му предмету или явлению. Впоследствии многие участники эксперимента описывали то же чувство страха, интенсивного и «беспочвенного», который, к счастью, длился всего несколько минут7.
Эмоциональный мозг устроен гораздо проще, чем неокортекс. В отличие от последнего, большинство зон лимбического мозга расположены отнюдь не в виде равномерных слоев нейронов, позволяющих обрабатывать информацию: нейроны в них скорее перемешаны. Из-за этой примитивной структуры процесс обработки информации упрощен по сравнению с не-окортексом. Но при этом он происходит гораздо быстрее и лучше адаптирован к основным реакциям, направленным на выживание. Именно поэтому, например, в полумраке леса коряга, похожая на змею, может вызвать реакцию страха. Прежде чем весь остальной мозг успевает закончить анализ и сделать вывод, что это всего лишь безобидный предмет, эмоциональный мозг на основе частичной и зачастую некорректной информации выдает реакцию, направленную на выживание, которая кажется ему верной8.
Даже сама ткань эмоционального мозга отличается от ткани неокортекса. Когда какой-нибудь вирус — допустим, герпеса или бешенства — поражает мозг, затронутым оказывается только глубинный мозг, а не неокортекс. Именно поэтому первым проявлением бешенства является анормальное эмоциональное поведение.
Лимбический мозг является центром управления, который непрерывно получает информацию от различных частей организма и отвечает на нее надлежащим образом, контролируя физиологическое равновесие: дыхание, сердечный ритм, артериальное давление, аппетит, сон, либидо, выработку гормонов и даже работу иммунной системы. Судя по всему, роль лимбического мозга состоит в том, чтобы поддерживать баланс различных функций организма, то есть состояние, которое отец современной физиологии, французский ученый конца XIX века Клод Бернар, назвал гомеостазом — динамичным равновесием, обеспечивающим нашу жизнь.
С этой точки зрения наши эмоции есть не что иное, как осознанное переживание широкого спектра физиологических реакций, непрерывно контролирующих и корректирующих деятельность биологических систем организма в соответствии с требованиями внутренней и внешней среды9. Таким образом, эмоциональный мозг находится в более тесной связи с телом, чем с когнитивным мозгом. Именно поэтому бывает проще воздействовать на эмоции через тело, чем посредством речи.
Марианна в течение двух лет проходила курс традиционного психоанализа по Фрейду. Она вытягивалась на диване и изо всех сил старалась «свободно ассоциировать» на тревожащие ее темы, связанные в основном с аффективной привязанностью к мужчинам. Ей казалось, что она живет полноценной жизнью, только когда мужчина постоянно говорит, что любит ее, и она плохо переносила разлуки, даже самые короткие. В такие моменты женщина испытывала смутную тревогу, словно была маленькой девочкой.
После двух лет психоанализа Марианна прекрасно разбиралась в своей проблеме. Она могла в деталях описать сложные отношения со своей матерью, которая часто оставляла ее на попечение чужих женщин, и говорила себе, что это прекрасно объясняет постоянное ощущение тревоги, которое она испытывает. Она увлеченно анализировала опыт прошлого и заново переживала его в присутствии своего психоаналитика, сильная зависимость от которого у нее, разумеется, сформировалась. Достигнув определенных успехов, она почувствовала себя гораздо комфортнее, но при этом во время сеансов ни разу не смогла остро пережить боль и тоску из своего детства. Иными словами, постоянно концентрируясь на своих мыслях и словах, во время сеансов она никогда не плакала.
К великому удивлению Марианны, «детские» эмоции внезапно настигли ее у массажистки, во время недельного курса талассотерапии. Марианна лежала на спине, и массажистка легонько растирала ей живот. Когда она приблизилась к определенной точке, ниже пупка, Марианна почувствовала, как к горлу подступают рыдания. Массажистка это заметила и попросила ее обратить внимание на свои ощущения, а затем продолжила мягкие вращательные движения именно в области этой точки. Несколько секунд спустя Марианну охватили судорожные рыдания, сотрясавшие все ее тело. Она вновь увидела себя семилетней девочкой, одиноко лежащей на хирургическом столе после операции пл- удалению аппендикса: ее мать не стала прерывать свой отпуск, чтобы позаботиться
о ней. Переживание, которое она так долго искала в своей голове, все это время было спрятано в ее теле.
Из-за тесной связи эмоционального мозга с телом зачастую проще воздействовать на него именно через тело, а не посредством речи. Конечно, медикаменты напрямую влияют на работу нейронов, но можно также мобилизовать внутренние физиологические ритмы организма: движения глаз, связанные со сновидениями, естественное изменение частоты сердечных сокращений, цикл сна и его связь с дневным и ночным ритмом. Во многом помогут физические упражнения, акупунктура и контроль питания. Как мы увидим дальше, эмоциональные отношения и даже связь с другими людьми — через сообщество, в котором мы живем, — имеют конкретную физическую составляющую, пережитый ранее телесный опыт. И телесные пути к эмоциональному мозгу являются более прямыми и часто более действенными, чем мышление и речь.
Кортикальный мозг контролирует
способность осознания, мышление и речь
Неокортекс, или «новая кора», благодаря своим складкам придает мозгу его характерный вид. С точки зрения эволюции, неокортекс — самый новый пласт нашего мозга. Он состоит из шести слоев нейронов, равномерное расположение и организация которых позволяют оптимальным образом обрабатывать информацию, подобно микропроцессору в компьютере.
Исключительную способность к обработке информации придает мозгу именно его организация. Ученые и по сей день не научились программировать компьютеры так, чтобы те мгновенно распознавали человеческие лица в любых ракурсах и при любом освещении, — что же касается неокортекса, то он справляется с этим без труда за миллисекунды. А его комплексные способности обработки звука позволяют ребенку еще до рождения отличать родной язык от любого иностранного10!
Часть неокортекса, расположенная за лобными костями, над глазами (ее называют префронталъный кор-текс), у человека разумного, то есть у нас с вами, развита особенно сильно. (При том, что размер эмоционального мозга в целом одинаков у животных разных видов с поправкой на величину особи.)
Именно при помощи префронтального кортекса неокортекс обеспечивает внимание, концентрацию, торможение импульсов и инстинктов, упорядочение социальных отношений... Как доказал Дамасио, пре-фронтальный кортекс отвечает за наше нравственное поведение. Эта часть нашего мозга составляет планы на будущее на основе «символов», присутствующих лишь в мыслях. Таким образом, неокортекс — наш когнитивный мозг — является важнейшим элементом в развитии человека и человечества. Но это еще и оболочка, окружающая наш эмоциональный мозг.
Когда два мозга не слышат друг друга
Оба мозга, эмоциональный и когнитивный, воспринимают информацию, поступающую из внешнего мира, почти одновременно. Начиная с этого момента, они могут либо сотрудничать, либо бороться за контроль над мышлением, эмоциями и поведением. И результат этого взаимодействия — сотрудничества или соперничества — определяет то, что мы чувствуем, формирует наше отношение к миру и другим людям.
Соперничество, какую бы форму оно ни принимало, делает нас несчастными. И наоборот, когда эмоциональный и когнитивный мозг дополняют друг друга, мы ощущаем внутреннюю гармонию — нечто вроде «я там, где хочу быть в своей жизни». Эта гармония, собственно, и лежит в основе хорошего самочувствия. Выбирая сотрудничество, эмоциональный мозг задает направление тому, что мы хотим пережить, а когнитивный мозг ведет нас по этому пути наиболее правильным способом.
Короткое замыкание в эмоциях
Эволюция умеет расставлять приоритеты. И главный ее вопрос — это вопрос выживания и передачи наших генов от одного поколения к другому. Каким бы сложным ни был мозг, который она формировала на протяжении многих миллионов лет, какими бы изумительными ни были его способности к концентрации, абстракциям, самоанализу, если бы они, эти способности, мешали нам обнаружить присутствие тигра или врага, или из-за них мы бы упускали подходящего нам сексуального партнера, а вместе с ним и возможность продолжить свой род, вид Homo sapiens давно бы вымер. К счастью, эмоциональный мозг постоянно начеку. Это он, оставаясь в тени, на заднем плане, наблюдает за тем, что происходит с нами и вокруг нас. Когда он видит опасность или, напротив, шанс преуспеть с точки зрения выживания — возможного партнера, привлекательную территорию, материальную выгоду, — он тут же выдает сигнал тревоги, который за несколько миллисекунд блокирует все операции когнитивного мозга и, по сути, прекращает его деятельность. Это позволяет всему мозгу (пример сотрудничества) мгновенно сконцентрироваться на том, что важно для выживания. Когда мы управляем автомобилем, именно лимбический мозг помогает нам бессознательно идентифицировать грузовик, движущийся в нашу сторону, в то время как мы увлеченно беседуем с приятелем. Эмоциональный мозг выявляет опасность и фокусирует наше внимание до тех пор, пока опасность не минует. Это он прерывае± беседу между Двумя мужчинами на террасе кафе, когда в их поле зрения попадает обладательница соблазнительной мини-юбки. И он же заставляет замолчать родителей в парке, когда они видят краем глаза, как незнакомый пес приближается к их ребенку.
Команда Патриции Голдман-Ракич из Йельского университета доказала, что эмоциональный мозг обладает способностью отключать префронтальный кортекс, наиболее продвинутую часть когнитивного мозга (по-английски это звучит как «перевести в офлайн»). Под воздействием сильного стресса префронтальный кортекс перестает реагировать и теряет свою способность управлять нашим поведением. На первый план выходят рефлексы и инстинкты