Саратов, Россия
Родился Юрий Михайлович в 1950 году в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Позже с родителями переехал в Саратов по месту назначения отца. Окончил Саратовский политехнический институт (ныне Саратовский технический университет). Ученая степень – кандидат физико-математических наук (1990 год). Один из основных организаторов известного в России предприятия «ООО „ТРИМА "» (1991 год) по разработке и производству медицинских изделий для реабилитации в различных областях медицины.
В настоящее время живет в Саратове, продолжает работать в ООО «ТРИМА» в качестве директора и учредителя.
Регулярно публикуется в интернете в Фейсбук, а также на литературном портале stihi.ru и в «Литературной газете».
Аргентинское танго
Вечная музыка, страстью граненая,
Танго из недр греховной души,
Весь из сомненья и праздника сотканный,
Вечный заложник нездешней любви.
Как же ступить в этот круг заколдованный,
Руки откинув с лица своего,
Бросив, поймать и ступать настороженно
В шаге широком бедро о бедро.
Танец – оправа для чувства бездонного,
Танец – молитва, греховная суть,
Где подчиненье и власть узаконены,
Где все отдать, ничего не вернуть.
Снова и снова полны обещания,
Снова пред нами танцпола паркет
И нет никакого иного желания —
Танго Пьяццоллы и выбора нет.
Наши сердца застучали неистово.
Танец, где жизнь и любовь на кону,
Танец – огонь среди всей заскорузлости,
Знающий только лишь волю одну.
Боль
Когда у моря даль тускнела,
А ветер будто стих,
Волна баюкала несмело
Последний солнца блик.
Завороженная виденьем,
Смотрела ты в упор
На исчезающее тленье,
На вечный приговор.
А я смотрел опять с волненьем
На профиль твой, висок,
Творца просил – мне жизни тленье
Продлить на малый срок.
Спасибо, жизнь, за эти путы,
И за простую суть.
Где время и его минуты —
В неведомое путь.
И я пишу под шум прибоя
На вымокшем песке —
«При этой неотвязной боли,
Есть счастье на Земле».
Было ли…
Было ли солнца затменье
В поле бесснежной зимой,
Голых деревьев сомненье,
Дым голубой над избой?
Белые очи тумана,
Клочья растерзанных трав —
След от дико́го кабана,
Бледные лики дубрав?
Было, иль только приснились
Дали в вуальном шелку,
Глаз твоих спелых маслины?
Я перед ними в долгу.
Наши безумные встречи,
Речи безудержных слов,
Дальнего города «свечи»,
Деревца юный «остов».
Руки замерзшие, плечи,
Снятое мною пальто,
Взгляд протестующий вечен —
Сцена немого кино.
Как же все это не вспомнить?
Скажут – зачем вспоминать…
Края озерного томность
Память тревожит опять.
Я прикасаюсь к изрытой,
Тоже душевнобольной,
К этой земле позабытой
Вместе с бесснежной зимой.
Вы та, которая…
Вы та, которая нуждается
В любви, которой нет и нет,
Вы знаете: обожествляется
Мерцающий терпенья свет.
Вы та, которая нуждается
В словах, что прямо из души.
Такое иногда случается
По воле Бога Доброты.
Да, Вы поступками неброскими
Не так заметны, ну так что?
Живут восторгов Ваши россыпи,
Они – лишь Ваше колдовство.
И Вы еще не разучились
Читать романы и страдать,
И психологию мужчины
Хотя бы так, но постигать.
И в книжках делая закладки,
Проснувшись утром, перечесть.
И кофе Вы не пьете сладким,
И очень нужно все успеть.
Вы та, которых так немного,
Привычно Вам смотреть в глаза,
Вы не слывете недотрогой
И уж, конечно, не ханжа.
И кажется, что ближе нету,
А в сущности удалены.
Как много в жизни по секрету
Расскажут годы прожиты.
Зачем другие с нами рядом?
Они к огню, как мотыльки,
Летят, а тех, что лечат раны,
Мы держим фибрами души.
Вы та, которая нуждается
Во взгляде ласковом с утра.
Пусть Ваша гордость прилагается,
Она – защитница от зла.
И каждый раз все удивляется
Душа, когда встает луна,
Квадрат надежды зажигается
При свете Вашего окна.
Грустная песня
Расставально глядишь и печально,
Вижу облик нахохленных птиц,
И не будет уже обещанья
В прежнем взмахе крылатых ресниц.
Отошло, отлюбило, отторгло
Из кольца твоих рук, твоих плеч,
Оборвалась, повисла, умолкла
Так недавно журчащая речь.
Нет, уже невозможно, не волен
Изменить что-то в серых глазах,
Затерялся, как всполох, как волны,
Истощился лучистый запас.
Что ж, мне жить параллельно не диво
И смотреть на тебя издали,
И все то, что в тебе отлюбило,
Прожигает меня изнутри.
Я в молчаньи дождусь у предела —
Кто-то свыше задаст мне вопрос
И вернет твою душу без тела,
Без тоски, без печали, без слез.
Я один в эту позднюю осень,
Захлебнувшись туманом, стою,
Я почти не заметен для сосен,
И мой ствол не скрипит на ветру.
Может быть…, да наверно я умер,
Для того, чтоб ты дальше жила,
Из всего, что когда-то придумал,
Это лучшая песня моя.
Женщина и осень
Где ж ты, осень, затерялась?
Видно, с летом заигралась,
Дай мне листьев твоих малость,
Вымести из жизни сор.
Той поры я знаю цену
И пришла на эту сцену,
Чтоб вглядеться в перемену,
Я ищу души простор.
И замечу тебе, осень, —
Дорога мне моя проседь,
Не согласна с тем, кто против,
Не вступаю с ними в спор.
И не в том, конечно, дело,
Что жила не как хотела,
Я собою овладела,
Не боюсь молвы укор.
Не медлительна, не быстра,
Я достойна той монисты,
Где все нити, камни чисты,
Как омытые слезой.
И скажу исповедально:
Я ранима и печальна,
Мне дороже изначально
Свет от двери потайной.
Это свет желанной встречи,
Гаснут, вспыхивая свечи,
Звуки – ласковые речи,
Трепет сердца колдовской.
Эта осень мне упала
На плечо и прошептала:
Отряхнись, как я сначала,
То что было – опыт твой.
Я услышала и верю,
Мне не привыкать к потере,
Только нежной страсти двери
Хоть немного приоткрой.
Драгоценный ты подарок!
И не нужно мне гадалок,
Дальше – только без помарок,
«А любить – так всей душой»!
Касание
Я помню теплоту руки
И глаз немое средоточье,
Меня почти не знали Вы,
Но вот родилось многоточье.
Я помню нежность Ваших губ
И оторопь дыханья возле,
Не прикасался к ним и пусть,
Делилась жизнь на до и после.
Коснулась праведно рука
Щеки, что худобою впала,
Вся правда в ней. Она была —
Души мерило и начало.
Я знал всегда, что встречу Вас,
Касанье будет, как признанье,
Терпенья моего запас
Взамен пустого обещанья.
Мне не забыть томленья муку
И ожиданье, как беду
Божественную Вашу руку,
В ночи упавшую звезду.
Качели
Здесь время замерло,
Туман повис над морем.
В зловещей тишине,
Задумчивости волн
Затоплен им,
Как неизбывным горем,
И еле слышно
Плачет горизонт.
Вдруг ветер штормовой
Неудержимым фронтом,
И дождь стеной —
Подарок от богов,
И, ощетинившись,
С цепи сорвались волны,
Как тысячи
Озлобленных волков.
Характер твой —
Такая же стихия.
То нежный говорок —
Хрустальный воздух гор,
А то туман густой —
Слепой и нелюдимый,
И суженных зрачков
Пронзительный укор.
Люблю в тебе качели настроенья,
То теплый свет, а то метаний вздор.
Спроси меня: «Какие жгут сомненья?»
Я не скажу. Не знаю до сих пор.
Лето
Какая нега на воде,
На таинство любви похожа.
Самодостаточна, и все же
Тревожит чем-то душу мне.
Благословенные лучи —
Невидимые, невозможны,
Как некой святости шаги —
Ступает нежность осторожно.
Они идут из глубины,
Рассеяны на водной глади,
И от чего-то, чего ради,
Я вижу прожитые дни.
Они любовью скреплены,
Душа не может обмануться,
Как в прошлое мне не вернуться,
Как не уйти от суеты.
И я, плененный этим светом,
Еще одним наполнен летом,
Ему во мне и дальше петь.