В восемь лет я пошёл в школу. Раньше меня не отдала мать, поскольку я был очень маленький и худенький.
Несмотря на бедное существование, родители приложили все усилия, чтобы я выглядел подобающим образом. Купили мне школьную форму, состоящую из суконных серого цвета брюк и гимнастёрки, такого же цвета фуражки военного образца и кожаного ремня. На фуражке и ремне были школьные эмблемы. Амуницию дополняли крепкие башмаки и портфель, заполненный школьными принадлежностями.
Перед походом в школу я получил твёрдое наставление от ребятни чуть старше моего возраста, с которыми я коротал вечера, сидя на скамейках или брёвнах около какого-либо дома, слушая бесчисленные рассказы про нечистую силу, от которых наступал животный страх и хотелось только одного – быстрее добраться до дома и нырнуть под одеяло.
Суть этого наставления заключалась в следующем: по прибытии в школу я сразу же должен найти себе невесту. Я толком не знал, что такое невеста и зачем она нужна. К тому же, когда я представлял себе эту невесту, кроме образов Марьи-царевны да Алёнушки дальше ничего не шло. Они запечатлелись у меня в памяти после просмотров слайдов или фильмов по фильмоскопу у соседского мальчишки, приехавшего к деду из далёкого Братска и жившего неподалёку от нас.
Для их просмотра дед прикрывал окна дома, сооружал своеобразный экран в виде куска натянутой простыни, перед которым мы все и располагались. Тушили свет, а вслед за этим на экране начинали появляться цветные картинки с текстом внизу, который дед нам зачитывал. Это были сказки. Женские образы были особенно красивы, в нарядном одеянии. Поэтому я с лёгкостью согласился.
Первый учебный день начался именно с этого. Классное помещение было небольшим, в нём было всего два ряда парт, по пять штук в каждом. Парты были новые, деревянные, выкрашенные в зелёный цвет, с двумя вырезанными круглыми отверстиями для чернильниц, поскольку тогда никаких других ручек не было и все писали обычным пером, обмакивая их в чернила. Всех сразу же распределили по местам, и мы стали рассаживаться.
Вдруг я увидел, как в соседнем ряду за второй партой какая-то девчушка пытается поместить свою чернильницу в отверстие, но у неё это не получалось. Я подошёл и твёрдым ударом ладони вколотил эту чернильницу. Она сказала: «Спасибо».
Это было очаровательное создание в коричневой школьной форме с белоснежными бантами на голове, с пушистыми светлыми волосами, круглым лицом и голубыми глазами. Одним словом, царевна, и не просто царевна, а настоящая невеста.
Мы все расселись, а при появлении учителя встали. Это был высокий, как мне тогда казалось, человек со светлыми, зачёсанными назад волосами; приятным лицом; в брюках-галифе военного образца; хромовых сапогах и светлой рубашке.
Он положил на стол большой портфель, внимательно оглядел класс, останавливаясь на каждом, а потом, слегка улыбнувшись, мягко, по-домашнему, произнёс: «Здравствуйте, дети. С первым учебным днём вас».
Представившись, он начал рассказывать про школу, про важность получения знаний, школьный распорядок и так далее. Мы все сидели и внимательно слушали.
Весь оставшийся день моя душа была переполнена не только эмоциями первого школьного дня, но и образом одноклассницы.
Овладение грамотностью мы начали с написания палочек, прямых, под наклоном, постепенно переходя к буквам, а сам урок назывался «чистописанием». За выполненное задание учитель ставил оценки, а потом объявлял их всему классу.
Поначалу больше тройки у меня не получалось, несмотря на все старания. Из-за этого мне было стыдно, но больше всего из-за того, что всё это слышала моя избранница, которая всякий раз получала отличные оценки. И мне не хотелось в этом ей уступать.
Поэтому, возвратившись домой и быстро сделав все необходимые дела, я сразу же брался за выполнение домашних заданий.
Прошло не так уж много времени, и у меня стали появляться успехи в области каллиграфии. С троек я перешёл на четвёрки, а затем и на пятёрки. Всё-таки мотивация, к тому же подкреплённая упорным трудом и чувственным образом, – великая вещь.
А чувства день ото дня росли. Едва овладев алфавитом, я сразу же обратился к эпистолярному жанру. Написал своей избраннице любовную записку, которую хотел передать. Но её обнаружили родители. Прочитав, они долго смеялись надо мной, а я ревел от неудачи и злости.
Другое дело – уличная ребятня. Она приняла меня за своего, за равного, ибо у меня была невеста.
Несмотря на то, что у меня появились первые успехи в каллиграфии, в овладении грамотностью: я достаточно быстро изучил алфавит, а также арифметику, и у меня была достаточная мотивация, – я всё же решил круто изменить свою жизнь и бросить школу.
С одной стороны, по моему представлению, всего возможного, что могла дать школа, я достиг: научился читать и писать, совершать арифметические действия; с другой – ранний подъём, холода со снегом и метелью, когда не хочется спускаться с тёплой печи, да ещё из-под полушубка; идти куда-то.
Поэтому однажды под предлогом, что не могу найти школьный ремень подпоясать гимнастёрку, я просто отказался идти в школу. Мать посоветовала воспользоваться отцовским ремнём для брюк.
Я категорически запротестовал, закапризничал, чем вызвал негодование матери. Она решила эту проблему очень просто: огрела меня сковородником по мягкому месту, да так, что сломался черенок. Это был шок.
После этого я всегда посещал школу, если даже по радио звучало объявление, что ученики первых-четвёртых классов освобождаются от занятий ввиду сильной метели или мороза.
Я просто приглушал радио. Одевшись, выходил на улицу, прикрыв лицо появившимся тогда куском целлофана с дырочкой для дыхания.
До школы, если была пурга, добирался с трудом, а если мороз, то бежал; в обоих случаях по прибытии сразу же засыпал у раскалённой печки, рядом со сторожем.
Потом приезжал на лошади отец, закутав меня в тулуп, привозил домой. Он никогда не ругал и не бил меня. И так повторялось практически всегда.
После овладения грамотностью самым любимым для меня занятием стало чтение, особенно сказок. Я читал их запоем.
Вначале перечитал все русские народные сказки, а когда они закончились в школьной библиотеке, перешёл на сказки народов мира. Многое в них было непонятно. Но это тоже было захватывающее чтение. Я старался мысленно представить себе неведомые страны, происходящие в них события.
Продолжением всего этого было «внеклассное чтение», так назывался наш предмет. Проводила его Люся, дочка нашего учителя. Это была внешне очень опрятная девочка в неизменной школьной форме с белоснежным фартуком и бантами на голове, с алым галстуком на шее.
Первым произведением было «Приключения Незнайки и его друзей» Н. Н. Носова. Мы, сложив руки на парте, затаив дыхание, погружались в неведомый для нас мир приключений. Урок проходил очень быстро, мы просили её читать дальше, но распорядок есть распорядок. Поэтому с нетерпением ждали следующего урока.
Хочу заметить, что эта самая Люся потом пристёгивала к моей груди октябрятскую звёздочку, а затем повязывала на шею алый галстук – частицу знамени нашего могучего государства.
В школе я предпринял попытки участвовать также и в художественной самодеятельности. Помню, мы разучили какой-то русский народный танец, что-то в виде хоровода. Всё было хорошо, если бы не костюм. Необходима была вышитая сорочка. Мать обегала всех своих знакомых в надежде найти такую рубашку, в конце концов нашла, но она была достаточно большая. Пришлось использовать её, но это вызвало большую скованность при исполнении.
О своём первом учителе хочется сказать особо. За четыре года обучения в сельской школе я получил очень многое. Помимо полученных знаний укрепил физическое здоровье, научился кататься на лыжах и прыгать с трамплина; рукодельничать, готовя родителям подарки к знаменательным датам. И многое другое.
Школа обозначила горизонты моего будущего, ещё не совсем чёткие, но всё же будущего.
Забегая вперёд, скажу, что уже во время обучения на старших курсах вуза, я побывал на своей родине. Первое, что я сделал, после визита к родственникам, – отправился к своему учителю Ф. А. Кучеренко Он, конечно, меня не узнал; в свою очередь, его образ, осевший в моей памяти, сразу же изменился.
Это была не та большущая громадина в огромных сапогах, с грозным взглядом, это был небольшого роста человек с очень приятным лицом, с пепельного цвета волосами.
Я не стал напрягать его память, а просто сказал, что учился с его сыном в одном классе и он сидел передо мной.
С этого и началась наша беседа. Я рассказал о себе. Он поделился фактами своей жизни, поведал о своём сыне, дочери.
Мы сидели за накрытым им столом, но ели с большим аппетитом каждый своё. Я – его солёные грибочки, а он налегал на привезённую мной дыню. Расстались мы весьма и весьма душевно.
Готовя этот материал, я обратился к возможностям Интернета. И узнал, что в Ташле установили мемориальную доску памяти участника Великой Отечественной войны, парада Победы 1945 года в Москве, кавалера орденов Славы, Красной звезды, Отечественной войны I степени, почётного гражданина Тюльганского района Филиппа Кучеренко.
Мемориальную доску открыли в школе, в которой Филипп Афанасьевич работал учителем начальных классов с 1949 по 1981 год, – в моей школе.
Надо отметить, что за первый год учёбы я перечитал все доступные моему возрасту книги. И не только перечитал, но и вызвал недоверие к себе со стороны библиотекарши. Она, когда я сдавал книги, обязательно интересовалась их содержанием. Мне приходилось вкратце рассказывать, о чём та или иная книга.
А однажды я украл книгу у отца и прочитал. Содержание я практически не понял, но меня за это наказали. Надо заметить, что отец тоже был большой любитель чтения, чем порой вызывал недовольство матери.
По истечении времени мне всё больше стали нравиться книги о людях с сильным характером, и не просто нравиться, многое из прочитанного я стал испытывать на себе.