Ей бы поскорей развернуться, унести ноги. За нарушение покоя хозяйки, да еще в такой час, она могла быть наказана и выкинута из дома. Но вместо того, чтобы убежать, ведомая какой-то силой шла вперед. Ноги понесли ее к дверям, за которыми творилось что-то такое, что неподвластно разуму. Двери были приоткрыты, занавешены прозрачными шторами, через которые было видно все, что делается в полуосвещенной спальной комнате.
Зайнабат притаилась. Голова пошла кругом, в глазах померк свет. В покоях хозяйки происходит то же самое, с чем она столкнулась в парке! В полумраке Ашаханум сладко постанывала в крепких объятьях голого волосатого мужчины. Она, вжатая в кровать, прерывисто дышит под ним, сладострастно вскрикивает. Слышится прерывистое дыхание, сопение, нервные смешки, шорохи, сопровождаемые какими-то скрипами пружин широченной кровати, на которой эта пара предавалась греховным утехам.
Вместе с ритмично двигающейся кроватью в спальне подпрыгивало все, находящееся в ней, вещи оживали, приобретали живую плоть, разгоняясь, неслись по комнате, сливаясь в соитии.
Судорожно обнимая, Ашаханум поцелуями покрывала грудь, шею своего партнера. Губами она касалась тех мест мужчины, о существовании которых девушка и представления не имела. Порой томно вскрикивала, сладострастным шепотом просила его делать это еще и еще… Пускалась в слезы, нервно хихикала.
– Да… да… да!.. – стонала она. – Сегодня полнолуние… И мое женское начало берет верх над мужским… Да… да… да… мой зверь, – вожделенно ликовала, – еще… еще… еще…
Зайнабат показалось, что она сходит с ума. Голова совсем перестала слушаться. Она позабыла, где находится: в парке, подсматривая за влюбленной парочкой, у себя или на половине хозяйки… Сердце вырывалось из груди. Его биение боем курантов отзывалось в ушах. Маниакально она соображала, что стук сердца, ее прерывистое дыхание могли услышать в покоях хозяйки, поэтому, отдаляясь от дверей все дальше и дальше, пыталась слиться со стеной. Не соображая, что делает, она вернулась, прильнула к двери, безумными глазами впилась в греховную пару. Кровь ее взбунтовалась так, что она испугалась, что не удержится от соблазна, ворвется в спальню хозяйки, прыгнет на кровать и сольется с парой, вместе с ними предаваясь страсти. Зайнабат теряла разум, теряла силы. Чтобы из горла не вырвался похотливый крик, ладонями она плотно прикрыла рот. Какая-то сила привязала ее к дверям, за которыми происходит грехопадение.
Девушка задышала прерывисто, ей не хватало воздуха, внутри у нее все пламенело. Неосознанно непослушными пальцами Зайнабат стала расстегивать тесемки. Они не поддавались. Рванула, оторвала, высвободила охваченные огнем груди, которые наливались горящими ядрами. Кровь бешено неслась по пламенеющему телу. Сосуды напрягались, подпрыгивали под кожей. Руки, ноги, все тело перестало слушаться Зайнабат. Сзади кто-то подталкивал ее в греховную опочивальню… Не соображая, что делает, она проползла через порог, заползла, застыла, трясясь. Приподняла голову… И то, что увидела, оглушило ее так, что в глазах померк свет. В постели мужчина прижимался к хозяйке лягушкой. Когда Зайнабат увидела, то, что движется между ног тетушки, длинное, упругое, волосатое, странное до невозможности, с двумя колокольчиками, свисающими от его основания, у нее невольно вырвалось «ах». Мужчина обернулся. Хозяйка вскрикнула, стыдливо прикрываясь одеялом.
Не чувствуя ног, Зайнабат выскочила на веранду, бросилась к лестнице, оттуда соскочила во двор. И ничего не замечая перед собой, понеслась к себе. Вся в слезах ворвалась в комнату, не понимая, что делает, закрылась изнутри. Бормоча что-то невразумительное, бросилась на постель. Она плакала навзрыд: интуитивно понимала, что пропала. Плакала так, что дрожали, звенели стекла в окнах. От ее воплей проснулись ковровщицы, ученицы в комнатах на нижнем этаже, прибежали к ее спальне. Никто из них не осмеливался переступить порог.
На кровати Зайнабат плакала долго, безутешно. Когда чуть успокоилась, стала понимать, в какую авантюру себя затолкнула: перешагнула красную линию, установленную хозяйкой, и за это жестоко поплатится. Хозяйка выгонит ее. Она не из тех женщин, которые прощают такие обиды.
Девушка в слезах стала собирать свои вещи, готовясь покинуть дом. С минуты на минуту ожидала она появления служанки хозяйки, которая укажет ей на дверь. Так, в ожидании, наступило утро.
Но никто к ней не приходил. Наоборот, утром ее пригласили на завтрак. Зайнабат долго не решалась. Но, когда позвали вновь, под темной вуалью пошла завтракать.
За массивным столом сидели все мастера, ковровщицы, наиболее талантливые ученицы. Все ждали ее. Она пришла бледная, еле живая. Издалека кивнув, собиралась сесть с другого края стола. Но хозяйка подошла, обхватила за талию, поцеловала в щечки и усадила ее рядом. Вела себя так, будто между ними ничего не случилось.
За завтраком хозяйка была весела, раскованна. Шутила с мастерами, рассказывала вчерашние городские сплетни. К Зайнабат была очень внимательна, нежна.
Зайнабат тряслась, не смея поднять глаз. Ковыряясь вилкой в своей тарелке, напряженно ждала приговора. Сейчас хозяйка встанет и всем объявит, что Зайнабат перешла запретную грань, за что возвращается к себе домой.
От неуместных шуток хозяйки за столом, городских сплетен на душе Зайнабат становилось еще горше. Лучше бы хозяйка ругала, била, таскала ее за волосы, чем так измывалась над ней. Она спрашивала себя: «Почему тетушка ведет себя так странно? Или она очень хорошая актриса, умеющая владеть своими эмоциями, или собирается нанести ей сокрушительный удар».
И на другой день хозяйка вела себя с Зайнабат очень нежно, уважительно, словно она само обаяние, душечка, мечта. Такое поведение еще острее тяготило Зайнабат. Она находилась в непрестанной тревоге, на грани нервного срыва. Понимала, что ее попутал шайтан, заставив перешагнуть запретную черту. Она увидела тайное, сокровенное в жизни хозяйки, о котором никто не должен был знать. За той чертой она видела лишь свою пропасть.
А Ашаханум ликовала. С первого дня проникновения в ее спальню Зайнабат не сходила с глаз. Неожиданный сюрприз. Случилось то, о чем вечерами Ашаханум грезила в своей спальне. Появлением на месте ее грехопадения Зайнабат словно волшебной рукой стерла грань, незримой чертой проходящую между ними.
Ашаханум была тончайшим психологом, знатоком женской души. Она понимала, что снятие покрова с ее тайны стало для девушки, с одной стороны, величайшим стрессом, с другой – открытием. Приоткрыв завесу, как созревший сладострастный плод, Зайнабат распахнула для себя двери в неведомый доселе мир, портал, за которым начинается волшебство. Мир тайной любви, вожделенных страстей.
Только она терялась в догадках: «Что за причина побудила Зайнабат перешагнуть прочерченную ею красную черту?! Ведь она понимала, за это может серьезно пострадать! С тех пор она совсем потерялась. И что с ней случилось в парке! Не напал ли на нее кто? Вдруг насильник? А она побежала к хозяйке делиться своими страхами? Но тогда почему она, подкравшись, как безумная, подглядывала и еле удержалась, чтобы не прыгнуть в постель? Что же произошло, чтобы решиться на такое постыдное дело у меня в спальне? Нет, она была не в себе, словно околдованная, одурманенная чем-то. Совершенно не контролировала свои действия, Попала в парке под чары колдуна? Не цыгане ли? А может, она внешне такая, как я? Не похожая на других? Наполовину женщина, наполовину мужчина… Бесстыжая! – не сдержалась Ашаханум и вульгарно выругалась. – Раскрыла мою тайну! Надо же войти в такое одурманенное состояние, чтобы ворваться ко мне в спальню и наблюдать, чем я там занимаюсь с мужчиной! Она не могла видеть, кто по вечерам ко мне приходит, когда уходит. Думала, приходят одни подруги, друзья, партнеры по бизнесу?.. В ее глазах я была почти непорочной, а теперь развенчана. Теперь она узнала, кто я такая… Она заглянула за ту грань, куда не имела права! Как быть с ней теперь? Наказать, как однажды жестоко наказала мужа и всю его семью?»
В ее памяти воскрес случай, который произошел двадцать девять лет тому назад. С люльки Ашаханум была засватана за сына кунака, человека богатого, уважаемого в высшем обществе, торговых кругах города. В распоряжении его семьи было несколько торговых точек в разных городах, ковровая фабрика, свои дома, таверны. Получали доход и из других восточных городов. Ашаханум была единственным ребенком в семье. Когда исполнилось четыре года, она узнала, что физиологически не такая, как все другие дети. Внешне она была как девочка, но отличалась от остальных тем, что природа наделила ее физиологией и девочки, и мальчика. Мать скрывала ее изъян от всех, даже от отца ребенка.
Будущий муж с первого класса любил ее. Ашаханум росла очень красивой, с выразительными зелеными глазами, с броской фигурой, но с физиологическими отклонениями. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, родители приняли решение выдать ее замуж. Мать была обязана открыть правду мужу. Но не смогла. Сколько Ашаханум ни просила, ни умоляла отца не выдавать ее замуж, тот был непреклонен.
Сыграли свадьбу. В первую брачную ночь Ашаханум не подпустила мужа к себе. То же самое повторилось во вторую, третью ночь… Она говорила, что больна женской болезнью и лечится. Пока она не выздоровеет, к ней нельзя прикасаться. Если муж не послушается, снасильничает ее, она умрет. Он внял ее мольбам. Но прошло полгода. Молодая так и не подпускала мужа к себе. Он больше жизни любил свою жену и скрывал ее тайну от всех, но с каждым днем все больше мрачнел, становился подозрительным.
Однажды он вернулся домой в сильном подпитии (они жили отдельно от родителей). Ворвался в спальню жены, напал, содрал с нее одежду, нижнее белье… То, что он увидел, повергло его в шок. Он выбежал из спальни, покинул дом. Ашаханум догадывалась, что оскорбленный муж с ошеломляющей, убивающей ее вестью направится к своим родителям. Она запаниковала. Ее тайну никто не должен знать. Этого допускать ни в коем случае нельзя! Если муж откроет рот, ей остается одно – броситься в море. Ашаханум приняла молниеносное решение. Взяла кинжал, вывела из конюшни самого быстрого скакуна. Закинула в хурджины