис и, тяжело вздохнув, взял из потных пальцев удостоверение и выбросил его через плечо в открытое окно.
– А теперь всем спать!
Очевидно, от него ожидали другого. Теперь пошел пятнами Арнольдыч. Выпучив глаза, он начал судорожно хватать воздух ртом и искать телефон, затем собрался объявить всем, в какую пыль сотрет наглеца, но его опередил гопник, приглашавший к столу. Этот решил, что пора отрабатывать дорогущий коньяк, схватил Дениса за грудки, дыхнул перегаром и замахнулся.
«Да что ж сегодня за день такой?» – невесело подумал Денис и двинул ему в челюсть.
Нокаут получился на удивление аккуратным. Несчастный не летел навзничь, сметая стол, и не кувыркался по периметру купе, разыскивая пятый угол, а нежно опустился, как осенний лист, и вытянулся вдоль полки. Глаза его вращались по сторонам, непонимающе искали точку опоры и будто спрашивали у окружающих, мол, как же это нас так, а чего это было и который сейчас час?
Вскочившая было троица окаменела. Двое гопников мгновенно протрезвели и рванули на верхние полки. Арнольдыч все-таки попытался из себя что-то выдавить, но Денис поднял палец, и он затих.