– Эзотериков?
– Ну, да. Всяких экстрасенсов, искателей Гипербореи и прочих. Ты чего, сейчас в тусовке это дико модно!
– Я думала, модно искать дворянские корни.
– Ты что! Это для дебилов из девяностых! – рассмеялась Лена, – а сейчас весь гламур ищет смысл жизни, кровь Древних, и наследие Гипербореи.
– А этот, – Таня кивнула на монитор, где Лесто стоял приоткрыв рот, – тоже Гиперборею ищет? Он же, вроде, из Латинской Америки. Ему-то что?
– Ой, да не знаю я. Зато достоверно известно, что он большой любитель баб-с. Но безобидный. То есть, все чинно-благородно. Цветочки, камешки, рестораны, курорты, это по полной программе. Не высший класс, конечно, – сморщила она носик, – но для девочек, недавно приехавших из Саратова, вполне сгодится.
– Откуда знаешь? – спросила Татьяна. На такие вопросы Лена не обижалась, считая их вполне естественными.
– Нет, меня он не клеил, – понимающе улыбнулась блондинка. – Но общие знакомые есть.
Таня задумчиво почесала бровь. Да уж, нечего сказать, богатые сведения.
Хотя… Хотя… подумать было над чем. И у кого спросить, тоже.
– Лен, а распечатай мне пару снимков на фотопринтере, а?
Лена с новым интересом взглянула на рыженькую собеседницу:
– Ты, никак, копать что-то решила? Подруга, чую, не твой профиль это.
– Да нет, – отмахнулась Таня. – Не копать. Мне не для материала.
– Ну, смотри. Если что, знаешь, к кому идти.
– К тебе. Обещаю – к тебе! – Таня подняла руку, словно принося присягу.
Лена отправила снимки на печать и сказала:
– Так. Где принтер – знаешь. Заберешь по дороге. А сейчас, все, прости – начинаю подгорать. И, помахав ладошкой в знак прощания, снова уткнулась в ноутбук.
Проходя через длинную комнату, Таня забрала из принтера снимки, уложила их в сумку и вышла на улицу.
Снова достала коммуникатор:
– Славик? Алло. Да, я. Слу-ушай, у меня к тебе дело на миллион. Ага. Еду.
Учителя были непоколебимо уверены, что Славу Загорулько ждет колония. Когда он после восьмого класса покинул стены родной школы, вздохнули с облегчением все, включая пятиклашек Таниного класса.
Когда она переходила в девятый класс, коридоре школы ей встретился бравый курсант училища ВДВ, в котором она с удивлением узнала Славку.
Затем он надолго пропал, и снова она его увидела три года назад. Искренне обрадовавшийся Славик пригласил ее на день рождения – ему исполнялся тридцать один год. Таня вздохнула, предчувствуя суровую мужскую пьянку, но школьный знакомый настолько искренне заглядывал ей в глаза, что она согласилась.
В итоге она познакомилась с невероятно интересной разношерстной компанией из двух молчаливых молодых людей, в которых она заподозрила сотрудников спецслужб, странноватого парня, весь вечер увлеченно рассказывавшего о раскопках в Поволжье, и пары молодоженов, глядевших друг на друга влюбленными глазами. Пили на удивление немного, под хорошую плотную закуску, молодые «спецслужбисты» травили умеренно пошлые и ужасно смешные анекдоты, чуть захмелевший археолог рассказывал Тане о странных находках в курганах Поволжья, затем запели молодожены.
Муж играл на гитаре, жена, у которой оказался приятный низкий голос, запела «По дороге сна», и все затихли.
Как всегда молчаливый Слава дождался, когда песня закончится, и ускользнул на балкон курить. Таня вышла следом:
– Ты надолго вернулся?
– Надеюсь, навсегда, Танюш.
– Погоди, ты же офицер, мне говорили, тебя наградили, звание дали внеочередное, – удивилась Татьяна.
– Дали. Наградили. И инвалидность тоже.
Таня ойкнула. Слава казался таким сильным, надежным, таким… нормальным, что слово «инвалидность» никак с ним не вязалась.
– Да ничего страшного, Тань. Но к строевой я более не годен, а штабная грызня – не для меня. Так что, я и армия прекрасно просуществуем друг без друга.
В тот вечер они долго еще стояли на балконе и говорили. Обменялись телефонами, и регулярно созванивались.
Таня была ему искренне благодарна за настоящую дружбу, особенно в период своего тяжелого и некрасивого развода. И за дружбу, и за то, что не воспользовался возможностью попасть к ней в постель, когда однажды на нее навалилась черная тоска, и было все равно, где, когда и с кем.
Вместо этого он просидел с ней до утра на кухне, потягивая красное вино. С рассветом Татьяна наплакалась вдосталь, и он отвел ее спать.
Друзья помогли ему оформить лицензию частного детектива, и дела у отставного офицера пошли на удивление успешно.
Несколько раз Слава подкидывал ей интересную информацию о загадках современной Москвы, и о связи этих тайн с далеким прошлым города. Таня пробовала выспрашивать, как это может интересовать частного сыщика, но Славик лишь отшучивался, говоря, что заказы встречаются самые экзотические.
Зазвонил коммуникатор. Бодрый голос Славы:
– Береснева, я в «Дровах» на Пятницкой. Давай устроим холостяцкий ужин, а потом я тебя подкину до дома.
– Еду.
Проехав пару остановок, Таня вышла из «Новокузнецкой» и направилась вниз по Пятницкой. Ресторан пользовался успехом – соединение самообслуживания на манер советской столовой и непритязательного, но опрятного интерьера делали его весьма привлекательным для небогатых менеджеров и работающих студентов.
Набросав на тарелку салатов и взяв стакан апельсинового сока, Таня поднялась на второй этаж.
Слава поднял руку и она, лавируя между столиками, направилась к другу.
После того, как они обменялись приветствиями, Слава перешел к делу:
– И что тебе понадобилось? И где мой миллион?
– Слав, ты можешь мне дать слово, что все, о чем я тебе расскажу, останется между нами?
Детектив посерьезнел:
– Тань, обидеть хочешь?
– Не-а. Не хочу, – с набитым ртом ответила Таня, – но спросить должна.
– Честное слово.
И Татьяна безоговорочно поверила. Она рассказала Славе все – от интервью с Вяземским до ночных событий.
Слава слушал, не перебивая, лишь сделал пару заметок в своем блокноте, с которым, кажется, никогда не расставался.
Наконец за столом установилось молчание. Нарушил его Слава:
– Тань. Я тебе верю. Теперь говори, что ты хочешь от меня?
Глотнув сока, она полезла в сумку за фотографиями. Постучала по снимку:
– Вот, видишь? Это некий Мануэль Лесто. Ты можешь о нем что-нибудь узнать? Моя знакомая сказала только, что он работает в каком-то посольстве и крутится вокруг наших эзотериков и прочих искателей Гипербореи.
– Искателей, говоришь? Эзотериков, значит? – казалось, Славу это одновременно позабавило и заинтересовало.
– Ага. И о Вяземском тоже. – Таня выложила на стол лист, на котором распечатала всю информацию, которую знала о Вяземском сама.
– Тань, а ты уверена, что не стоит просто обратиться в милицию? Я тебя к хорошему оперу отведу, – заглянул ей в глаза Слава.
– И что этот опер сделает? С чем мы к нему придем то? Нет, Слав. Я сама пока не понимаю. Странный он, но его я не боюсь. А могу ли доверять – не знаю.
– Слушай, подруга, похоже, ты к нему неровно дышишь?! – изумился сыщик.
– Славка! Ты поможешь или нет! – Татьяна почувствовала, что у нее горят щеки.
– Помогу. – коротко ответил Слава, и, промокнув губы, бросил на поднос салфетку. – А теперь поехали по домам. Утро, оно вечера мудренее.
Допив сок, Таня встала. И в самом деле, нужно было выспаться. На следующий день она запланировала поездку в поместье Вяземского. Пора встретиться со своим спасителем и задать ему несколько вопросов.
Она очень не любила чувствовать себя дурой.
Таня успела забыть, что достаточно пары по-настоящему теплых весенних дней, чтобы кардинально изменить придорожный пейзаж.
Казалось, она едет по совершенно незнакомым местам – то, что в прошлый раз казалось серым и унылым, сегодня совершенно преобразилось. Даже прокопченные кособокие домишки придорожных деревень весело поблескивали стеклами свежевымытых окон.
Дорожка, на которой произошла первая встреча Татьяны с Вяземским, теперь напоминала ей тоннель с зелеными стенами, подсвеченными изнутри теплым янтарным светом весеннего солнца.
Остановив свой автомобильчик перед воротами, Таня несколько раз глубоко вдохнула и длинно, с усилием, выдохнула, стараясь успокоиться.
Прекрасно зная неприятную особенность своего характера – умение «завести» себя, настроить на худший вариант развития событий, она каждый раз пыталась перед неприятной встречей прийти в состояние равновесия, но хватало «установки на позитив» ненадолго, в результате она лишь еще больше начинала нервничать.
Она вышла, не заглушая двигатель, и направилась к прямоугольному ящику переговорного устройства, висевшему слева от въездных ворот.
Закусив губу, вдавила большую красную кнопку, подержала пару секунд, отпустила.
– Представьтесь, пожалуйста, и назовите причину визита, – проскрежетал гулкий металлический голос из решетчатого динамика, напоминающего забрало шлема Дарта Вейдера.
– Татьяна Береснева. К Яну Александовичу Вяземскому. А если его нет, – не давая голосу из динамика опомниться продолжила Таня, – то передайте это Олафу. Или Владимиру. Который джип Яна Александровича водит.
– Минутку, – отрезал динамик и умолк.
Таня машинально глянула на часы и принялась ждать, нетерпеливо постукивая носком белой кроссовки по бетону подъездной площадки.
Невидимый собеседник не обманул, ровно через минуту створки ворот поползли в стороны, открывая проезд, а из динамика послышалось:
– Проезжайте, Татьяна Владимировна. Вас встретят перед домом.
Паркуя машину, Татьяна чувствовала, как у нее трясутся руки. На верхней площадке лестницы, там, где в прошлый раз стоял Вяземский, ее ждал Владимир.
Таня взбежала по ступеням и, коротко поздоровавшись с молодым человеком, спросила:
– Ян Александрович здесь?
– Да, проходите, пожалуйста, – дружелюбно улыбнулся Владимир, делая приглашающий жест.
Быстрым шагом она направилась ко входу, Владимир шел чуть сзади.