А вскоре и эти мечты пошли прахом — немцы уточнили, что позволят Власову создать лишь 2 дивизии. И даже для них уже не хватало оружия. Склады погибали под бомбежками, германский транспорт рушился, заводы останавливались из-за отсутствия сырья и топлива. Ну а Гиммлер свое признание русских “союзниками” выразил только в том, что по просьбе КОНР издал приказ о запрете телесных наказаний для русских рабочих и работниц. Это он расщедрился уже 26 января 1945 г. А о том, чтобы освобождать русских из концлагерей, как, например, евреев по договоренности с Мюзи, даже речи не возникало. Кроме членов НТС, содержавшихся в немецких тюрьмах — Власов добился, чтобы их выпустили, и несколько десятков активистов пристроились при КОНР [4, 122].
Планы менялись на более скромные — занять какой-нибудь район в Центральной Европе, провозгласить “Свободное европейское движение сопротивления”, которое, как подразумевалось, должны будут поддержать англичане и американцы. В последние дни войны две дивизии Власова вышли из повиновения германскому командованию, двинулись в Чехословакию. Некоторые части помогли чехам во время Пражского восстания. Но помогли по собственной инициативе солдат, без приказа. Власов в это время был занят другим делом, вел тайные переговоры с американцами. И есть все основания полагать, что его готовы были принять. Конечно, не вместе с подчиненными. По договоренностям, достигнутым на Ялтинской конференции, СССР, Англия и США обязались выдавать изменников на родину. Но предоставить убежище одному генералу — почему бы и нет? Мало ли, куда исчез. Потом пригодится.
Однако Власову уйти не удалось, он был захвачен в результате спецоперации советских войск. Переловили и часть его солдат и офицеров. Другая часть сумела сдаться англичанам и американцам, но их выдавали Советскому Союзу. Выдавали и солдат “Остгруппен”, “хиви”, даже тех, кто успел послужить в союзных армиях — зачем они были Западу? А вот некоторые из власовских начальников избежали этой участи: Штифанов, Галкин, Зайцев, Артемьев, Штрик-Штрикфельдт, Казанцев, Кромиади, Богатырчук, Норейкис. Где-то прятались (или, скорее, были спрятаны). А затем пришло время, и оказались востребованы.
Казачьи соединения из Югославии и Италии пробились в Австрию. 40–50 тыс. человек сдались англичанам и просили отправить их куда угодно, в Азию, Африку, Америку, только не выдавать — в этом случае они обещали биться насмерть. Но их обманули. Заверили, что примут на службу, разместили в лагере у г. Лиенца. И отобрали оружие — мол, получите английское. 28 мая вызвали всех офицеров под предлогом совещания и арестовали. 1 июня лагерь оцепили войсками и танками и объявили о выдаче. Казаки протестовали, не повиновались. А англичане еще и поиздевались, Бросили на казаков Палестинскую бригаду, в значительной степени состоявшую из евреев [197]. Солдаты избивали людей прикладами и дубинками, двинулись танки. Возникла давка, где погибли сотни людей. Многие стрелялись, бросались в пропасть. А солдаты хватали людей и заталкивали в грузовики. Тех, кто сумел вырваться и бежал в горы, вылавливали с собаками и пристреливали. Выдавали и тех казаков, которые, как Шкуро, никогда не являлись советскими гражданами.
В Москве прошли три судебных процесса. В июле 1946 г. над А.А. Власовым и его соратниками — Ф.В. Малышкиным, Ф.И. Трухиным, Д.Е. Закутным, А.И. Благовещенским, М.А. Меандровым, В.И. Мальцевым, С.К. Буняченко, Г.А. Зверевым, В.Д. Корбуковым и Н.С. Шатовым. В августе — над эмигрантскими лидерами, сотрудничавшими с Японией и захваченными в Маньчжурии: Г.М. Семеновым, К.В. Родзаевским, А.П. Бакшеевым, А.Ф. Власьевым, Б.Н. Шепуновым, И.А. Михайловым. В январе 1947 г. — над казачьими руководителями, служившими у немцев: П.Н. Красновым, А.Г Шкуро, С.Н. Красновым, Т.И. Домановым, фон Паннвицем и Султан-Гирей Клычем. Все были казнены. Их подчиненные сгинули в лагерях.
Пройдет всего несколько лет, и те же самые государства, которые выдавали власовцев, произведут их в героев “антисталинского сопротивления”. И судьбами казаков тоже очень озаботятся. Конгресс США примет закон о “порабощенных нациях” — и в число народов, порабощенных “русским коммунизмом”, включит казаков. А вот солдат и офицеров украинских, эстонских, латвийских, литовских соединений СС западные державы вообще выдавать не стали. Их почему-то соглашались признавать не коллаборационистами, а военнопленными. Не выдавали даже тех, о ком персонально запрашивал Советский Союз как о военных преступниках, участниках массовых расправ. Приберегли на будещее. На то будущее, которое начнется в 1991 г.
46. ПОЧЕМУ “ПЛАН ХАУСА” ПРОВАЛИЛСЯ ВТОРИЧНО?
На календарях было 4 сентября 1943 г. На православных календарях — 22 августа. На даче в Кунцево собрались Сталин, Молотов, Берия. А три человека были для этой дачи весьма необычными гостями. Митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Сталин выразил Русской Православной Церкви благодарность за помощь фронту. Зашла речь о созыве Поместного Cобора для избрания Священного Синода и патриарха. Когда митрополиты заметили, что для подготовки требуется около месяца, пока архиереи со всеми транспортными трудностями смогут добраться до москвы, генеральный секретарь распорядился доставить их самолетами — и Собор был назначен на 8 сентября.
Последовала и просьба об открытии богословских курсов. Сталин уточнил — почему курсы? Лучше, мол, сразу создавать духовные академии и семинарии, но Сергий возразил: “У молодежи не сформировалось нужное мировоззрение для такого образования”. Решили начать с курсов, а уж потом открывать высшие учебные заведения. Сталин согласился с просьбами об издании журнала Московской патриархии, об открытии храмов, освобождении из заключения священнослужителей — указал, чтобы представили список. И сам предложил выделить государственные субсидии Церкви, распорядился обеспечивать патриархию продуктами, предоставить ей несколько автомашин. Велел отдать ей особняк бывшего германского посольства в Чистом переулке, оборудовав его мебелью и имуществом. Был также создан государственный орган, Совет по делам Церкви [81, 161]…
В ходе войны продолжались начатые с середины 1930-х процессы возрождения российской державности. В 1941 г. снова возникла гвардия, хотя она сильно отличалась от императорской — дореволюционная гвардия была столичной элитой, офицеры попадали в полки по своему происхождению, солдат отбирали по внешним качествам. А советские части получали звание гвардейских за отличия в боях. Потом был отменен институт комиссаров. Термин “командир” заменился на “офицер”. Была изменена форма одежды, и к военным вернулись погоны. Вместо “красноармеец” и “краснофлотец” вводились обращения “солдат” и “матрос”, а сама Красная армия стала Советской армией.
Опять, как и в царские времена, гремела боевая слава казачества. Если на стороне немцев сражалось около 2 корпусов казаков, то на советской стороне — 16 корпусов, позже укрупненных и сведенных в 8. Все они стали гвардейскими, многие старые казаки шли на войну добровольцами, новые ордена носили вместе с Георгиевскими крестами за прошлую войну. И это не осуждалось, а приветствовалось. Во время войны были также учреждены суворовские, нахимовские училища, скопированные с дореволюционных кадетских корпусов — по распоряжению Сталина к этому делу привлекли офицеров и генералов, помнивших традиции кадетского воспитания и образования. В 1943 г. был распущен Коминтерн.
А важнейшими, конечно, стали процессы возвращения людей к Вере. Церковь снова была с народом, снова могла открыто окормлять умножающуюся паству. Участвовала она и с других делах. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), ныне причисленный к лику святых, в 1941 г. находился в ссылке и обратился к Калинину, чтобы ему разрешили работать по “старой специальности” — он был великолепным врачом-хирургом. И в годы войны трудился в госпиталях, спас тысячи раненых, за свои разработки по медицине стал лауреатом Сталинской премии. На средства верующих были построены танковая колонна им. св. Дмитрия Донского, авиационная эскадрилья им. св. Александра Невского. Конечно, дело было не только в нескольких танках или самолетах. По мысли блаженного митрополита Сергия Церковь таким образом посылала воинам свое зримое благословение, как св. Сергий Радонежский послал Дмитрию Донскому иноков-ратников Пересвета и Ослябю. Главной же поддержкой была благодать Божья, даровавшая победы нашим воинам [81, 140].
8 сентября 1943 г. на Поместном Соборе патриархом Московским и Всея Руси был избран Сергий (Страгородский). Свобода веры открылась не только для православных. Государство пошло навстречу и исламскому духовенству, в октябре 1943 г. в Ташкенте было создано Центральное управление мусульман во главе с муфтием. В том же году были восстановлены центры буддистов, бурятским ламам вернули два дацана. Не задевали и иудеев. Был создан Еврейский антифашистский комитет, занимавшийся сбором средств для помощи Советской армии, действовавший в контакте с раввинами и зарубежными еврейскими организациями.
К сожалению, восстановление Московской патриархии не устранило до конца расколов среди православных. Некоторые иерархи и священнослужители по-прежнему пребывали в убеждении, что советская власть — “от лукавого”, а стало быть, от нее принимать ничего нельзя. И патриархию не признали. Сохранялись остатки “катакомбной церкви”, сект вроде “истинно-православных”. Да и из лагерей, тюрем, ссылок были возвращены далеко не все священники и монахи. Ведь на многих из них были навешаны “политические”, а не “церковные” статьи.
Но на ход войны возрождение Веры, патриотизма и державных традиций, несомненно, имело определяющее значение. С 1943 г. гитлеровцы терпели поражение за поражением. И дело было вовсе не в подавляющем численном превосходстве русских, как порой утверждают зарубежные и перепевающие их российские авторы. Такого превосходства вплоть до начала 1945 г. не существовало [24]. Но наращивалось преимущество в технике и в качестве войск. Точно так же, как было с советскими армиями в 1941-42 гг, так и для немцев пришла пора получать сокрушительные удары, оказываться в окружениях. Войска гибли и попадали в плен то в одном, то в другом “котлах”. Если из окружений удавалось просочиться части личного состава, то терялось тяжелое вооружение, техника. Терялась и значительная доля старых, опытных кадров, заменяясь недоученными новобранцами. Для зат