— Ее похитили террористы. Если вы нам поможете, я возьму вас на работу.
— Вы хотите, чтобы я с ними договорился?
Феспис нервно выпрямился в кресле, на его веснушчатом лице появилось испуганное и озадаченное выражение: несмотря на свою симпатию к террористам, он их все-таки побаивался.
— Нет, от вас нужна только информация.
— Договариваться буду я. — Отойдя от двери, Илси присела на подлокотник дивана. В ее позе угадывалось напряжение, которое она пыталась скрыть, и Норберт стиснул зубы: если Олег взял на себя техническое обеспечение, а он разработал тактику операции, то роль непосредственного исполнителя досталась Илси. Они с Олегом этого не хотели, она сама настояла. Норберт отлично понимал, что из них троих только у нее есть шансы справиться, но все равно на душе было тяжело.
— Вы? — уставился на нее Феспис. — Для того, чтобы вести такие переговоры, надо уметь убеждать людей! Вы уверены, что сумеете вовремя найти единственно верные аргументы?
— Уверена! — глядя в пол, отозвалась Илси. — Я этому полтора года училась.
— Маловато… Я четыре года изучал философию в университете, участвовал в учебных диспутах и шесть раз получал поощрительные призы, как лучший спорщик. К тому же я коренной хальцеолиец. Я смогу убедить этих ребят, чтоб они отпустили вашего коммерческого директора, — ведь это неплохие, мыслящие ребята, и цель у них светлая…
— Хватит! — перебил Норберт. — Спорить некогда. Феспис, вы сейчас нужны нам как консультант. Как, по-вашему, тут, в номере, нет замаскированных видеокамер?
— Нет. Они только в общественных местах — в магазинах, в кафе, на улицах. Это захватчики придумали, после того как начались теракты. Кое-кого поймали по видеозаписям — подлый способ!
— Ясно. Значит, мы можем свободно обсуждать наши дела. Где деньги?
— Здесь… — Олег ткнул пальцем в неподвижную красную точку на электронной карте. — Уже полчаса не перемещаются.
Каждый из приклеенных к купюрам мини-передатчиков посылал только один сигнал, сразу после этого превращаясь в бесполезную пылинку. Под микроскопом такая пылинка выглядела, как комок сплавившихся деталей. Передатчик срабатывал, получая сигнал от прибора, который находился у Олега. При такой системе слежки террористы вряд ли заметят, что им подсунули деньги с подвохом.
— Феспис, что это за место?
— Юго-восточная окраина. Там сейчас никто не живет, из-за рушанов.
— Похоже, что убежище террористов именно там.
— Вполне вероятно, — согласился Феспис. — Рушан может передвигаться только над рушанитовыми жилами, иначе он быстро слабеет и издыхает. В горах рушанита полно, однако жилы попадаются и в других местах. Знаете, что такое рушанит? Густой вязкий гель, залегает на большой глубине. Под нашим городом несколько жил, и если точно знать, где они, можно туда не лезть, чтоб не наткнуться на рушана. Ну, раньше и нельзя было наткнуться, благодаря защитной системе — древние имперцы протянули ее на всякий случай по всему периметру. А теперь ребята из подполья взорвали ее на юго-востоке — там целых три жилы под город заходят. Где они кончаются — там уже не опасно.
— Зачем взорвали?
— Чтоб денорцам устроить… — Скептически посмотрев на Норберта, Феспис вздохнул: — Вы, инопланетяне, все равно не поймете!
— Но ведь денорцы, как вы говорили, живут в северном пригороде?
— Туда жилы не достают… Так вот, если точно знать их местоположение, можно даже в опасном районе гулять и рушана не встретить.
— А вы знаете?
— Примерно.
— Покажите на карте.
Хальцеолиец показал.
— Илси, запоминай, — велел Норберт.
Здание, где находились меченые деньги, стояло на самой границе средней рушанитовой жилы, которая захватывала несколько улиц. Карта была очень подробная, содержала данные о каждом пронумерованном доме в черте столицы. Улица Жизель-Пятнадцатая (первые поселенцы Хальцеола разметили свой город по принципу шахматной доски), дом номер девяносто два.
— Рушаны нападают на людей?
— Нападают, хотя почти не переваривают. Они жрут все, что движется, даже автопылесосы. Лучше подойти вот с этой стороны, видите? Потому что жила — с противоположной. Террористы, наверное, решили, что в таком месте их искать не станут. Они постоянно рискуют, поэтому вы не имеете права их осуждать!
Илси ушла к себе в номер, через десять минут вернулась в школьном платье и с двумя косичками. Сейчас она выглядела лет на четырнадцать.
— Не боишься? — негромко спросил Норберт (он чувствовал себя последним подонком!).
— Боюсь. — Девочка посмотрела на него снизу вверх. — Но я все равно пойду. Нор, ведь это не ты меня посылаешь, я сама решила!
Преодолев внутреннее сопротивление, он заставил себя перейти к делу:
— Если получится, оставь в живых хотя бы одного террориста. Мы не знаем, там они держат Аманду или в другом месте. Вдруг нам понадобится заложник для обмена.
— Заложник? Вам? — оторопело уставился на него Феспис.
— Ну да, предусмотрен и такой вариант: меняем террориста на Аманду.
— Но ведь мирные жители, у кого террористы похитили близких, никогда так не поступают!
— А мы поступим. Пригрозим, что в случае отказа сдадим заложника денорцам.
— Это же… просто дикость! — Хальцеолиец был изрядно шокирован. — Вы знаете, что делают олигархи с захваченными террористами?
— Думаю, что ничего хорошего. Тем более у них будет стимул вернуть нам Аманду.
— Деньги все на том же месте, — приняв очередной сигнал, сообщил Олег.
— Тогда идем.
На улице остановили такси, которое довезло их до юго-восточного района. Илси взяла портфель (в нем лежало оружие) и пошла, не оглядываясь, по длинной пыльной улице. Норберт, Олег и Феспис молча смотрели ей вслед… Вот она вступила в тень небоскреба, свернула… Рейд по спасению Аманды начался. Теперь оставалось надеяться, что школьница с трогательными косичками не покажется террористам опасной личностью, а когда те спохватятся, будет поздно.
Трое парней двинулись в ту же сторону. Олег время от времени сверялся с картой: на плоском экране зеленая точка (у Илси тоже был передатчик) медленно приближалась к красной. Обогнув неряшливый, похожий на многоэтажный барак небоскреб, они оказались на неожиданно многолюдной улице: тут находился завод — составленная из серых цилиндров и параллелепипедов архитектурная композиция на фоне вздыбленных хальцеолийских гор, — где как раз закончилась дневная смена. Зато следующая улица выглядела вымершей, на стенах домов и вбитых в землю столбиках через каждые десять метров висели таблички с надписью: «ВНИМАНИЕ! ОПАСНАЯ ЗОНА!»
Пока Олег в очередной раз проверял местонахождение меченых денег, из-за угла выползла патрульная машина на магнитной подушке.
— Что вы здесь делаете? — спросил полицейский после проверки документов.
— Хотим рушана сфотографировать, — нашелся Норберт. — На память о Хальцеоле.
Патрульный покрутил пальцем у виска. Норберт между тем прикинул, что Илси, видимо, проскочила границу закрытой зоны, разминувшись с полицией.
— А что такое? — Он изобразил удивление. — Я слыхал, на этих зверюшек тут вовсю охотятся.
— Охотятся на них денорские олигархи, а нормального человека рушан сожрет!
— Тогда выпейте пива за мое здоровье! — Норберт достал из кармана купюру.
Полицейские взяли деньги и уехали.
— Продажные сторожевые псы! — высказался по этому поводу Феспис. — Именно коррупция должностных лиц привела к тому, что денорцы раздавили нашу планету!
По ту сторону границы начиналась улица, расположенная как бы на двух уровнях: правая сторона вместе с неширокой проезжей частью находилась намного ниже левой. Вдоль дороги тянулась ноздреватая бетонная стена, вечернее солнце высвечивало на ней каждую царапину, каждую трещинку, сверху свисали толстые стебли с метелками ярко-желтых тычинок на концах.
Норберт вытащил бластер, Олег последовал его примеру. Феспис тоже достал из кармана пистолет дешевой модели. Оказавшись на верхнем уровне, они убедились, что окраина юго-восточного района столицы в целом вполне может соперничать со здешними горами: улицы то круто поднимались к теплым вечерним небесам, то ниспадали резко вниз; дороги для автотранспорта прорезали местность по прямой, то и дело исчезая в туннелях; кое-где перепады были такие, что крыши одних построек находились на уровне первых этажей соседних. Прямоугольные коробки с далеко выдвинутыми балконами выглядели не очень ухоженными, но и не обветшалыми. Мертвая неподвижность панорамы действовала на нервы.
— Держитесь ближе к стене, — с беспокойством поглядывая на небо, предупредил Феспис. — Тут патрулируют магнитопланы, мародеров ловят. И зачем я с вами связался!
— Вы хотели получить работу в нашей фирме и смыться с Хальцеола, — напомнил Норберт.
Магнитопланы попадались им дважды: один выплыл из-за узкого, белого, в розоватых потеках небоскреба и завис над крышами; Норберт, Олег и Феспис находились на западной стороне улицы, в тени, и успели спрятаться в подворотне. Второй в течение нескольких минут маячил над горизонтом, потом исчез. Солнце, наполовину скрытое за домами, заливало золотом верхние окна многоэтажек. Норберт первый заметил движение далеко впереди: ему показалось, что приземистая серая постройка сама собой переползает с одной стороны улицы на другую.
— Что это?
— Рушан, — упавшим голосом произнес Феспис. — Голодный…
— Откуда вы знаете, что голодный? — спросил Олег.
— Сытый сидел бы на месте. Ничего, мы сейчас не на жиле.
Несмотря на этот утешительный факт, хальцеолиец струхнул и угнетенно озирался. В кармане у Олега тоненько запищало.
— Прием! — Выхватив передатчик, он включил связь.
— Это я, — донесся из коробочки слабый голос Илси. — Нахожусь недалеко от девяносто второго дома, там есть люди. Насчет Аманды пока не знаю. С вами все в порядке?
— Да. Мы почти рядом, на Жизель-Двенадцатой.
— Меня заметили. Один парень спросил с балкона, что я здесь делаю, а я ответила, что жила тут раньше, хочу забрать свою любимую куклу. Он сказал, что тоже пришел за вещами, чтобы я подождала, он меня проводит. Я убежала, сейчас наблюдаю за домом из соседнего здания. Тот, с кем я разговаривала, вышел наружу — наверное, ищет меня. Лучше я проникну в дом, когда стемнеет. Вы тоже спрячьтесь. Перед тем, как начинать, я с вами свяжусь.