– С этого момента ты находишься под защитой родового огня. Пойдём к священному дереву Сэбэкмо и попросим исполнения заветных желаний.
Они подошли к дереву и стали гладить отшлифованный ствол. Когда отошли в сторону, Багдарина спросила:
– Какое желание просил, чтобы исполнилось?
– Я просил, чтобы моё желание жениться на тебе исполнилось.
От Игната не ускользнула мгновенная радость, мелькнувшая в её глазах.
– Ты согласна? – спросил он.
– Я согласна, но у нас это решают родители.
– Какое желание загадала ты? – спросил Игнат.
– Это мой секрет. Если проговорюсь, может не сбыться. В это время начались гонки на оленях, и они присоединились к болельщикам.
Праздник длился долго. Игнат и Багдарина постоянно были вместе. Это не могло остаться незамеченным жителями посёлка и гостями.
Игнат обратился к Берке:
– Хочу жениться на Багдарине.
– Она согласна?
– Говорит, что надо засылать сватов.
– Завтра пойду сватать.
Берке вошёл в дом родителей Багдарины, уселся за стол, вынул из кармана кисет и протянул его отцу. Тот кисет принял:
– Дочь рассказала мне о женихе. Теперь не те времена, чтобы не считаться с волей детей. Мне приятно, что ты решил соблюсти обычаи предков, – произнёс он и закурил.
Это означало, что предложение свата принято.
– Надо обсудить калым, – предложил Берке.
У эвенков существовало три вида калыма: первый – олени, второй – отец невесты мог потребовать у свата его дочь в жёны для кого-нибудь из своих родственников. И, наконец, третий: жених должен отработать у родителей невесты какой-то срок.
– У жениха нет родителей, оленей, чума. Я готов заплатить за него калым.
– Мне твоих оленей не надо. Пусть отработает калым в моём доме.
Со свадьбой решили на дальний срок не откладывать. Время подходящее: скоро начнётся отёл важенок. Семьи будут жить на одном месте.
В назначенное время семья Сычегир подъехала к дому родителей невесты. Для Багдарины уже был подготовлен верховой олень. На нём было небольшое женское седло и уздечка, украшенная бисером. Невеста в праздничной одежде вышла из дома. Под расстёгнутой меховой паркой красовался нагрудник. Он от шеи до пояса был украшен суконными аппликациями и вышивкой из бисера у ворота. На нижней части – геометрические симметричные фигуры разного цвета. Багдарина три раза объехала вокруг дома по ходу солнца, родители вручили её жениху. На этом венчание заканчивалось – они считались семейной парой. Начался праздник. В свадьбе участвовал и шаман. Он камлал и окурил помещение, чтобы не дать злым духам войти туда, где будут жить молодожёны.
Игнат и Багдарина понимали, что, соблюдя традиции предков, им необходимо узаконить свои отношения в органах власти.
После свадьбы несколько дней пролетели, как в сказке, в порывах любви и ласки. Молодожёны ни на минуту не разлучались. Игнат как-то сказал:
– У нас обычно после свадьбы молодожёны отправляются в свадебное путешествие. Куда бы нам поехать?
– Можно поехать к моей сестре. Я давно с ней не виделась. Она живёт в Дудинке. Вот обрадуется! – со счастливой улыбкой предложила Багдарина.
– Я буду рад познакомиться с твоей сестрой. Мы можем там официально зарегистрировать свой брак. Сестра будет свидетельницей.
Багдарине идея понравилась, и она начала собираться.
Игнат помогал жене запрягать оленей. Она оказалась опытнее его. Он полностью доверил ей собирать вещи в дорогу. Когда она укладывала палатку, спросил:
– Я не вижу печки.
– Весна. Печка не нужна. Спать будет тепло.
Больше он не задавал вопросов, опасаясь попасть впросак.
Двое нарт, запряжённых тройками оленей, неслись по белоснежному простору Енисея. Оленям было легко бежать по уплотнённому ветрами снегу. До берегов было по несколько километров. Правый, высокий, зарос хвойным лесом, левый, пологий, – низкорослыми деревьями. Когда Игнат уже устал сидеть на нартах, а солнце склонилось к горизонту, Багдарина повернула свои нарты к левому берегу Енисея и въехала в русло, видимо, ей знакомой реки. Километров через пять остановила оленей, ловко соскочила с нарт и подошла к Игнату.
– Здесь будем отдыхать, а олени кормиться. В лесу много ягеля.
– Откуда ты это знаешь?
– Ездила с отцом.
Эвенки, если проехали маршрутом хоть один раз, запоминают его на всю жизнь. Вскоре в лесу стояла палатка. Перед входом горел костёр. Светлый дым, слегка покачиваясь, струился вертикально между деревьями. В лесу было тихо. Небольшой морозец не мешал вдыхать полной грудью воздух, насыщенный ароматом хвойного леса. Молодые люди с аппетитом ели лосятину, разогретую на огне, и запивали чаем, заваренным на травах. Игнат не спускал глаз с супруги. Он любовался, как она ловко орудовала ножом, как умело собирала и укладывала в берестяную корзину продукты. Для неё это было привычно, а у Игната вызывало удивление и восторг. Когда она стала ставить корзину в палатку предложил:
– Продукты можно оставить на улице у палатки.
Багдарина повернулась к нему. На её румяном лице расплылась улыбка.
– Ты хочешь кормить песцов? – спросила она.
– Разве они осмелятся подойти к палатке?
– Проверь. Оставь кусок мяса на улице, – она бросила Игнату кусок лосятины.
Багдарина расстелила в палатке спальный мешок из оленьих шкур мехом наружу. Внутри мешка поправила байковый вкладыш, разделась, нырнула в спальник и позвала Игната:
– Иди ко мне.
В свете костра он разглядел её фигуру. Игнат с учащенно бьющимся сердцем поспешил в палатку, завязал тесёмки на входе, разделся и залез в спальник. Обняв друг друга, они застыли в поцелуе.
Утром Игнат не нашёл оставленного мяса. На снегу увидел следы не только песца, но и других мелких хищников.
В Дудинку[8] они приехали через несколько дней.
Багдарину и Игната в загс сопровождали её сестра с мужем.
– Мы давно женаты, – начал разговор Игнат, – вот приехали издалека, чтобы официально оформить наши отношения.
– Заявление следовало подать за месяц.
– Далеко ездить два раза, – произнесла Багдарина.
– Они приехали ко мне в гости, – вмешалась в разговор сестра, – если не распишете, уедут и скоро не приедут. Испортите статистику.
– Ну уж ладно! Давайте ваши паспорта.
Игнат с замиранием сердца подал паспорт. Там была фотография шестнадцатилетнего парня. Его же лицо заросло густой чёрной бородой.
– Чью фамилию будете брать? – прозвучал голос работницы загса.
– Беру фамилию жены.
Регистратор с удивлением посмотрела на Игната. Она не встречала случаев, чтобы мужчина брал фамилию жены.
– Это я настояла, чтобы он взял мою фамилию, – заявила Багдарина, – иначе наш род закончится.
Регистратора удовлетворил ответ. Она поставила штампы в паспортах и выдала свидетельство о регистрации брака. Поздравляя молодожёнов, посоветовала зайти в милицию, чтобы стать на учёт и заменить паспорт супруга. Игнат стал носить фамилию Саватеев.
В мае наступил полярный день. Солнце круглые сутки не покидало небосвод. На Енисее ещё стоял лёд. Могучая река готовилась к ледоходу, а охотники – к прилёту водоплавающей дичи.
Гогот гусей в небе известил о начале их прилёта. Они летели большими табунами, приветствуя общим гомоном родимый край. Игнат никогда не видел такого количества птиц. Он спросил у тестя Катаная:
– Почему не видно уток?
– Они прилетят с приходом воды.
Игнат с тестем готовили место для охоты. В тундре ещё лежал снег. Оттаяли только торфяные бугры и узкие полоски на южных склонах к озёрам. Около одного такого склона охотники выкопали в снегу траншею, в которой можно было свободно разместиться. Катанай установил на снежном покрове озера чучела гусей. Игнат, когда впервые увидел эти чучела, был удивлён мастерству эвенков. Ободранную вместе с пером кожу гусей они набивали мхом. Чучела невозможно было отличить от живой птицы. «Такие чучела с удовольствием бы принял любой музей», – подумал Игнат.
Закончив приготовления, охотники присели в скрадке. Катанай периодически издавал в манок звуки, очень схожие с гусиным гоготом. Небольшая стая гусей свернула со своего маршрута и направился к чучелам. Над озером они стали парить, тормозя крыльями, чтобы присоединиться к сородичам на земле. Раздались выстрелы, и два гуся, подвернув крылья, упали в снег.
– Схожу, принесу? – спросил Игнат.
– Я сам, – ответил Катанай.
Он установил гусей на оттаявшем склоне, как кормящихся птиц.
К чучелам летел одинокий гусь. Игнат поторопился и выстрелил первым. Гусь упал в снег.
– Иди, подбери, – предложил тесть.
Игнат перелез через снежный бруствер и направился к добыче. Ноги скользили по насту. Когда стал подходить к гусю, тот соскочил и побежал прочь. У него было перебито крыло. Игнат бросился за ним, но гусь бежал быстрее. Его красные лапы не скользили по насту. «Почему я не взял с собой ружьё?» – подумал Игнат и повернул к скрадку. Схватив ружьё, бросился в погоню. Гусь был уже далеко. Пока он гонялся за ним, тесть успел сделать несколько выстрелов. Когда неудачливый охотник вернулся, Катанай не сказал ему ни слова. По его улыбке Игнат всё понял.
Гуси продолжали лететь на север. Вековой инстинкт заставлял их стремиться к местам гнездовий. Периодически пролетали лебеди, сверкая белизной в лучах яркого солнца.
После добытых ещё нескольких гусей Катанай сказал:
– Больше стрелять не будем. Нам больше не надо. Надо собираться домой.
С каждым днём становилось теплее, снег исчезал на глазах. Солнце играло лучами на поверхности могучей реки. Снег и лёд жаждали растаять и зазвучать живым потоком. Река накапливала силы, чтобы приподнять и разорвать ледяной панцирь.
Неожиданно Игнат услышал орудийный выстрел, затем еще несколько. Это река ломала почти двухметровой толщины лёд. Напор воды приподнял зимнюю рубашку реки и, как хмельной матрос, разорвал её на груди. Он отрывал лёд от берега и мелей, ломал, издавая звуки, напоминающие выстрелы. Вода поднялась на несколько метров, и лёд тронулся. Льдины со скрежетом наползали