В 2014 г. отмечалось 100 лет с начала Первой мировой войны. И вот в преддверии этой даты появляются работы, в частности монография Шона Макмикина «Русские корни Первой мировой войны». Ревизия истории в этой работе заключается в том, что Первую мировую войну будто бы развязала отнюдь не Германия, а «сербский национализм» и стоящий за ним «русский империализм»[21]. Характерно, что те же самые авторы, которые ранее выпускали работы, где выдвигался тезис о преимущественной виновности СССР в развязывании Второй мировой войны (Гитлер нанес только превентивный удар), сегодня уже идут дальше, провозглашая, что Первую мировую войну развязала Российская империя[22]. В итоге получается, что Первую мировую войну развязала Россия, Вторую мировую войну развязала Россия, и сегодня Россия же развязывает третью мировую.
Вслед за десоветизацией начинается вытекающий из нее процесс дерусификации (рис. 1).
Рис. 1. Историческая война против России
Чем могла бы на это ответить Россия? Чтобы дать такой ответ, надо сформулировать собственную ценностную позицию и вытекающее из нее собственное объяснение исторического процесса. Но такая позиция не сформулирована, а оппонировать Западу, исходя из тех же западных ценностей, невозможно. Нельзя бороться с врагом, разделяя ценности врага.
Победить противников в современной политике не в последнюю очередь означает осудить связываемое с ними направление в истории. Это достигается и через осуждение их исторических предшественников (предтеч). Вот почему высокую популярность имеют публичные мероприятия, проводимые в формате судов истории. Такого рода телевизионные шоу идут в разных странах мира. Имеются прецеденты проведения на основе материалов истории и реальных судебных процессов. Прием обвинений через осуждение исторических предтеч был использован, в частности, в борьбе против КПРФ.
Согласно международному праву преступления, совершенные против человечества, не имеют срока исторической давности. Ключевым понятием в раскрытии сущности таких преступлений является понятие «геноцид». Оно было введено в широкий оборот благодаря многолетним усилиям польского юриста Рафаэля Лемкина. В качестве эталонного примера геноцида он рассматривал массовое истребление армян в Османской империи в 1915 г. В юридическом отношении наиболее разработанной в тематике геноцида стала сюжетная линия холокоста. В ряде стран мира (преимущественно западных) публичное отрицание холокоста определяется как противоправное действие.
Учитывая однозначность неприятия геноцида на уровне мирового сообщества, некоторые политические силы сегодня активно спекулируют на этом понятии. Под геноцид пытаются подвести различные исторические прецеденты насилия. А поскольку насилие исторически было всегда, то простор для соответствующих инсинуаций открывается весьма широкий. Резонансный характер имели вынесенные на судебный уровень обвинения в геноциде президента Югославии Слободана Милошевича и генерального секретаря ЦК КПК Цзян Цзэминя (он был обвинен судами нескольких государств в геноциде против религиозного течения фалуньгун).
Обвинения в геноциде постоянно направляются и в адрес России. Предпринимаются попытки обосновать геноцид едва ли не каждого народа бывшего СССР. Репрессии, действительно, обрушивались на представителей различных этнических групп Российской империи и СССР. Но было ли это геноцидом? Принятая в 1948 г. ООН конвенция определяет геноцид как действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую. Такие задачи ни в Российской империи, ни в СССР никогда не ставились. Под репрессии подпадали люди всех национальностей, включая русских.
Наибольший политический резонанс вызвала кампания по представлению голода 1932–1933 гг. на Украине (голодомора) в качестве геноцида, направленного против украинцев. Еще в 1985 г. администрацией Р. Рейгана была сформирована Комиссии США по голоду на Украине. Через три года работы комиссия доложила Конгрессу о полученных результатах. Одно из предъявленных положений состояло в том, что «Иосиф Сталин и его окружение совершили геноцид в отношении этнических украинцев». Фальсификация была столь очевидна, что это признали даже сами американские историки. Руководитель комиссии Джеймс Мейс подвергся в научных кругах США негласному бойкоту.
Но политическая кампания набирала обороты. Голодомор был официально определен как акт геноцида целой группой государств мира (в хронологическом порядке): США, Эстонией, Австралией, Украиной, Канадой, Венгрией, Италией, Ватиканом, Литвой, Грузией, Польшей, Перу, Бразилией, Парагваем, Эквадором, Колумбией, Мексикой, Латвией, Европейским Союзом. Кроме того, в ряде стран Запада соответствующие определения давались на региональном уровне. Фигурантами проходившего в 2009–2010 гг. на Украине судебного процесса выступали Сталин (Джугашвили), Молотов (Скрябин), Каганович, Постышев, Косиор, Чубарь и Хатаевич. Суд признал, что предпринятые ими действия имели характер геноцида. Показательно, что судебный процесс состоялся уже после того, как определение геноцида было официально сформулировано и на Украине, и в других государствах.
Конечно, со стороны российских властей возникает желание дать эмоциональный ответ на происходящее очернение советского прошлого. Но эмоции не подкреплены системной позицией. Отсутствует собственная (россиецентричная) концепция исторического процесса. По сути дела России нужна новая историософия. Ее нет, и задачи ее разработки российской академической наукой не ставятся. Историософские темы отсутствуют в НИР, утвержденных Институтом российской истории РАН и Институтом всеобщей истории РАН. Историософии нет и среди номинированных ВАК в рамках исторических специальностей областей исследования. Она вообще выведена за скобки науки.
Знаменитую фразу о том, что победу в войне одержали школьные учителя истории, можно сформулировать иначе. Поражение в войнах тоже терпят учителя истории. Многие проблемы развития России сегодня связаны с кризисным состоянием преподавания истории[23]. В чем заключается кризис? Речь идет, во-первых, о кризисе ценностей, а во-вторых, о познавательном кризисе.
Воспитательная функция истории не может быть реализована по элементарной причине отсутствия перечня закрепленных на государственном уровне общенациональных ценностей России. А формулировка ценностей упирается, в свою очередь, в вопрос об идеологии. Принятый в начале 1990-х гг. концепт деидеологизации не мог не привести к выхолащиванию ценностей из программ преподавания истории и в учебной исторической литературе. Сравнительный анализ мирового опыта в сфере школьного образования позволяет утверждать, что абсолютно неидеологичных учебников для школы существовать не может. Идеология в данном случае не означает непременно политической ангажированности (примеров учебников такого рода в мировой образовательной практике тоже предостаточно), она подразумевает наличие ценностной матрицы, на которой выстраивается в процессе преподавания исторический материал.
В качестве примера можно привести концепцию развития системы национального образования Японии. Задачи исторического образования определяются в ней установкой «ковать патриотизм, объединять в одно целое народ и императора с его политикой, чтобы учащиеся знали, какие этапы развития прошла страна, чтобы они понимали, какое это преимущество быть японцем»[24].
Идеология в учебной литературе может иметь как явно сформулированное, так и скрытое проявление. Анализ многих внедренных сегодня в учебный процесс учебников истории России обнаруживает если не откровенно либеральную идеологическую концепцию, то по крайней мере наличие ее компонентов. Зачастую воспроизводится идейная канва западной исторической литературы, тяготеющей к освещению истории России в плане стереотипов геополитического противостояния. Соотношение негативных (вызывающих отрицательную эмоциональную реакцию) и позитивных компонент в школьном историческом материале разных лет обучения, как показывают результаты количественных подсчетов, составляет 3:1. Для XX в. это соотношение и вовсе достигает показателя 5:1.
Посмотрим теперь, какие ценности несет учебная историческая литература за рубежом. Достаточно обратиться к учебникам истории в США. Реализуемая в них модель – это героическая версия развития американской нации. Факты, которые могли бы бросить тень на историю США, в ней просто отсутствуют. В американских учебниках нельзя прочитать, что:
• отцы-основатели США почти все были рабовладельцами;
• Авраам Линкольн, несмотря на позиционирование в качестве борца с рабовладельческим строем, заявлял о расовом превосходстве белого человека над черным;
• Франклин Рузвельт в значительной степени спровоцировал Перл-Харбор;
• американские банкиры финансировали национал-социалистов;
• проживающие на тихоокеанском побережье Америки японцы подверглись во время Второй мировой войны массовой депортации.
Бывают, конечно, экспериментальные учебники. Но это отдельные случаи, не влияющие на общую картину изложения американской истории.
В чем принципиальное отличие идеологических ориентиров современных российских учебников истории от американских или от японских? Как правило, учебная историческая литература направлена на сакрализацию прошлого, на его героизацию, делает акцент на светлых страницах, великих свершениях. То, что предлагается во многих российских учебниках, – это, напротив, демонизация истории, по существу – уничтожение собственного национального прошлого.
Как мы уже говорили, любой социум, претендующий на самовоспроизводство во времени, должен иметь не только представление о едином прошлом, но и сакральную историческую матрицу – священную историю. Священная история отличается от истории как набора фактов. Принципиально важно избежать их смешения. На уровне школьного образования существует потребность именно в священной истории, посредством которой транслируются базовые ценности соответствующего сообщества, проводится мысль об их устойчивом воспроизводстве в историческом времени.