Весь вечер я провёл в их домашней библиотеке. Доработал доклад. Страниц было уже больше, чем предостаточно. Я ей сообщил, что всё готово.
– Тогда прочтите всё ещё раз, – сказала она, – и сократите вдвое.
Я недоумённо посмотрел на неё.
– А что вы так на меня смотрите? – произнесла она. – Вы же сами прекрасно понимаете, что никто вас столько времени слушать не будет.
Проделав эту работу, я вновь представил доклад на «суд божий». Она взяла, а через пару дней вернула, со словами «отнесись к моей просьбе более добросовестно, много воды».
И я снова взялся за работу. От моего доклада осталась практически одна треть.
Потом она вновь пригласила меня домой. И заставила читать вслух каждое предложение. Прочитав, он спрашивала: «Какие слова лишние? Что можно убрать, не нарушая смысла изложенного?» Я отвечал и убирал. В результате осталось всего лишь четыре с половиной странички. С ними-то я и поехал на конференцию.
Я выступал всего несколько минут, практически не заглядывая в бумаги, а отвечал на вопросы довольно долго, поскольку едва заканчивал, поднималась ещё чья-то рука. И я знал, что говорить.
Её урок я запомнил на всю жизнь.
Результаты не заставили себя долго ждать, я вернулся домой с победой.
Потом она стала руководителем моей дипломной работы, а перед самой защитой со словами «вы и без меня обойдётесь» уехала в командировку.
Защитился я успешно.
Так уж получилось, что после окончания университета мы практически не виделись. Прошёл слух, что она покинула гостеприимный Узбекистан и благополучно устроилась в Питере, который очень любила.
Будучи в Санкт-Петербурге, я пытался её отыскать, но всё было безуспешно.
В прошлом году в Интернете я обнаружил информацию о картинах её покойного мужа, там была и сноска на личные данные. Оказалось, что она по-прежнему живёт в том же городе, что и я.
Я позвонил, а потом мы встретились. Говорили очень и очень долго. Я ей напомнил всё это. Она только загадочно улыбнулась. А сейчас мы с ней в контакте.
Вспоминаются слова ныне покойного профессора факультета журналистики Т. Э. Эрназарова, которые он произнёс на самом первом занятии.
«Вы должны быть на голову выше любого студента, – сказал он. – Это говорит не о том, что вы поступили на столь престижный факультет, а о том, что вы должны быть особенно образованными.
Поток информации был очень большой. Мы одновременно изучали историю русской и зарубежной литературы, с самых первых источников и до сегодняшних дней, с обязательным прочтением авторов. Здесь же рядом шли история узбекской литературы, история русской журналистики, коммунистическая и рабочая печать зарубежных стран.
К этому стоит добавить философию, политэкономию, социологию, иностранный язык, теорию перевода, различные специальные предметы: теле- и радиожурналистику, газетное дело, фотодело.
Несмотря на всё это, я вёл факультетскую учебную газету, публиковался в университетской многотиражке, а также сотрудничал с республиканскими газетами, поскольку у нас были такие предметы, на сдачу которых студенты не допускались, если не имели публикаций.
На период сессий старался устроиться в студенческий профилакторий, чтобы было больше времени для подготовки, придумывая различного рода болезни. Доходило то того, что все произведения перепутывались в голове, а вслед за этим, наступала и физическая слабость. Порой я с трудом поднимался на третий этаж.
На летнюю практику я, как правило, выезжал в области, а также за пределы республики. Посещал промышленные предприятия, опускался в шахты, поднимался высоко в горы, на реках и озёрах ловил браконьеров.
Хотелось бы остановиться и на таком моменте, как участие в ИнтерССО, куда отбирали лучших студентов (в простые стройотряды студентам нашего факультета не разрешалось ездить). Я оказался в одном из них.
По приезде в ГДР нас отправили работать на угольный карьер. В задачу входило очищать лопатами пути от проходящих по ним составов с углём.
Жили в палаточном городке, на свежем воздухе. Вставали очень рано. В шесть часов утра мы уже должны были быть на работе, которая заканчивалась в обед. По окончании мылись в душе, пили обязательное молоко, обедали, и отбывали в свой городок.
После обеда было свободное время, а вечером – культурная программа, в которой принимали участие не только немецкие коллеги, но и студенты других стран, работавшие по соседству с нашим объектом.
Здесь я впервые увидел реального живого фашиста. Мало того, что увидел, он стал ещё и руководителем нашей группы. Не знаю, почему, но через короткий промежуток времени он взял меня в помощники.
Работа была не пыльная, но ответственная, необходимо было расчищать маленькой лопаточкой участки вокруг той или иной железнодорожной стрелки, которые передвигались автоматически. Определил он для меня и должность, дав ей громкое название «Гроссмастер».
Объяснялись мы с ним только знаками. Иногда он сыпал русскими словечками: водка, сало, баба. Как потом оказалось, в боевых действиях он не участвовал, поскольку по прибытии на фронт сразу же попал в плен, где и научился всем русским словам.
Но от него шла хорошая энергия, и мы подружились. Уже перед отъездом он пришёл попрощаться. Приехал на своём маленьком «Трабанте», в костюме, белой рубашке и галстуке. На прощание мы выпили с ним по стакану водки за дружбу.
Здесь же хочу остановиться ещё на одном факте. Как-то на вечеринке за столом, напротив меня, расположился мужчина. Начали общаться. В основном говорил мой товарищ, сидящий рядом со мной, поскольку владел немецким языком.
Потом мужчина обратился ко мне, поинтересовался, какую специальность я осваиваю в университете. Я сказал, что изучаю журналистику.
– Это очень интересно, – произнёс он. И добавил, что журналист должен много знать и много видеть. И он готов мне в этом помочь. Для этого он даст мне свою машину с водителем, чтобы я лучше узнал Германию.
Был хороший вечер, мы пили пиво, танцевали. И, честно говоря, я не придал этому значения.
Прошло дня два, и во двор палаточного городка въехала «Шкода». Из неё вышел мужчина, который стал разыскивать меня. А найдя, передал мне записку. Я тут же её перевёл.
В записке мой новый знакомый просил извинить за то, что немного задержался с ответом. Сообщал также, что свою служебную «Волгу» он не может мне предоставить, поэтому предлагал использовать его личную «Шкоду», а также воспользоваться услугами водителя – его товарища, который немного говорит по-английски.
И у меня началась новая жизнь на зависть всем. Каждый день я отправлялся в какой-нибудь город. Мы посещали достопримечательности, музеи, соборы; посетил я и концлагерь Бухенвальд. А по возращении я готовил информацию и публиковал её в небольшой газетёнке.
В конце он пригласил меня на предприятие, где работал. Этим предприятием оказался наш угольный бассейн. Мы пообедали в простой рабочей столовой, посмотрели само здание, а затем спустились в актовый зал. И я удивился. Там было много народа.
Мы поднялись на сцену. Мой сопровождающий оказался руководителем этого предприятия. Он просто представил меня. Сказал, что я студент из Советского Союза, изучаю журналистику. И я готов рассказать о чудесной стране под названием СССР, а также ответить на все вопросы собравшихся.
Беседа продолжалась два с лишним часа. Я рассказывал про СССР, Узбекистан, отвечал на массу вопросов.
Встреча была прекрасной потому, что в ней участвовали простые люди, а их вопросы были искренними.
В один из студенческих дней судьба свела меня с пожилым мужчиной. Он был скромный с виду, но, как оказалось, с большими возможностями – являлся одним из руководителей Центрального совета по туризму и экскурсиям в Узбекистане. И он попросил меня ему помочь.
Помощь была взаимовыгодной. Поскольку был сезон отпусков и рабочих рук не хватало, он попросил меня возглавить группу туристов, доставить её к месту назначения, организовать для них хороший отдых, а потом возвратить их домой без каких-либо эксцессов. При этом мне ещё выплатят и денежное пособие. Я, конечно, согласился. И это вскоре стало не только моим заработком, но и одним из каналов познания окружающего мира и, как следствие, словесности.
Встреча наша начиналась обычно так.
– Ну-с, молодой человек, где вы ещё не были, – говорил он, доставая свою тетрадочку.
Я называл места, где когда-то бывал.
– Ав Прибалтику вы не хотите?
– Ну кто же не хочет в Прибалтику. Конечно, хочу.
– Тогда готовьтесь.
В назначенное время я появлялся в аэропорту. Меня представляли как руководителя группы, передавали паспорта, билеты, талоны на питание.
По прибытии в пункт назначения я устраивал всех в гостиницу, в двух- или трёхместные номера по их желанию, подбирал старосту – бывшего военного или крикливую тётечку, которым передавал талоны на питания и просил следить за порядком.
Для осуществления всего этого старался сдать все экзамены экстерном, чтобы увеличить сроки каникул.
Благодаря его содействию, я посетил практически все союзные республики, не говоря уже о матушке-России.
В студенческие годы я успевал везде: и посмотреть новые фильмы; и побывать на концертах бардов; поучаствовать в работе различных научных студенческих кружков, собственного литературного кружка; посетить спортзал; освоить стилистику написания партийных и комсомольских документов, поскольку был членом партийного бюро, членом комитета комсомола; выехать на сбор хлопка, а в период непогоды возглавить бригаду имени Павки Корчагина, собирающую последние коробочки «белого золота; а ещё надо было зарабатывать на жизнь, поскольку стипендии не хватало; к тому же необходимо было помогать младшим братьям, поскольку не стало родителей.
Несмотря на полученный красный диплом, работу начал в многотиражной газете на промышленном предприятии, одновременно работал в многотиражной газете. Вёл литературный кружок.
Спустя какое-то время получил приглашение на работу в старейший печатный орган Узбекистана – республиканскую газету «Правда Востока», которая дала мне прекрасную школу познания русской словесности, поскольку в ней по тем временам работали очень хорошие специалисты, настоящие мастера своего дела.