Создать типичную “революционную ситуацию” помог дефицит продуктов. То же самое проделали перед Февральской революцией. Долго ли умеючи? [114] С прилавков исчезло все. А вместо продовольствия появились талоны, которые не всегда отоваривались или отоваривались суррогатами. Да еще и постой в очереди несколько часов, чтобы эти суррогаты получить. Нарастало возмущение. А для того, чтобы окончательно сломать инерцию советской жизни, был разыгран “путч ГКЧП”.
Всех “путчистов” ввел в высшие органы власти сам Горбачев. Сам отбирал их, сам сосредоточил вокруг себя к концу 1990 г. Экс-премьер Павлов впоследствии проговорился, что а августе 1991 г. Михаил Сергевич, находясь на отдыхе в Крыму, “был в курсе всего происходящего”. В своих показаниях это подтвердили руководители “мятежа” [110]. А генерал В.Г. Медведева, начальник личной охраны президента, вспоминал, как 18 августа, накануне “путча”, его участники приезжали в Форос к Горбачеву, беседовали, “прощаясь, обменялись рукопожатиями”. И все разыгралось, как по нотам. “Мятежники” 19 августа объявили себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению, который берет на себя власть, отстраняя президента “по болезни”. (Впрочем, что касается отстраненного Горбачева, то Медведев свидетельствует: “Даже душевный покой президента в этот день не нарушался. Мы улетели, а он отправился… на пляж. Загорал, купался. А вечером, как обычно, в кино” [63]).
ГКЧП ввел чрезвычайное положение, закрылись почти все газеты, устанавливалась строгая цензура. Но не слишком ли невероятной выглядит “случайность”, когда в условиях этих строгостей на телевидении “по недосмотру” прошел в эфире Ельцин с призывом к сопротивлению? Да не просто с призывом, а стоящий на бронетранспортере — прямо как Ленин на броневике. Тут явно поработали неплохие имиджмейкеры. И тысячи людей потекли в Белому Дому… А армия и спецназ, разложенные “демократической” пропагандой и имеющие все основания ненавидеть прежнюю власть, ее не поддержали. Стали переходить “на сторону народа”. А те части, которые могли поддержать, не получили на это приказа. В неразберихе, в случайных эксцессах погибли несколько человек, их объявили национальными героями. Впрочем, быстро забыли. И “путчисты”, ничего не попытавшись предпринять, 21 августа сами же капитулировали. Народ ликовал. На радостях люди плакали, обнимались — и поздравляли друг друга со свободой, с победой… Поздравляли, не зная, что все они оказались лишь статистами грандиознейшего представления — поставленного очень грамотными и опытными, но оставшимися “в тени” режиссерами.
Арестованных “путчистов” даже и судить-то не стали. Подержали для порядка под следствием, да и выпустили. Разумеется, кроме тех, кто слишком много знал. Эти, как и положено в подобных ситуациях, “покончили жизнь самоубийством”. А вернувшийся из Крыма президент СССР благодарил всех, кто отстоял “демократию”, говорил о “восстановлении конституционного порядка”. Однако “конституционный порядок” оказался уже очень сомнительным. Республиканские руководители входили во вкус распоряжаться делами самостоятельно. И 8 декабря 1991 г. не совсем свежий после “товарищеских посиделок” Ельцин подписал с лидерами Украины и Белоруссии, Кравчуком и Шушкевичем, так называемые “Беловежские соглашения” — о роспуске Советского Союза и образовании формального “Содружества независимых государств”. Между прочим, по знаменательному совпадению соглашения заключались совсем рядом с тем местом, где в 1918 г. троцкисты и националисты подписывали Брестский мир, признавший расчленение Российской империи…
Правда, Ельцин, Кравчук и Шушкевич не имели ни малейших юридических прав на то, что они сотворили. Но президент СССР Горбачев по какой-то причине не приказал арестовать настоящих мятежников против “конституционного порядка”. Нет, где там! Он даже не и пробовал сопротивляться, протестовать — или, допустим, залезть на бронетранспортер и призвать к Кремлю народ на защиту Советского Союза. Вместо этого Михаил Сергеевич покорно подчинился воле троих смутьянов, предстал перед телекамерами и сделал грустное завяление — что в связи с ликвидацией СССР он складывает с себя президентские полномочия. По сути, уступил власть добровольно. Как Керенский большевикам. И страна, распадаясь, рухнула в пучину “демократизаций”, грабеж “приватизаций”, огонь и кровь войн и конфликтов.
Что ж, в этой книге уже отмечалось, тайные сценарии разрушения России разрабатывались в течение ХХ в разными деятелями — Хаусом, Даллесом, Бжезинским и др. Но и сруди русских мыслителей были люди, способные предвидеть эти сценарии. Например, великий философ Иван Александрович Ильин, живший в эмиграции (в 2005 г. его прах упокоился в Москве, в стенах Свято-Донского монастыря). Тот самый Ильин, который ввел в обиход понятие “мировой закулисы”, исследовал ее механизмы, цели и методы действий. И еще в 1950-х гг, когда в нашей стране начались самые первые, не горбачевские, а хрущевские реформы, Иван Александрович писал: “Если что-нибудь может нанести России, после коммунизма, новые, тягчайшие удары, то это именно упорные попытки водворить в ней после тоталитарной тирании — демократический строй”. Указывал, что это “значит вернуться к пустому фразерству Временного правительства и повторить гибельный эксперимент того времени в новом, несравненно худшем виде”.
Ильин писал, что как раз с провозглашением демократии начнется “внедрение в Россию мировой закулисы”. “Среди обнищавшего, напуганного и беспомощного русского населения инфильтрация разовьется неудержимо, все политические и социальные высоты будут захвачены тихой сапой и скоро все республиканское правительство будет служить “одной великой идее”: безыдейной покорности, безнациональной цивилизации и безрелигиозного псевдо-братства”. Предсказывал он и то, что враги России “не успокоятся до тех пор, пока им не удастся овладеть русским народом через малозаметную инфильтрацию его души и воли, чтобы привить ему под видом “терпимости” — безбожие, под видом “республики” — покорность закулисным мановениям, а под видом “федерации” — национальное обезличие… Им нужна Россия с убывающим населением… Им нужна Россия безвольная, погруженная в несущественные и нескончаемые партийные распри… Им нужна Россия расчлененная, по наивному “свободолюбию” согласная на расчлеление и воображающая, что ее “благо” — в распадении… Но единая Россия им не нужна”.
Как видим, добавить нечего. Прогнозы оправдались. Над страной дули новые ветры — демократические. Но они оказались вовсе не теплыми, не ласковыми. Они были снова студеными, губительными. Дули, заметая русскую землю и завиваясь в еще не виданные бесовские смерчи…
60. “КОНЕЦ ИСТОРИИ”… ИЛИ НЕ ТУТ-ТО БЫЛО?
В результате “Демократической революции” на Россию обрушились бедствия, по своим последствиям вполне сопоставимые с гражданской и Отечественной войнами… Стоп! А разве и в этот раз не осуществился все тот же принцип — по грехам нашим? Ну-ка вспомните, о чем думали, мечтали, к чему стремились мы и другие советские люди в 1970-х, 1980-х? Разве не роптали — “у нас все через задницу” и не мечтали, чтобы в России было, “как за границей”? А чего именно хотели, что подразумевалось, “как за границей”? Да то самое, что мы видели на экранах кинотеатров, о чем слушали, развесив уши, “счастливчиков”, побывавших там! Огни реклам, иномарки, небоскребы, шмотки, полные прилавки продуктов и выпивки, стриптизы… Но именно это мы и получили! Оглядитесь вокруг — вот оно. Это далеко не всем доступно? Но оно и за границей не всем доступно. Потому что изобилие Западной цивилизации обеспечивается отнюдь не преимуществами “демократии”, а совсем другими факторами. Ограблением других народов и стран — таких, как наша.
И разве мы сами же не хотели “свобод”, “демократии? Завидовали Западу, что там можно в открытую ругать правительство — вот и получили, ругаем теперь свои правительства сколько нам влезет, благо есть за что. И “демократию” получили! Она оказалась “неправильной”? Не такой, как мы думали? Да нет же, она всюду такая. Везде, и в России, и в западных государствах власть приналежит, конечно же, не народу. Народ только голосует, получая ощущение, будто он причастен к делам государства. А эти дела во всех демократических системах регулируются группировками олигархов. Впрочем, еще св. прав. Иоанн Кронштадтский говорил, что “Демократия — в аду, а на Небе — Царство”.
Неужели не закономерно, например, что при развале СССР в первую очередь пострадала интеллигенция, оставшаяся безработной после закрытия НИИ или влачащая жалкое существование “бюджетников”? Но как раз интеллигенция громче всех выступала против “бюрократической системы”, “тоталитарной” централизации. Она и получила ослабление централизации — получила на свою голову. А творческая интеллигенция мечтала писать, говорить, показывать что угодно. Это она и получила. Правда, выяснилось, что далеко не все написанное имеет шансы быть напечатанным, и не все сказанное — услышанным. Но ведь и в самых что ни на есть “прогрессивных” западных государствах положение такое же. Твори что хочешь, но до публики дойдет только то, что будет оплачено.
Мы возмущаемся, что “страну разворовали”. Разворовали те, кто имел для этого возможность. Но разве другие, получив такую возможность, не стали бы разворовывать? Разве не на всех подействовали соблазны обогащения? Неужели не общим было настроение “все взять и поделить”? Не соблазнялись ли рабочие, колхозники, превращаясь в “акционеров”? Или кто-нибудь отказался от “ваучеров”, когда власть предложила разворовать страну всем вместе? Так кого нам в первую очередь винить? Тех, кто надул нас и разворовал без нашего участия?
А скороспелые бизнесмены, коими воображали себя интеллигенты, молодежь, рабочие, пенсионеры? Которыми пытались стать ох как многие наши сограждане, включаясь в крутые “дела”, участвуя в “финансовых пирамидах”? Хотя деньги из воздуха не берутся. Стало быть — желали наживаться за счет других. И разве не адекватным выглядит результат — сами повылетали в трубу, и кто-то нажился за их счет? Причем и те, кто нажился, в свою очередь, получили воздаяние. Если не от государства и правоохранительных органов, то вынужденные скрываться, убитые подельщиками или просто очутившись “на игле”…