Практически пешком обошёл весь Памир. А ещё он был сотрудником корпункта газеты «Правда», членом Союза писателей СССР, публиковался под псевдонимом Азиз Ниалло.
Вот такой он был человек-легенда, подготовивший не один десяток специалистов по Востоку.
От него я получил многое. Поэтому и по сей день его портрет у меня за стеклом письменного шкафа.
Время летит незаметно. Канули в Лету многие мои учителя и наставники, ушли из жизни родители, родные и близкие, друзья, оставив в памяти неизгладимый след.
После развала Союза я был пресс-секретарём Министерства внешних экономически связей, работал с представителями западных средств информации, которые посещали Узбекистан. Разные это были журналисты. Одни старались понять, другие очернить. Приходилось подолгу общаться.
В стенах министерства создал еженедельник на трёх языках: на узбекском, русском и английском. Выпускал бюллетени, бизнес-гайды, готовил материалы для западных СМИ.
Потом появилось рекламное агентство, другие коммерческие структуры, ну и так далее.
За этот период я посетил много зарубежных стран, общался со многими людьми различного уровня. Поэтому появилось желание поделиться своими опытами познания словесности и тем самым, возможно, как-то расширить само понятие этого слова.
Словесность, как мне кажется, в первую очередь зависит от мощи государства. Вспомните, почему так много внимания уделялось латинскому, греческому, итальянскому, французскому языкам, потому что это были империи.
Господство английской словесности – тоже не случайность. Это Англия с её обширными колониальными владениями; это Америка, правдами и неправдами ставшая супердержавой. Их совместные усилия заставили многие страны отодвинуть свою словесность на второй план, найти время и возможности, чтобы изучить чужой язык, а вместе с ним и всё остальное. И это продолжается по сей день.
Советский Союз тоже был супердержавой, поэтому уважали и почитали русский язык.
Сейчас сильно возрос интерес к изучению китайского языка, потому что появился могущественный Китай.
Убеждён, если не будет мощного государства во всех отношениях, к русской словесности не будут относиться, как прежде. Мы прекрасно видим, как на окраинах бывшего Союза постепенно чахнет русская словесность, да и в мире тоже, особенно сейчас.
Но самое главное – это духовность народа. Она должна впитываться с молоком матери, с каждой ступенькой роста и взросления ребёнка. Такое возможно, если над этой проблемой будут работать все вместе: бабушки и дедушки, родители, воспитатели детсада, школьные учителя, педагоги высшей школы, тренеры спортивных секций, церковь, командиры воинских частей.
Если каждый из них будет делать свою работу честно, обращаться с каждым, как со своим дитём, образно говоря, принимать участие в огранке; в итоге вырастет хороший и полезный обществу человек.
Подобное возможно только в том случае, если руководство страны посмотрит на всё это по-новому, возродит утерянные качества, присущие русскому человеку.
И подходить к русской словесности надо не как к фольклору в устной и письменной форме, а всеобще, в целом.
Надо хорошенько почистить русский язык, придав ему ту чистоту и мелодичность, что была ранее, а не делать из него винегрет. Не случайно в самом начале повествования я привёл стилистику написания девятнадцатого века.
Первой ласточкой, на мой взгляд, явилось недавнее принятие закона о недопустимости использования иностранных слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского языка.
Надо создать такую систему, чтобы школьник и студент шли на экзамен как на «суд божий», начисто исключив такое понятие, как «экзаменационный билет». В старые добрые времена это было собеседование по всему пройденному курсу.
Ещё более вредная вещь – это написание курсовой, реферата, дипломной и научной работы. Здесь всё зависит от кармана. Заказ выполняется точно и в срок, причём зачастую без плагиата. Все прекрасно знают об этом, но молчат, в первую очередь, педагоги, поскольку сами порой являются исполнителями данных трудов.
«Золотой телец» правит бал везде: в образовании, науке, спорте, на государственной службе, в культовых учреждениях. А надо, чтобы не правил.
Я бы также хотел добавить, что русская словесность не может и не должна вариться только в собственном соку, она должна обогащаться, впитывая живительную влагу окружающего мира в широком понимании этого слова.
И я благодарен Судьбе за то, что она показала мне Жизнь во всём проявлении. Оказала влияние на выбор профессии, тем самым определив моё предназначение. Создавала мне условия, посылала Учителей, чтобы я лучше понял русскую словесность, поскольку она зависит от самого бытия русского народа, а он, в свою очередь, от того, насколько долго она будет жива.
И последнее. Воочию я видел Ташлу более сорока лет назад. Сейчас я нередко наблюдаю за ней, глядя на экран монитора. Те же самые зелёные рощи, те же бескрайние луга, те же горы, покрытые вековыми дубами, но само село, названное «Оренбургской Швейцарией» за многообразие ландшафтов и обилие зелени, практически исчезло с лица земли.
И мне бы не хотелось, чтобы подобное произошло и с русской словесностью.
Светлана РябининаРоссия, Киров
Светлана Игоревна родилась в 1973 году. В связи с переводами отца за время учёбы поменяла несколько школ и жила почти во всех республиках Советского Союза. Первая самостоятельная книга издана в 2017 году.
«Папа Борисов Игорь Иванович – поэт, имеет несколько авторских сайтов в Интернете. Псевдоним – Дед Пахом. Это он – вдохновитель наших домашних литературных и творческих вечеров! Мама посвятила всю себя нам – своим детям. Подрабатывать я начала с двенадцати лет сначала в телятнике, затем дояркой. Неоднократно занимала призовые места в конкурсах машинного доения и школьных олимпиадах. Взрослую трудовую деятельность начала геофизиком-интерпретатором. С закрытием экспедиции переехали на новое место жительства, работала в школе, затем – в пекарне инженером по ППБ, ОТ всего предприятия, главным энергетиком и мастером-технологом.
Член-корреспондент МАНИ. Член Международного союза неправительственных организаций Ассамблея народов Евразии”. Моя гордость – мои дети».
Я не Иван. ДетиОтрывок
…Святозара, проснувшись, лежала с закрытыми глазами и прислушивалась.
Что её разбудило? Холод? Конечно, она снова замёрзла, но это не то… Тогда что? И снова это чувство тревоги нахлынуло на неё, окатив волной холода всю до самых пальцев ног.
Ей было знакомо это чувство, что-то приближалось – она это чувствовала.
И снова вопрос: где она сейчас? Услышав разговор, поняла – дружинники, её охрана, здесь головоломка сразу и сложилась. Но вставать она не торопилась, впрочем, как и говорить, стала вслушиваться в разговор.
– Она, конечно, княжна, да больно странная… Опять же, чего от всех хорониться? Платье мужское надела…
– Ох, не нравится мне это
– Дай взялась откуда?
– А князь ей доверяет… Может, сами её здесь… Ну, князюшке скажем, мол, напали хазары, не смогли уберечь. Чего там? Девка ведь, вот коли б наследник, а так… А ещё лучше, скажем, сгинула неизвестно где и как!
– Как это?
– Вот тут была – и нет её! Что скажешь?
– Голова надоела? Да и князь ей не просто доверяет, он ей что-то поручал… Ведь не просто так скитаемся, бегаем, хоронимся. И грамота у ней какая-то.
– ?!
– Она её никому не то что в руки – глазом смотреть не даёт!
– А ты откуда знаешь?
– Видел краешек… Когда переодевалась.
– Да ты что?!
– Тихо ты! Разбудишь – она и спит чутко. Я порой думаю, вовсе не спит… А грамоту видел – в верхней одежде, когда переболокалась в мужскую одёжу. Не голой же?
Я после, как хоронил, ту, женскую, всю обшарил – нет ничего! Да и эту так как смог – больше не видел. Вот только точно знаю – есть у ней грамота! Эх, кабы узнать, что у ней?
– А лучше забрать! Да свезти куда следует!
– Да ты, никак, лазутчик?!
– Да ты что?! Не… Вот только с другой стороны посмотри… Посмотри, што деется? Что назревает? Олег замыслил – не по Сеньке шапка.
Второй резко обернулся:
– Дурное замыслил?! А не боишься, что я тебя сам здесь и порешу?! Потом перед Олегом и отчитаюсь.
– А потом как с ней одной? Да и Олег по головке не погладит за самоуправство.
– Ишь ты, обо мне забеспокоился? Ладно! Но учти – последний раз терплю подобные речи! А перед Олегом сам отвечу!
Святозара уже не в первый раз слышала подобное и понимала – ещё чуть-чуть… и защищаться придётся уже от «охраны»… Правда, и ехать осталось уже совсем немного. Она их не боялась – знала, что справится, однако терять зря силы не хотелось, тем более поднимать руки на своих же.
Она встала и направилась к костру. Конечно, всё сразу смолкло.
– Княженка, лебедь ты наша, что ж вы не спите? Как утром поедете?
– Как всегда. Замёрзла я. А поедем сейчас!
– Да как же это? Ночь ведь, не ровен час…
Святозара посмотрела на него пристально и спросила:
– Неужто боишься, кто бы до меня вперёд тебя не добрался?
– Да что ты, княженка! Откуда речи такие? Али сон какой?
– Может, и сон. Только хватит часа на сборы, и с богом! К вечеру, коли бог даст, будем ужо на месте!.. Вещи лишние здесь, под дубом, и схороним – налегке пойдём!
Кира проснулась вся в поту в своей кровати. Ну слава богу! Это лишь сон! Однако какой яркий!
Она хорошо помнила те события, а также то, что было потом! И главное, то щемящее чувство тревоги, зародившееся во сне, её так и не отпустило!
Она встала. Прошла на кухню и вскипятила чайник. Сделала себе чай и стала его пить с мёдом. Надо же… Так свыклась в то время с этим именем, что откликалась на него до сих пор! А может, это пришло время?
Последнюю мысль Кира попыталась от себя отогнать как можно дальше. Всё уговаривала себя и повторяла как мантру: «Нет, ещё рано, я ошиблась!» Очнулась она лишь от прикосновения дочери – та обняла её за плечи.