парадоксальной фазой, поскольку электрическая активность мозга в это время аналогична его активности в состоянии бодрствования, тогда как тело полностью расслаблено.
Винсент Зарконе, руководивший лабораторией физиологии сна, был одним из крупнейших специалистов в этой области. Я очень хорошо помню его объяснения: парадоксальный сон наступает в последние часы ночи, и именно по этой причине звонок будильника часто прерывает сновидение. Я давно заметил, до какой степени неприятно просыпаться прежде, чем сновидение закончится само собой, и насколько лучше себя чувствуешь, когда оно подходит к своему естественному завершению. Я сказал себе, что если в мире есть человек, знающий, как решить эту проблему, это может быть только Зарконе. После лекции я подошел к нему, чтобы спросить, можно ли сконструировать аппарат, который не давал бы будильнику звонить, пока не завершится текущее сновидение.
В конце концов, со всеми накопленными знаниями о физиологии парадоксального сна разве нельзя просто отсрочить звонок будильника, пока эта фаза не закончится?
Зарконе посмотрел на меня с улыбкой, и я понял, что он уже задавал себе такой вопрос.
— Это было бы замечательно, правда? — сказал он. — К сожалению, я не знаю ни одного подобного аппарата, и если бы кто-нибудь изобрел такое устройство, оно было бы слишком сложно для повседневного использования. Понадобились бы электроды, провода, компьютер на ночном столике. Никто бы на это не пошел...
Этот разговор состоялся двадцать лет назад. Сегодня симуляция рассвета кажется настолько очевидным решением проблемы, что возникает вопрос, почему никто не додумался до этого раньше. Зачем просы-
паться под пронзительный звонок будильника, нарушающего все наши биологические ритмы, когда можно плавно входить в каждый новый день, следуя естественным правилам эволюции?
Вполне возможно, что техника постепенного пробуждения — почти незаметная, поскольку не требует никаких перемен в наших повседневных привычках, — влияет на множество других симптомов, таких как сезонные колебания настроения, например. Терапия светом уже доказала свою эффективность во многих других областях, помимо лечения зимней депрессии. Согласно некоторым исследованиям, она позволяет стабилизировать менструальные циклы4, умерить тягу к сладкому, да и вообще к перееданию, свойственному некоторым людям в зимнее время5; улучшить качество сна6, а также изменить реакцию на антидепрессанты у тех пациентов, на которых они не действуют7. Ни одно из этих состояний еще не исследовалось на предмет применения симулятора рассвета — исследования проводились лишь по традиционному (и более тяжелому) методу терапии ярким светом по утрам, сразу после пробуждения. Между тем, если симуляция рассвета подтвердит свою эффективность в различных областях, она вполне может стать такой же необходимостью в нашей жизни, как кофе по утрам.
Свет способен увлечь за собой все наши биологические ритмы, включая ритмы эмоционального мозга. Но существуют и другие способы воздействия на обмен энергией между телом и мозгом — методы, положительное воздействие которых на депрессию и тревожные состояния известно традиционной китайской и тибетской медицине уже почти пять тысяч лет. Несмотря на невероятную простоту и изящество этих методов, они лишь начинают обретать признание у западной науки. А ведь нам предстоит еще многое узнать о загадке их эффективности.
ГЛАВА 8
Управление энергией ци: прямое воздействие акупунктуры на эмоциональный мозг
Несостоявшиеся свидания
Мое первое знакомство с акупунктурой оказалось неудачным, подобным встрече двух людей, которые предназначены друг другу судьбой, но совсем не сразу это осознают. Это было в 1980-х годах, до моего отъезда в США, когда я еще учился на медицинском факультете в Париже. Один из моих тогдашних преподавателей как раз вернулся из Китая. Он прочел книгу француза Сулье де Морана — первого, кто познакомил Запад с акупунктурой1, — и решил выяснить все на месте.
Наш преподаватель снял на видеокамеру «Супер-8» хирургическую операцию в одной из больниц Пекина. Я и двести моих товарищей сидели, разинув рот, в переполненной аудитории и смотрели, как женщина с распоротым животом спокойно разговаривает с хирургом, который достает из ее внутренностей кисту размером с дыню. Вся анестезия заключалась в нескольких очень тонких иголках, воткнутых в определенные точки ее тела. Разумеется, мы никогда не видели ничего подобного. Тем не менее, как только фильм закончился и в зале зажегся свет, мы все поспешили забыть увиденное. Может, это и было возможно в Китае, но у нас... Слишком уж далеко все это было от наших знаний и от безмерной научности западной медицины, которой нам, студентам, еще только предстояло набраться. Слишком далеко и слишком... странно.
В течение последующих пятнадцати лет я ни разу не вспомнил об этом фильме, пока однажды не отправился в Индию, в Дхарамсалу, резиденцию правительства Тибета в изгнании, у подножия Гималаев.
Там я посетил Институт тибетской медицины и побеседовал с местным врачом о лечении депрессии и тревоги.
— Вы, жители Запада, смотрите на эмоциональные проблемы не под тем углом, — сказал он мне. — Вы всегда с удивлением констатируете, что то, что вы называете депрессией, тревогой или стрессом, имеет физические симптомы. Вы говорите об усталости, потере или наборе веса, нарушении сердечного ритма, словно речь идет о физических проявлениях психической проблемы. Для нас все скорее наоборот: грусть, потеря самоуважения, чувство вины, отсутствие удовольствия — это психические проявления физической проблемы.
Действительно, я никогда об этом не задумывался.
Он продолжал:
— На самом же деле, неверно ни то, ни другое. Не следует вообще разграничивать первое и второе. Эмоциональные и физические симптомы — это просто два аспекта глубинного дисбаланса в циркуляции энергии ци.
Воспитанный в картезианских традициях, которые четко разделяют «психическое» и «физическое», я еще не был готов говорить о ци. Мне было трудно, почти невозможно представить некую глубинную энергию, одновременно влияющую на физические и психические функции организма. Особенно если ее невозможно измерить.
— Есть три способа воздействия на энергию ци, — заметив мое смятение, пояснил тибетский врач. — Медитация, которая ее регенерирует, питание и лекарственные травы и самый прямой способ — акупунктура. Мы часто лечим то, что вы называете депрессией, при помощи акупунктуры. Это очень помогает при условии, если пациенты проходят курс лечения достаточно долго.
Но я уже слушал его краем уха. Он рассказывал мне о медитации, травах и иголках, но мы больше не были на одной волне. К тому же, как только он упомянул о длительности лечения, я тут же подумал, что речь, вероятно, идет об эффекте плацебо, то есть реакции пациентов на лечение, которое само по себе неэффективно, но работает, потому что пациентами занимаются регулярно, доброжелательно и с убедительным мастерством — в акупунктуре все это присутствует.
Таким было наше второе несостоявшееся свидание. Но оно оставило след в моей памяти.
Третье произошло в Питтсбурге, некоторое время спустя. Как-то в субботу, после обеда, я встретил на улице одну пациентку, которую видел единственный раз на приеме в больнице. У нее была достаточно серьезная депрессия, но она отказалась от антидепрессантов, которые я ей предложил. Поскольку мы все же остались в хороших отношениях, я спросил ее, как она себя чувствует. Она смущенно улыбнулась, словно бы не зная, стоит ли говорить мне правду, но все же призналась, что решила обратиться к специалистке по иглотерапии, которая поставила ее на ноги за несколько сеансов в течение одного месяца. Теперь она была в прекрасной форме.
Если бы не мой разговор с тибетским врачом в Дха-рамсале, я бы наверняка отнес это «выздоровление» на счет эффекта плацебо. При лечении депрессии эффект плацебо занимает столь важное место, что требуется не менее трех клинических исследований, сравнивающих антидепрессант с «пустышкой», чтобы хоть одно из них показало преимущество препарата2.
Признаюсь, немного задетый, я решил собрать сведения об этой странной практике. То, что я узнал, до сих пор приводит меня в замешательство масштабностью влияния на природу тела и мозга.
Слово науке
Акупунктура, зародившаяся около пяти тысяч лет назад, считается, пожалуй, самым древним непрерывно практикуемым методом лечения на планете. За пятьдесят веков рождалось множество разных плацебо: неэффективные или токсичные растения, змеиные эликсиры или порошки из панциря черепахи, но, насколько мне известно, ни один из них не продержался в медицинской практике так долго. Когда я начал серьезно интересоваться акупунктурой, я также обнаружил, что в 1978 году Международная организация здравоохранения опубликовала отчет, официально признающий акупунктуру одобренной и эффективной медицинской практикой. Кроме того, в университетских кругах начал циркулировать отчет американского Национального института здоровья, подтверждающий эффективность акупунктуры, — по крайней мере, при таких состояниях, как послеоперационная боль и тошнота, связанная с беременностью или химиотерапией. И наконец, аналогичные выводы содержал и отчет Британской медицинской ассоциации, опубликованный в 2000 году; этот отчет еще более расширил список показаний, включив туда, например, боль в спине3.
Впоследствии я узнал, что если речь в данном случае и идет об эффекте плацебо, то, следовательно, кролики к нему так же чувствительны, как и люди! Многочисленные опыты наглядно показали, что кролика можно «анестезировать» стимуляцией точек на лапе, которые соответствуют тем, что блокируют боль у человека. Еще более убедительным выглядит следующее: если ввести экстракт жидкости из мозга «анестезированного» таким образом кролика другому кролику, тот, в свою очередь, тоже перестанет чувствовать боль*.