Караван остановился около острова смешанного леса на открытой со всех сторон площадке, чтобы ветер отгонял гнус. Каждый из членов семьи тунгусов знал свои обязанности при обустройстве стоянки. Игнат подносил жерди и помогал возводить каркас чума. Когда чумы были установлены, Алана принялась готовить еду, а Иладина пошла в лес за брусникой.
Вскоре на столе стояла похлёбка из рыбьей муки, лежали куски отварного мяса, обжаренные над костром, вяленая рыба и лепёшки, испечённые с добавлением муки из растёртой сухой рыбы и ягеля.
Рыба была жирной и аппетитной. Игнат спросил у Аланы:
– Как называется рыба?
– Сури, – кратко ответила она, затем спохватилась и добавила. – Сиг – русское название.
Игнат отметил, что в чуме было чисто, все вещи лежали на своих местах. Не было посторонних запахов. Чум регулярно проветривался при переездах.[3]
Иладина задерживалась с возвращением из леса. Вернулась взволнованной. Берке спросил:
– Что случилось?
– Я пошла в лес за брусникой к мясу. За мной увязался Сиэл. Собирая ягоду, услышала почти рядом лай. Поднялась на бугор, чтобы посмотреть, на кого он лает, и увидела: на дереве сидят два медвежонка, а под деревом энекан отбивается от наседающей собаки. Увидев меня, медведица оставила собаку и побежала ко мне. Пришлось упасть на землю и притвориться мертвой. Энекан подбежала ко мне и стала обнюхивать. Сиэл вцепился ей в зад. Одним ударом лапы медведица отбросила его, разорвав псу бок. Я лежала и про себя произносила: «Энекан, иди к медвежатам, я не сделала тебе ничего плохого». Когда обнюхивала моё лицо, я затаила дыхание. Видимо, она убедилась, что человек не представляет для нее угрозы, и быстро удалилась к медвежатам. Я открыла глаза и лежала до тех пор, пока семейство не скрылось из вида.
Члены семьи отнеслись к рассказу как к обыденному явлению. Игнат же был удивлён смелости и находчивости женщины. Он спросил:
– На вас часто нападает медведь?
– Он на нас не нападает, – ответил Берке. – У нас разные дороги. Мы называем его амака – дедушка. Относимся к нему уважительно, считаем, что он когда-то был человеком. Если встретимся, говорим: «Амака, иди к себе домой, я не сделаю тебе ничего плохого. Он уходит».
– Вы никогда не стреляете медведей? – удивился Игнат.
– Убиваем только тех, которые охотятся на оленей. Игнату для ночлега отвели место в юрте молодой семьи.
Впервые за несколько дней он разделся до трусов, улёгся на мягкий мех и накрылся оленьей шкурой. Его охватило блаженство, и он уснул крепким сном.
Жизнь среди тунгусов тянулась однообразно: снятие чумов, переезд на новое место, установка чумов. На стоянках проводили несколько дней. Они не торопились. Это был их образ жизни. Игнату хотелось быстрее добраться до Енисея, а там найти способ уехать на Большую землю. Вместе с тем природа завораживала и каждый раз заставляла восхищаться величием и красотой окружающего мира. Однажды Игнат спросил у Берке:
– Скоро доберёмся до Енисея?
– К сезону охоты будем в родовых угодьях.
– Когда начнётся охота?
– Когда снег пойдёт.
Игната не устраивала перспектива зимовать в этих краях. Но он не мог торопить своих спасителей, которые относятся к нему так доброжелательно. За несколько дней пути они не встретили ни одного человека. Он стал сознавать, что мог бы погибнуть, если бы не встретил этих людей.
Разнообразие вносила рыбалка в реках, на берегах которых тунгусы предпочитали устраивать стоянки. Чаще они выбирали местность с обилием ягеля. Игнат удивлялся, что олени не едят влажный зелёный мох – кукушкин лён, а предпочитают сухой белый ягель. Игнат не предполагал, что ягель можно использовать в пищу и лечебных целях, что он обладает противотуберкулёзными и антибактериальными свойствами. Иногда, чтобы помыть руки, Игнат вырывал из мохового покрова пучок зелёного мха, сжимал, и из него начинала капать вода.
Первоначально всех людей Крайнего Севера называли тунгусами. Игната приютили эвенки. Когда-то они занимали обширную территорию от Урала до Камчатки, от границы с Китаем до Северного Ледовитого океана. Такое широкое расселение связано со склонностью к постоянным длительным перекочевкам. Сегодня их можно встретить от Оби до Тихого океана. У них один язык, единые герои устных произведений. Их язык принадлежит к тунгусо-маньчжурской семье, как переходный вариант между тюркскими и монгольским языками. Сегодня они владеют русским языком и чаще общаются на нём. Название «эвенк» произошло от китайского названия «эвенке су».
Советская власть в 1930 году образовала на севере Красноярского края Эвенкийский автономный округ с административным центром в посёлке Тура. Его площадь больше территории Турции. Предполагалось, что все племена поспешат в свой округ. Этого не случилось. Приход советской власти эвенки не приняли, а когда им начали навязывать осёдлый образ жизни и объединять их оленей в колхозные табуны, подняли восстание, которое было подавлено. В 2007 году округ ликвидирован, его территория стала одним из районов Красноярского края. В нём проживало всего 16979 человек, в том числе эвенков около 3 тысяч. По переписи 2010 года в России проживает 35 527 эвенков. Приблизительно столько же проживает в Китае. Сегодня эвенки не имеют национальных селений. Они продолжают вести кочевой образ жизни. Одни кочуют с большими табунами оленей по бескрайним просторам Заполярья, другие занимаются охотой и ведут полуосёдлый образ жизни. Им разрешено иметь небольшие стада оленей для передвижения и хозяйственных нужд. На территории их проживания не исчез ни один вид флоры и фауны. Они живут в гармонии с природой. Парадокс в том, что под угрозой исчезновения находятся сами эвенки. Их численность падает. Рождаемость в два раза ниже смертности, потому что этот народ, как никто другой, почитает свои древние обычаи.
Недалеко от большого озера горел костёр. Вокруг него сидели наши кочевники и с удовольствием ели только что сваренного чира. Рыба была жирной и очень вкусной. Игнат любил уху, но у тунгусов не было картошки и лука. Они довольствовались отварной рыбой. Он попросил Иладину:
– Налей мне в кружку бульона.
Когда попробовал крутой отвар, был приятно изумлён – он был очень вкусным с необыкновенным ароматом. Около него примостилась рыжая лайка, Игнат незаметно давал ей кости хребта с кусочками рыбы. Она в благодарность лизнула ему руку.
На озере плавали гуси. Небольшие стаи поднимались и, сделав круг, опускались на воду.
– Готовят молодняк к перелёту, – с грустью произнёс Берке, – скоро улетят на юг.
– Дай мне твоё ружьё, – попросил Игнат, – попробую добыть гуся.
– Лодки нет. Как доставать из воды будешь?
– Буду стрелять, чтобы упали у берега.
Берке сходил в чум, принёс ружьё и два патрона.
Игнат шёл на приличном расстоянии от берега. Когда поравнялся со стаей, присел и стал наблюдать. Гуси не обращали на него внимания, они периодически опускали головы в воду и доставали корм. «Место кормовое, – подумал он, – если спугну, обязательно вернутся на кормёжку. Растянувшись, по-пластунски пополз по высокой осоке. Вдоль берега рос рогоз. Устроился на кочке и стал ждать охотничьего счастья. Гуси иногда пролетали в пределах выстрела, но далеко от уреза зарослей рогоза. Охотник ждал своего часа. Такой момент наступил. Гуси летели вдоль кромки зарослей. После выстрела две тяжёлые птицы упали на озеро.
Игнат разделся и пошёл за дичью. Ледяная вода обожгла ноги. Около кромки зарослей она достигла пояса. Гуси лежали в пяти метрах от камыша. Не раздумывая, поплыл к ним. У поверхности вода оказалась теплее. Взяв гусей одной рукой за шеи, попытался плыть, но не смог сдвинуться с места: гуси плавучим якорем держали его на месте. Пришлось взять шею одного гуся в зубы и по-собачьи, с трудом, плыть к зарослям. Затем сплавал за вторым трофеем. С гусем в каждой руке, как ошпаренный, выскочил на берег. Схватил рубашку и стал растирать тело.
За ним с противоположного берега с замиранием сердца наблюдали тунгусы. Когда он оказался на берегу, все с облегчением вздохнули. Они не умели этому. В холодной воде никто даже не пытался учиться плавать. Нередки случаи, когда переворачивалась лодка, они тонули.
Первым заговорил Берке: – Смелый человек».
Юргэн подумал: «Такого человека нельзя сдавать властям».
Игнат оделся, перекинул ремень ружья через голову на плечо, схватил в руки добычу и, чтобы согреться, быстрым шагом поспешил в лагерь. Гуси оказались тяжёлыми. Его путь напрямую лежал через заросли пушицы. Её соцветия напоминали одуванчики.
– Надо приготовить настой, а то Игнат простынет, – сказала Иладина и направилась в чум за травами.
Игнат подошёл к костру, бросил на землю гуменников, протянул хозяину ружьё и две латунные гильзы со словами:
– Хорошее ружьё.
– Это ты хорошо стреляешь.
– Садись к огню, – пригласила Иладина, – я приготовила тебе питьё из трав.
Игнат взял двумя руками горячую кружку и небольшими глотками стал пить отвар. Когда выпил, посмотрел в неё: к его удивлению, кроме незнакомых ему трав, виднелся ягель.
– Где ты научился хорошо стрелять? – спросил Берке.
– Это длинная история.
– Ты куда-нибудь торопишься?
– Нет.
– Тогда рассказывай.
– Я родился в Новосибирской области. Отец был страстным охотником. Уже с десяти лет брал меня с собой на охоту. Научил обращаться с ружьём. Началась война. Он ушёл на фронт. В 1943 году получили похоронку. С четырнадцати лет стал охотиться самостоятельно. Вблизи посёлка в колках гнездились колонии дроздов и грачей. Они были первыми трофеями. Во время войны такой дичью не брезговали.
После окончания школы призвали в армию. В учебном отряде направили на шофёрские курсы: получил права, проходил службу в механизированной роте. Отслужив положенный срок, вернулся к маме. Она уже жила в Новосибирске. Хотел пойти работать водителем, но она настояла, чтобы я продолжил учёбу. Поступил в автодорожный техникум. После окончания меня направили работать механиком в автотранспортное предприятие. Вот там во время перекура я и рассказал анекдот, за который попал в ГУЛАГ.