Выйдя из ванны, Ашаханум увлекла девушку за собой. Накинула махровое банное полотенце, в которое можно было заворачиваться с головы до ног, на плечи себе и Зайнабат. Подвела ее к трюмо. На подставке было много склянок с разными маслами, благовониями, баночек с кремами. Все они распространяли по ванной комнате тонкие, соблазнительные ароматы, отчего Зайнабат с непривычки чувствовала себя как после бокала шампанского, к которому хозяйка приучала ее в кругу своих подружек.
Хозяйка присела перед трюмо, попросила Зайнабат поухаживать за ней. Та из рук в руки передавала баночки, склянки. Ашаханум подсказывала, что, куда и как втирать. Закончились первые процедуры промасливания тела. Тетушка предложила девушке перейти к следующим процедурам.
Скинув с себя полотенце, она боком прилегла на небольшую кушетку возле окна. Стала подсказывать девушке, как надо втирать ароматические масла, благовония в кожу спины, живота, рук, ног… Все желания хозяйки девушка, потупив взгляд, исполняла точно, профессионально, словно давно занимается этим делом. От природы Зайнабат чуткая, нежная, схватывающая все на лету. Движения ее рук, ладоней, подушечек пальцев ублажали хозяйку, возбуждали.
Кровь Ашаханум стала бурлить под руками Зайнабат. Она исподтишка стала ласкаться к девушке. В ее поведении проявлялись некие странности, не свойственные женщине. Девушка возмущенно отодвигалась. Она что, обольщает ее?! Красивое тело целомудренной девушки, страстные алые губы, чашеобразные груди с трогательными сосками, руки, ноги возбуждали женщину. Не обращая внимания на реакцию девушки, чувственно жмуря глаза, страстно и глубоко задышала Ашаханум, гладя ей руки, ласкаясь к ее бедрам. От мягких, нежных прикосновений подушечек пальцев девственницы по телу зрелой женщины пробегала нервная дрожь. Возбуждаясь, глядя осоловевшими глазами, она стала осыпать тело девушки нежными поцелуями. Кончиками пальцев касаясь своих тугих красивых грудей с небольшими коричневыми сосками, потянулась к растерявшейся девушке. Когда ладони девушки, теряющей сознание, легли на ее груди, сладострастно постанывая, Ашаханум зажмурила глаза.
Зайнабат околдованно застыла, не смея отдернуть ладони женщины. То, что находилось под ними, жгло их раскаленным металлом. Девушка затряслась. Если она сейчас что-то не предпримет, то точно потеряет сознание. У девушки закружилась голова. Руки женщины тянулись к ее грудям. Неопытная девушка, теряясь в догадках, предполагала: в том, что ее гладит хозяйка, ничего противоестественного, неприличного нет. Видимо, так принимают ванну женщины в высших кругах. Хозяйка брала ладони Зайнабат в свои руки, играя большими зелеными глазами, спрятанными в тумане коварных мыслей. Она прижимала их то к своим наливающимся грудям, то к трепещущему под ними животу, то ниже живота…
Тетушка видела, как трясется девушка, чувствуя неладное, не смея возражать ей. Из-под густых ресниц Зай-набат бросала на нее вопросительные взгляды, словно спрашивая: «Разве так можно?». Хозяйка глазами отвечала утвердительно, переходя в своих действиях недозволенную грань для женщины с девицей. Глаза Ашаханум по-кошачьи стали смазливыми, в них заиграло сладострастие. Грациозным движением пальцев сдернула она с девушки тонкий шелковый халат, сквозь который просвечивали прелести ее нагого тела.
Зайнабат трепетала перед странным поведением. Она тряслась в неведении, оказавшись на грани отношений, неведомых ей до сих пор. Оттолкнешь руку – не знаешь, чем обернется этот жест. Позволить? Ей кажется, что Ашаханум переходит запретную черту. Девушка замерла готовая защитить себя. Ее взгляд недоверчиво впился в глаза хозяйки, губы возмущенно задергались. По животу пробежала нервная дрожь. Глаза затуманились, наполняясь слезами. Лицо она судорожно прикрыла ладошками. Зайнабат не столько заметила, сколько почувствовала, как хозяйка своими огромными зелеными глазами околдовывает ее. К ней тянулись жаждущие руки странно ведущей себя женщины, алчущие неги губы. Зайнабат оцепенела. Еще немножко, и с ней могло случиться все что угодно. Интуитивно осознавая, что Ашаханум переходит все грани дозволенного, Зайнабат с мольбой обратилась к ней:
– Прошу тебя, не надо… Ты ведешь себя не как женщина… Я не знаю, что ты со мной собираешься делать… Но я этого не хочу…
Ашаханум отступила, но в душе ликовала. Это была ее первая ошеломительная победа над дикаркой из аула. Девочка попалась в ее сети. С этого дня она будет делать с ней все, что пожелает…
– Ладно, девочка. Оденься. Можешь идти.
Зайнабат, не оглядываясь, выметнулась. Забежала к себе и, падая на кровать, заревела.
После принятия хамама с хозяйкой Зайнабат совсем запуталась. Вместо того, чтобы выгнать из дома, уволить с работы, тетушка Ашаханум приближала ее к себе. Раньше между ними были отношения, как между владелицей ковровой фабрики и ее наемным директором. Теперь эти отношения стали приобретать совершенно радикальный характер. В хамаме хозяйка вела себя с ней не как женщина. Что она себе позволяла! Зайнабат обескуражена. Разве такое возможно между женщинами? Все эти отношения были за гранью ее разума. Всю ночь думала об этом девушка, но так и не поняла, чего от нее добивается хозяйка, не находила объяснений. Понимала одно: женщине к женщине так относиться нельзя. И это… нечто, выпирающее из ее трусиков! Девушку противно передернуло. Все это очень запутанно, туманно, но отталкивать хозяйку от себя нельзя, иначе окажешься на улице. Однако оставаться в таком положении тоже невозможно.
Сидя перед волшебным зеркалом, Ашаханум следила за действиями Зайнабат. Перед ее колдовскими чарами расступались стены дома. Она проникала в мозг, сердце девушки, вглядывалась в ее чистые, невинные глаза, которые удивленно блестели как огромные чаши зеленых озер. Насколько опытна Ашаханум в жизни, настолько и коварна. Ее облик как-то странно отражался в зеркале. Глядя в него, изрекала она колдовские слова:
– Я – ведьма, слышащая тебя, музыку сфер, невидимая никем. Я – создание неповторимое. Каждая травинка, листок, камушек следит за тобой, затем ведет разговор со мной. Каждое живое существо на земле – застенчивая гусеница или грозный филин – является частью моей. В доме моем ни одна вещь не безделица. У каждой есть свое предназначение. По моему хотению запахи сухих терпких трав или ароматы живых цветов наполняют воздух, окружают тебя. Знаю я, ведьма, что не бывает на свете ни одного листочка, похожего на другого, как отражение в зеркале, даже если выросли они рядышком, на одной веточке. И нет на свете никого, кто дышит и думает, как я, ведьма. Если проснется внутри меня одиночество, тогда с горных хребтов налетит пронизывающий ветер, срывая с ветки позолоченные листья, разбрасывая их по лесу. Улыбнусь я, ведьма, тебе, одинокой, обниму, согрею своим теплым дыханием. Миражом растает твоя грусть, растворится беззубым призраком. По моей воле ветер испуганные листья опустит бережно на землю. Выстелю их под твоими ногами ковром… Лежат рядышком листочки: желтые да красные, бурые да с зеленью… Такие все разные, так друг на друга похожие… Знай, никогда не обижай ведьму. Ибо никогда не знаешь, с какими силами тебе придется иметь дело. Я не просто женщина. Я – избранная духами первородными. И эти духи берегут меня как зеницу ока и мстят за боль обидчице. Знай, мстят очень жестоко и страшно. – Отрываясь от зеркала, глядя в горящий очаг, продолжила: – Ну что, девица, не спугнула ли я тебя?
Гляжу, нет, только всколыхнула! – В глазах Ашаханум зажглись мстительные огоньки. – Ты попалась, дурочка! Я затолкаю тебя в болото со всевозможными змеями-искусителями! Только мне надо быть терпеливой, дождаться, когда ты созреешь для утех. И терпением, и временем я располагаю… К тому же я супербогатая, свободная женщина. Опираясь на свой дар ведьмы, финансовые возможности, я превращу тебя, девочка, в кого угодно. И к себе в постель вскоре затащу! В полнолуние в моей постели будут дурочки, такие, как ты, в безлуние – мальчики-девственники! Если пожелаю, тебя, милочка, заколдую, сейчас же тебя обласкаю, ведь природа наделила меня способностями и женщины, и мужчины! Кому-то же нужно подготовить тебя к первой брачной ночи с твоим будущим мужем?! Лучше меня этим таинством на белом свете никто не владеет… Твоя слабость в том, что ты чиста. Моя сила в том, что я обоепола. В моих жилах горит пламя страсти, заложенное небесами. Когда наступает полнолуние, во мне просыпается женское начало. Тогда я занимаюсь любовью с мужчинами. Когда луна начинает обратный цикл, я становлюсь мужчиной. Тогда я начинаю любить только женщин. Сейчас луна в своем развитии находится на нулевой фазе. В это время во мне одновременно просыпается и мужское, и женское начало. Сейчас, милочка, мне хочется и ласкать тебя, и отталкивать. Я приласкаюсь к тебе, мне понравилась твоя грудь. Надо же иметь такие гладкие, упругие груди, вкусные, как персики!.. А как ароматно ты пахнешь… Словно благоухающая роза! Своими ласками, объятиями я доведу тебя до такого состояния, что будешь трепетать подо мной, дрожать от неги, возбужденно целовать мне уста, руки…
Ашаханум стала возбуждать себя, мягко поглаживая подушечками пальцев эрогенные зоны своего тела. Слегка прикрыла глаза, раздула хищно ноздри, ладонями похотливо прошлась по грудям, низу живота… Она сластолюбиво задышала.
По потайному ходу, проложенному через ее спальню, Ашаханум проскользнула в комнату Зайнабат.
– Милочка моя, я не могла спать, чувствуя, что тебе за стеной одиноко… Разрешишь к тебе?
Не успела девушка и рта раскрыть, как тетушка легла к ней в постель, обнимая ее.
Хозяйка, заколдованно воркуя, соблазнительно играя искрящимися от керосиновой лампы глазами, прижималась к девушке. Запыхалась, поглаживая ее грудь, целуя в губы. Страстно дыша носом, губами мягко прошлась по коже шеи. Что-то живое, упругое, торчащее между ног хозяйки, уперлось в живот Зайнабат. Хозяйка затряслась всем телом. Руки судорожно гладили живот девушки, ниже живота… Зайнабат запаниковала, вскидывая на Ашаханум полные тревоги и слез глаза. Они словно спрашивали: «Что ты, хозяйка, себе, позволяешь?! Что за странные ухаживания?!»