– Было сказано: женщины и дети! – жестким голосом, капризно поджав губы, повторяла Хелен Бишоп.
– Но я вижу вас в шлюпке вместе с мужем и муфтой! В муфту можно было спрятать несколько таких Фру-Фру!
Раздался рев пара. На палубу высыпали пассажиры первого и второго класса, одетые кто во что: купальные халаты, пижамы, меховые пальто. Когда из раскаленных котлов стравили пар, шум стих и сразу зазвучал леденящий душу вой, заставивший оцепенеть всех. Оркестр прекратил игру. Корабль выл, словно раненое живое существо от боли, ужаса, безнадежности и предчувствия неминуемой гибели. Вой исходил из четвертой дымовой трубы «Титаника». Энн почудился голос Долли.
– Что это?!
– Думаю, воют собаки, запертые в «конурах». Над ними четвертая труба парохода, многократно усилившая звук!
«Господи!!! Как я могла поверить в байку, что собак спасут! Я предала Долли, нашу любовь! Разве после предательства можно жить? Да и нужна ли мне эта жизнь?» – пронеслось в голове Энн.
– Шлюпку на воду! – приказал помощник капитана матросам. – Трави!
– Как на воду? Я не брошу свою собаку! – Энн перемахнула через борт лодки, бросилась бежать.
– Энн, куда вы? – крикнул вслед Джон.
– Надо освободить собак!
Она бросилась на палубу, где находились «собачьи конуры», открыла клетки, схватила за поводки Долли и Китти, остальные гурьбой побежали за ней. Сопровождаемая десятком собак Энн поднялась на шлюпочную палубу.
– Джон, я привела собак!
– Леди! Садитесь в лодку! – с правой стороны палубы командовал посадкой первый помощник капитана.
– Мадам! Бросьте собаку – другую купите! – крикнул кто-то из очереди на посадку.
– Я не брошу Долли! Не буду садиться!
– Уходите, не мешайте другим! – волновалась очередь.
Ее грубо толкнули в спину, отдавили лапу Долли. Собака жалобно взвизгнула, ее лихорадило от страха.
– Леди Энн! Идите к нам! – позвала миссис Штраус. Пожилая чета устроилась в шезлонгах поодаль толпы. – Спокойно встретим судьбу!
– Не пристало нам выпрашивать милость! Леди Энн, присоединяйтесь! Выпьем шампанского! – Бен Гуггенхайм в шикарном смокинге, цилиндре, гордо размахивая тросточкой, вместе с камердинером направлялся в ресторан. – Мы с другом надели все лучшее и собираемся встретить неизбежность как джентльмены: с бокалом и сигарой!
– Благодарю! Я все же попытаюсь хотя бы спасательный жилет найти, – озаботилась Энн.
– Энн, держите! Вам и Долли! – Джон Астор появился со стопкой жилетов.
– Шлюпок больше нет! Остались только разборные лодки!
Носовая часть лайнера уходила под воду. Толпа людей, расталкивая матросов, в панике бросилась к борту. Полторы тысячи человек, движимые животным ужасом, давили друг друга в надежде попасть в разборную лодку, рассчитанную на шестьдесят пассажиров. Двое обезумевших пытались сбросить в воду уже сидевших в шлюпке женщин.
Старший офицер выстрелил в воздух. Этого оказалось достаточно, чтобы привести людей в чувство. Лодка спустилась на воду, и оркестр продолжил прерванный вальс «Осенний сон».
Палуба резко накренилась, Энн уже не могла стоять, ноги скользили. Долли в отчаянии царапала когтями пол. Но ничто уже не могло помочь. И они прыгнули в ледяную воду.
Перехватило дыхание, холодом обожгло кожу. Благодаря жилету Энн удержалась на поверхности и даже не выпустила из рук поводок. Долли отчаянно била лапами по воде.
– Энн, дальше от корабля! Плывите! – услышала голос Джона. Он плыл ей навстречу вместе с Китти.
Между ними было несколько десятков метров, когда корабль накренился еще больше. С жутким грохотом рухнула в океан труба и увлекла в темную бездну Джона, Китти, всех, кто был рядом…
Огромная волна накрыла Энн с головой. Легкие наполнились водой. В глазах потемнело. Но она еще слышала звуки любимого вальса…
Вскоре стало тепло и радостно. Она вновь гуляла с Долли по парку. По зеленой аллее в широкополой шляпе, с тросточкой навстречу шел ОН!
«Мы снова вместе, дорогие мои!»
Радовалась собака, виляла хвостом, лизала лицо.
Энн не довелось увидеть окончание трагедии: как гигантский корабль разломился надвое и, когда его носовая часть ушла под воду, корма, словно огромная башня, стояла в океане еще несколько мгновений, пока не заполнилась водой, а потом стремительно ушла под воду, унося с собой сотни человеческих жизней. Огромный мир, который только что жил, смеялся, мечтал и любил, исчез в океане навечно.
Пятнадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года в два часа двадцать минут жертвами катастрофы стали тысяча пятьсот семнадцать человек.
Спустя два дня экипаж пассажирского судна, вылавливающий мертвые тела, недалеко от места гибели «Титаника» видел замерзшую женщину в нарядной одежде, прижимающую к себе большую собаку.
Позже матросы спущенной на воду шлюпки так и не смогли найти ее в океане. Очевидно, Энн и Долли унесло течением…
Блудный сын
…И может быть, я был слеп,
И может быть, это не так,
Но я знаю, что ждет перед самым концом пути.
Серебро Господа моего…
Серебро Господа…
Ну разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
День выдался хлопотный, суетливый. Мало того что нужно было до обеда отмахать пятьсот километров до Первопрестольной, так еще товар получить, сопроводительные бумаги оформить и в обратный путь желательно пуститься засветло.
Выехав из дома в пять утра, Николай сидел за рулем уже более десяти часов… Смеркалось, шел сильный снег, и от снежинок, летящих в лобовое стекло, мелькало в глазах, мерещились какие-то непонятные тени на обочине, так и норовящие броситься под колеса. Спать хотелось безумно. Незаметно для себя он стал клевать носом, и виделся ему марширующий строевым шагом лес по обе стороны дороги, а за его макушками – позолоченные купола храмов… Красиво и жутко! Слетела с креста стая ворон, бросилась в лобовое стекло, и тут же резко просигналила встречная машина – едва успел проснувшийся Николай выровнять вихлявший по дороге грузовик.
«Господи… Так и до беды недалеко! Сейчас бы глоточек кофе…»
И, словно по его «хотению, по щучьему велению», засверкало веселыми огнями, подобно маяку среди темного океана, придорожное кафе. Надо остановиться – поужинать да поспать хотя бы полчасика в машине.
В кафе за соседним столиком компания «дальнобоев» активно обсуждала самую актуальную для водителей тему.
– Нет, мужики, кофе не всегда помогает! Чем больше пьешь, тем больше хочется спать!
– Можно выпить таблетку цитрамона или вот еще… в кока-колу сыпануть ложку растворимого кофе, но это только на два-три часа…
– А по мне так лучше семечки! Организм не уснет, пока принимает пищу. Или музыку врубить на всю катушку! Лимон пососать!
– Остановиться надо, отдохнуть. Не доводить себя до глюков!
– Да, глюки – это что-то! У кого-то дерево и сплошная стена посреди дороги появляется, у кого-то – окровавленный человек бросается под колеса, крокодилы стаями дорогу переходят, ежики веселятся, роты снеговиков языки показывают… но самый большой прикол – огромный черный пес… Дернешь резко руль в сторону – и летишь на скорости в кювет!
– А кто-нибудь из вас уже встречался с черным псом?
– Не видел, но, говорят, есть в его появлении нечто мистическое. Возникает внезапно. Бежит перед машиной, резко бросается на капот. Черный пес – предвестник гибели!
– Я слышал – наоборот! Приходит он, когда рано еще дальнобою умирать, а впереди, на дороге, ситуация опасная: животное выбежало на обочину, перевернутая машина, опасный поворот… Он как бы предупреждает: «Сбрось скорость, остановись! Долго едешь – внимание притупилось…» И холодок пробегает по коже, сердце сжимается…
– Черный пес – потусторонний хранитель дальнобойщиков, предупреждение Всевышнего. Отмахнешься – пеняй на себя! А кто не послушается совета, тот уже и не расскажет никогда, что с ним произошло…
– А мне однажды довелось с ним встретиться! – подошел еще один водитель. – Представьте, неожиданно в темноте возле капота появляется огромная черная собака! Бежит чуть впереди машины и вдруг резко разворачивается. Морда – жуть: пасть открыта, зубы огромные. Прямо в глаза смотрит и вдруг как рявкнет! Даже пот прошиб!
– Ужас!
Николай тоже решил вступить в разговор. Тем более его давно волновал вопрос:
– Мне вот все время храмы по дороге мерещатся с золотыми куполами… и кресты, на которых стаи ворон сидят… К чему бы это?
– А ты верующий или атеист?
– Атеист, конечно! Ни в какие божественные сказки не верю, хоть и крещеный. Бабка крестила в младенчестве. Сам же я в церковь не ходок.
– Странно, почему тогда тебе храмы мерещатся?..
– А ты подумай, может, грех на тебе какой? Вот и зовут на покаяние!
– Да кто ж ныне без греха?
– Вот и радуйся, парень, что церковь мерещится, а не черный пес!
Время уже близилось к полуночи, и до дома было совсем рукой подать – всего лишь несколько километров. Снежная метель осталась далеко позади, в Подмосковье. Здесь же, в его родных краях, стояла сухая поздняя осень с крепкими ночными заморозками.
Еще пара поворотов – и Николай дома!
И вдруг прямо перед собой, метрах в пятидесяти, посреди дороги он увидел большого черного пса, не сделавшего даже попытки сдвинуться с места при виде приближающейся машины. Казалось, силой своего взгляда пес пытается ее остановить.
Резко повернув руль вправо и чуть не вылетев на обочину, Николай чудом затормозил.
Пес шел прямо на него – и по спине сразу пробежал озноб, затряслись руки, даже волосы, казалось, на голове зашевелились. Несмотря на темноту, в том, что черный пес с кровавой раной на лбу – убиенный Черныш, сомнений не было. Призрак?
Шоссе было абсолютно пустынным: ни машин, ни людей – полная тишина и лишь цокот собачьих когтей по асфальту…