«Куда меня забросило на этот раз? – Денис потрогал проступившие перед глазами, выпирающие из стены прямоугольники шершавых кирпичей. – Не в чисто поле, это точно. Рядом дома, явно в несколько этажей. Еще бы узнать – чьи они?»
Он сделал пару шагов, придерживаясь за стену вытянутой рукой, и прислушался. Собственные шаги показались скрипом несмазанных тележных колес, а под тонкими подошвами кроссовок чувствовались круглые бока булыжников.
«Так! – размышлял Денис, стараясь взять себя в руки. – Света нет, людей не видно. Хотя то, что это город, сомнений нет, но очень уж он мрачный. А вдруг меня сейчас вообще забросило лет на триста назад?» – От такого предположения у него по спине пробежал холодок.
Он судорожно огляделся. Не выедет ли сейчас из темноты какой-нибудь драгун с саблей на боку, а то и рыцарь в доспехах?
Теперь глаза Дениса полностью адаптировались. Улица, потянувшаяся вперед, обозначилась размытыми контурами темных зданий в четыре, а то и пять этажей. Он неожиданно увидел перед собой, чуть выше головы, длинный вытянутый прямоугольник. На нем явно просматривалась надпись.
«Название улицы! – осенило Дениса. – Хоть что-то сейчас прояснится».
Он прищурился, стараясь рассмотреть выпуклые буквы на вбитой в стену стальной табличке. Щупая для верности пальцами, он все больше и больше запутывался, не в силах их разобрать. То, что надпись была не на русском языке, он понял сразу – буквы не те. На английский, знакомый еще по школе, это тоже не смахивало. Наконец он сложил все воедино и непонимающе пожал плечами. Получилось «Knayphofishe Lendgassho», и это ничего ему не говорило. Хотя буквы показались знакомыми.
Пройдя вдоль дома до угла, он выглянул и прислушался. Но и здесь никого не было. Уходившая под прямым углом улица была более узкой, темной и поворачивала в сторону через три дома.
Не зная, за что бы еще зацепиться, чтобы добыть хоть какую-то информацию, Денис посмотрел вдоль стен, затем под ноги и увидел выделявшийся четким абрисом правильный круг.
«Канализационный люк! – догадался он и обрадовался. – На них ведь тоже что-то пишут! Такой-то водоканал такого-то города».
Денис встал на колени и пощупал холодное железо. На нем точно что-то было! Он напряг глаза, прищурился, ловя отблеск хотя бы слабого света. А рассмотрев, почувствовал, как под ногами качнулась земля. Нет, надписей не было. А если они были, то очень мелкие и нечитаемые. А вот орла, распластавшего крылья почти на весь люк, не заметить было невозможно. В мощных выпуклых лапах птица держала кольцо со свастикой внутри.
«Да чтоб вас! – чертыхнулся он в сердцах. – А нельзя ли было куда-нибудь во времена поспокойней? – Денис непроизвольно поднял глаза к черному небу. – Эй, там! Если уж вы играете со мной как кот с мышью, то хоть давали бы передышку. А то заладили – немцы да немцы! Согласен на спокойную и тихую российскую глубинку начала девятнадцатого века, а еще лучше – в Средиземноморье, на острова, к амазонкам!»
Но небесная канцелярия молчала и не торопилась исправлять свою ошибку. Денис встал и по-брел вдоль улицы, еще не осознавая, куда идет и что хочет найти. Вдруг впереди мелькнул белый луч света. Яркий зайчик уперся в стену дома, затем заплясал по булыжникам мостовой. Следом донеслись гулкие шаги подбитых железом сапог.
Денис прижался к стене и осторожно выглянул на приближавшийся луч. Шли трое. Один освещал фонариком дорогу, другие прятались в темноте и следовали за ним, перекрывая всю ширину дороги. Их шаги сливались в один четкий шаг. Такая четкость не сулила ничего хорошего, и Денис попятился, распластавшись спиной по стене, неслышно скользнул за угол. Шествуй сейчас по улице какая-нибудь дама с кошелкой или работяга с киркой на плече, он рискнул бы выйти навстречу и попытался бы объясниться. Так, мол, и так… занесли черти не пойми куда и непонятно зачем. Скажите, люди добрые, где я и как отсюда выбраться?
Но подобный четкий шаг выдавал в троице отлично вышколенных военных, а таким лучше глупых вопросов не задавать. Теперь луч плясал уже рядом с его домом, и неожиданно впереди идущий остановился и, обернувшись к напарникам, непроизвольно осветил одного из них. Негромко пролаяв команду, он свернул с главной улицы в узкую подворотню, удаляясь в противоположную сторону. Вскоре они скрылись, но перед глазами все еще продолжал стоять в луче фонаря будто сошедший с экрана немецкий солдат в каске, с коротким автоматом и блестящей бляхой на груди.
Вжавшийся в стену и позабывший, как нужно дышать, Денис теперь взволнованно выдохнул. Сейчас хотя бы что-то стало вырисовываться. Немецкий патруль давал предполагаемый временной диапазон. Теперь еще бы определиться с местом!
Вдруг издалека, нарушив тишину, донесся раскат грома. Денис непроизвольно взглянул на небо в ожидании дождя, но в душе неприятно шевельнулась догадка. Такой протяжный гром – это не из оперы про непогоду. Больше похоже на взрыв тяжелого снаряда или авиабомбы.
Темный проем указывал на ведущие вниз, под дом ступени. Денис спустился и осторожно потянул на себя дверь. Скользнув внутрь и шагнув в сторону, он застыл, прислушиваясь. В подвале стояла темнота, хоть выколи глаз, и надежда была только на слух. Если внутри кто-то есть, то он скоро себя выдаст, но тишину не нарушало даже шуршание мышей. Денис пощупал ногами бетонный пол, шагнул внутрь и принялся ощупывать стены. Подвал оказался очень маленьким. Небольшое помещение, похожее на комнату в общежитии, только без мебели и с сильным запахом сырости. Под потолком виднелось узкое окно без стекла, выходящее на улицу. Из него спускался холодный ночной воздух. Не бог весть какое укрытие, но оно хотя бы давало возможность перевести дух и подумать о происходящих событиях.
А подумать было над чем. Теперь он не обвинял собственный мозг в стойких галлюцинациях. С ним уже такое было, он убедился в этом, полистав книги о Кенигсберге. Такое он сам придумать не мог, потому что ничего подобного до этого не знал. Теперь история повторялась. Он видел немцев, и они были вполне настоящими. Значит, Денис гуляет по времени, будто по этажам собственного общежития. Хотя пока еще не ясно, где он, сколько здесь пробудет и что всему этому причиной.
Вдруг в груди неприятно шевельнулось опасение. С чего он решил, что это временно? А вдруг на этот раз навсегда?
Постепенно за окошком начало светать и внутри стало чуть виднее. Теперь Денис мог хотя бы получше рассмотреть свое укрытие. Раньше подвал был больше. Три стены, образованные фундаментом, хранили на себе нарост грибка и плесени еще вековой давности. А вот четвертая стена, перегородившая подвал надвое, появилась недавно от провалившегося внутрь дома. Между обломками кирпичей виднелись ступени, ведущие на верхний этаж.
«Хорошее я себе нашел укрытие! – ухмыльнулся Денис. – Того и гляди, рухнет сейчас все на голову».
С улицы уже начали доноситься первые звуки. Город просыпался. Рядом, через стену, кто-то негромко позвал кого-то на незнакомом языке, и ему ответили. За окном шаркающею походкой кто-то прошел. Лязгнуло металлом по металлу. Затем кто-то застонал и затянул то ли молитву, то ли заунывную песню.
Стараясь не шуметь, Денис выглянул в окно. Теперь он смог увидеть то, что прежде скрывала ночная темнота. Некоторые дома стояли без крыш, другие были разрушены до фундамента. Если где-то и оставались целые постройки, то в их окнах не было стекол, а по стенам ползли черные следы пожаров. Сначала людей было немного. Затем, выбираясь из подвалов, они заполнили улицу, бредя медленной и раскачивающейся походкой, будто нежить из фильмов ужасов – серые, мрачные, с безучастным и пустым взглядом.
Совсем рядом с подвалом прошла укутанная в покрывало женщина с хмурым и осунувшимся лицом. За руку она вела ребенка. Маленький мальчик был замотан в шаль, а на ногах, поверх легких туфель, болтались привязанные, не по размеру большие галоши. За ними прошел солдат в серой, мышиного цвета форме и исчез за углом. Над крышами поднялось солнце, и люди замирали, подставляя теплому свету лица. Прислушиваясь и с опаской поглядывая на небо, они кого-то ждали, озираясь по сторонам и неслышно перешептываясь. Вскоре на площади появились два солдата, толкавшие перед собой тачку с парой длинных, как у дрезины, рычагов. К ним тут же выстроилась очередь. Размотав шланг, солдаты опустили его в колодец. Один качал ручку насоса, а другой наливал воду в подставляемые емкости.
Только сейчас Денис почувствовал, как хочет пить. Продрогнув в сыром подвале, одетый в джинсы и футболку, он бы не отказался еще и перекусить. Но пить хотелось гораздо сильнее. Выйти на улицу в таком виде он не мог. Тогда, вспомнив свой опыт с переодеванием у Ирмы, он решил порыться по углам дома. Пробравшись через обвалившуюся стену внутрь парадной, он прислушался у двери одной из квартир. Видимо, жильцы давно покинули дом, как опасный для жизни. Часть стен рухнула, лестница держалась лишь на честном слове и подозрительно скрипела под ногами. В полу обозначились широкие трещины.
Проникнув в квартиру, Денис увидел следы разрухи и пожара. Одежды здесь не было. Жильцы унесли все, что представляло хоть какую-то ценность. Даже с пола был содран пригодный для печки паркет, и сняты межкомнатные двери. Заглянув во все комнаты, Денис заметил чудом сохранившуюся тяжелую гобеленовую штору с обгоревшим краем. Он обмотался ею, как накидкой, с головы до ног и решился выйти на улицу.
На него никто не обратил внимания. Тогда Денис осмелел и рискнул стать в очередь за водой. Люди застыли с ведрами, тазами, кувшинами. Были такие, кто держал в руках перевернутую каску. Тогда Денис подобрал гильзу от снаряда и, кутаясь в штору, подошел к солдату со шлангом. Даже не взглянув на него, немец наполнил гильзу до краев и подозвал следующего. Вода отдавала кислым вкусом сгоревшего пороха, но была холодной и удивительно вкусной.
Напившись, Денис медленно пошел вдоль улицы, искоса поглядывая на людей, бредущих навстречу. Лица, лица, лица… старые и молодые, мужские и женские, все та