возраста: при отсутствии магических сил оставляли в покое и позволяли жить в семье матери как рядовому простолюдину, а при пробуждении магических способностей — камень на шею и концы в воду. Боялись власть имущие появления одарённых простолюдинов, ой как боялись!
Павлюк рассказал свою историю кратко. Мать его, шестнадцатилетняя девчонка-сирота, жившая из милости у деревенской знахарки, не была любовницей мага, но однажды вернулась из леса в невменяемом состоянии и разорванной одежде. Синяки по телу и потёки крови не оставляли сомнений, что над девушкой надругался какой-то негодяй, но сама жертва была не в состоянии рассказать о случившемся: только кричала и плакала, а потом впала в молчаливое оцепенение. В себя несчастная так и не пришла: бледной тенью прожила девять месяцев и умерла в родах. Павлюка до трёх лет растила знахарка, а потом тоже умерла, и мальчик стал кочевать из семьи в семью, обучаясь ходить за скотиной, прибираться в доме, таскать хворост и рубить дрова.
Когда односельчане стали подозревать в нём магические способности, то решили скрыть его от стражников в надежде, что вырастят себе мага-целителя. (Каким образом этот маг станет целителем без обучения, необразованные селяне не задумались: считали, что для дела лечения одной магии хватит). Увы, утаить магию не удалось, и когда в один несчастный день Павлюк, занервничав, устроил фейерверк искр на глазах у стражников, открестились от него всей деревней: мол, ведать не ведали, что парень от мага рождён был. Дела подобного рода обычно рассматривались хозяевами поместий, но поскольку магистр Дайм в своём поместье на тот момент отсутствовал, то на суд мальчишку привезли в Эзмер. В управе разбирательство завершилось быстро: как только амулет определил наличие магии в ребёнке, глава городской управы сразу подписал указ о смертной казни.
— Я не знаю, кто мой отец, — заключил Павлюк. — Ясно, что маг, но кто именно — неизвестно, вероятнее всего, Дьявол Дайм: я из его земель. Если ты сейчас скажешь, что слишком опасно держать в доме необученного молодого мага, скрывающегося от закона, то я пойму и уйду в лес. Ты и так много для меня сделала: из реки вытащила, наручники антимагические сняла, так что огонь разжечь я, наверное, сумею и ягодами как-нибудь прокормлюсь.
— Я уже сказала: пробиваться по жизни будем вместе, — глухо напомнила Аня. — Мы оба вне закона, оба не по своей вине в нелегалах числимся. Соседям скажу, что в услужение тебя наняла, а ты знай: я тебя усыновила, раз и навсегда.
— Ты слишком молода для моей матери, — улыбнулся Павлюк.
— Мне больше лет, чем кажется, я же метаморф, — возразила Аня. — Но если тебя смущает внешняя молодость, считай меня старшей сестрой, как сначала уговорились.
Павлюк кивнул серьёзно и согласился жить с ней. Магия, по словам мальчика, проявляла себя редко и только в моменты сильного волнения. Роковой случай магической вспышки произошёл, когда его товарища приговорили к десяти ударам плетью. Как бы то ни было, надо будет решить вопрос самообучения магии, раз уж об официальном свидетельстве о рождении мага и обучении в магической школе нечего и мечтать. Когда на следующий день Аня попросила приёмного брата написать новую порцию листовок-объявлений, выяснилось, что он не только магии, но и грамоте не обучен…
Понуро свесив голову, Павлюк мрачно рассматривал узор на ковре, потом решился предложить:
— Я могу с образца каждую буковку скопировать, только долго провожусь, быстро не получится. Если можно написать объявления к утру, то за ночь много успею сделать.
— Ночью ты будешь спать. А вот днём начнёшь учиться: завтра же букварь куплю! — сурово постановила Аня. Пусть не рассчитывает, что ему удастся от учёбы отвертеться!
Павлюк посмотрел так, словно она подарила ему сокровища всех царей земных, словно она — сказочная фея, вдруг исполнившая заветное желание, о котором он и говорить никому не смел.
— Ты будешь учить меня читать?!! — воскликнул мальчишка.
— И писать, и считать, — дополнила Аня.
Надо же, какая правильная реакция у ребёнка на известие о начале учебных занятий! Никаких стенаний на тему первого сентября и закончившихся каникул. Глаза горят энтузиазмом, ребёнок подпрыгивает от нетерпения в ожидании первого урока. Этого ученика не придётся пугать страшилками: или ты сейчас учишь параграф, или в конце года — присягу и устав.
С законом о полукровках Аня в срочном порядке ознакомилась в городской библиотеке. Пояснения к этой статье закона гласили, что необученный маг — существо чрезвычайно опасное, способное причинить много бед. С этим утверждением трудно было не согласиться: неопытный маг скорее убьёт человека, чем излечит его насморк, и скорее спалит всю ферму, чем высушит сено. Однако вывод законодатели делали несколько неожиданный с точки зрения Ани: раз необученные магической науке дети-полукровки смертельно опасны, то их следует уничтожать сразу во благо человечества! Мысль, что простолюдинов можно обучить пользоваться магическими силами, никому из законотворцев в голову не пришла: право на образование имели только люди богатые, а право на образование магическое — только магическая элита. Бастард-полукровка в академии магии?! Это немыслимо!
Абсолютная свобода и одиночество Ани окончательно закончились. Отныне она несла ответственность не только за себя. Не по возрасту серьёзный и деловитый мальчик прочно занял место в её жизни и сердце.
Странные сны больше не тревожили, лишь время от времени в сновидениях вспыхивали образы неведомой пещеры, в которой спрятано нечто важное. Один раз приснился роскошный дворец и золотой трон посреди помпезного зала. Аня почему-то не шла, а ползла по красной дорожке, ведущей к трону, и совершенно не интересовалась великолепием зала. Видно, во сне она пришла во дворец не с экскурсией.
Сон про дворец не повторился, и Аня выбросила его из головы: мало ли, как подсознание себя ночью в беспамятстве проявляет!
Тем временем, Ригорин Оэн мрачно взирал на огненные буквы над троном в главном парадном зале дворца:
«Последний из рода Дистинаев»
— гласила надпись.
Нечего и говорить, что его величество король пребывал в крайне расстроенных чувствах и обругал главу королевской стражи, неспособного изловить Василиска.
— Мне угрожают в собственном доме, чем занята охрана?!! — вопил король во всеуслышание.
Охрана ничего не слышала, никого не видела. Поздно вечером в зал заходили наводить порядок слуги: вначале трое с вёдрами и швабрами, потом одна девица с набором для натирания меди и позолоты. Девицу охранники толком описать не смогли, и ни одна служанка дворца не подтвердила своё пребывание в тронном зале в роковой вечер. Хуже всего, что надпись над троном не смогли убрать. Даже ректор академии магии не смог. Пришлось большой тронный зал закрыть и пользоваться малым, пока за неделю буквы не утратили свою яркость и наконец не развеялись.
«Если Василиск продолжит в том же духе, то последний из Дистинаев помрёт сам собой от страха и ярости», — подумалось Ригорину.
…
Время бежало незаметно: после Корины клиентки потянулись тонкой струйкой, и Аня не сидела без дела. Иногда удавалось помочь советом, иногда — убедительным разговором с родителями невесты. Забавным вышел случай с дочерью мясника, хоть поначалу всё начиналось классически: горьким плачем несчастной девушки…
— Фермер этот двух жён схоронить успел, — жаловалась клиентка, утирая слёзы, — но мой отец не решился прямо ему отказать. Во-первых, он главный поставщик мяса в отцовскую лавку, а во-вторых, он огромный, невероятно сильный, вспыльчивый мужик, с которым все боятся связываться! Такому человека прибить в припадке злости — что комара прихлопнуть, он уже отсидел в тюрьме пару лет за то, что кости одному недругу переломал.
Отец клиентки стоял за её спиной, нервно мял в руках холщовую кепку и подтверждал слова дочери. Общий смысл речей мясника сводился к тому, что сыновей у него нет, а влезать в конфликт с устрашающим скотоводом немногочисленные друзья и родственники отказались. Ему одному поклонника дочери не осилить, а стражники в управе заявили так:
— Ничего худого тебе пока не сделали, жаловаться не на что. Вот будет весомый повод для жалоб — приходи, разберёмся.
— А если не смогу дойти, если он мне ноги вырвет за отказ дочку замуж выдать, калеку из меня сделает? — резонно поинтересовался мясник и получил ответ:
— Тогда тоже разберёмся и виновного накажем.
Словом, перед Аней поставили задачу: отговорить злобного, могучего фермера от намерения жениться на дочке мясника, но сделать это так, чтобы не пришлось срочно искать нового поставщика мяса для лавки. Чтобы личные взаимоотношения не оказали плохого влияния на бизнес!
У Ани на кончике языка вертелся язвительный вопрос: «А доброго прекрасного принца вам из монстра-жениха не сотворить, нет?», но она удержалась. Стребовав солидный аванс, она пообещала сделать всё, что в её силах.
Павлюк, услышав, за какое дело взялась его названная сестра, схватился за голову, но Аня велела ему не паниковать раньше времени, а идти в народ, ненавязчиво собирать информацию о неугодном женихе. Сама привычно обернулась бродячим псом и понеслась заниматься тем же самым: подслушивать разговоры фермера и следить за объектом в непосредственной близости от него.
Первый же разговор навёл её на идею. Разговаривал высоченный, широченный фермер с сельской ведуньей — старой бабушкой, почитаемой всем селом за мудрость и «тайные знания»:
— Сарай отремонтировать хочу, можно ли прям сегодня начинать? — спросил жених дочки мясника.
— Счищать краску с деревянных поверхностей лучше при убывающей луне, — с умным видом изрекла старуха и Аня-пёс подобралась ближе, чтобы лучше слышать. — Начнёшь на растущем серпе работать — неприятности в деле навлечёшь, а вздумаешь в полнолуние топором махать — от хвори вскоре загнёшься.
Объект слежения Ани сосредоточенно покивал, его грубое, злое лицо отразило усиленную работу мысли, вылившуюся в следующий вопрос: