Это был его любимый помощник…
– Хорошо тут у вас, – сменил тему Весц, оглядываясь. – Почти ничего не изменилось, а?
Следак задумчиво кивнул, следом прогуливаясь взглядом вокруг. Будто чужими глазами увидел все это – просторный "зал веселья" Службы, где положено проводить часть свободного времени после работы, сотовый потолок, с вкрапненными гроздьями светящихся диких кроги, мраморно-белый уровень внизу, в котором строго по порядку были вырезаны круглые и овальные лунки, почти все сейчас заполненные реццами-сослуживцами. Круглые же столы внутри лунок шли вровень с мраморным уровнем, придавая общему виду легкую строгость и размеренность. Темными полосами тянулись малозаметные траншеи официантов, где то и дело мелькали согнутые спины безымянных, с подносами в руках. Стены, наклоненные кверху, были черного цвета, но с блеском, отражающим свет. Слышалась негромкая приятная музыка, тихие разговоры, и временами смех.
– Давно я тут не был, – вздохнул Весц и поморгал ресницами, скрывая выражение глаз.
– Соскучился? – усмехнулся Следак.
– Нет, – храбро соврал пришедший.
Следак удивленно повернулся. Гость чуть насупился, и после они вместе расхохотались. Все таки Чудила здорово чувствовал его, без малого пятьдесят лет проработав под его началом.
Пришла очередь вздохнуть ди-Ггарцу. Весц был чудом – быстрый, сметливый, удачливый.
Память принесла из прошлого облик гибкого, смешливого, глазастого парня, лучшего в своем отборе. Он пришел в Службу сразу после окончания высшего класса Познания Мира – и был полным сорвиголовой, ураганным чудилой, смельчаком и хохотуном. Все четыре опергруппы дивизиона ди-Ггарца ржали над его шуточками и рассказывали их друг другу неделями. А как ему везло! Везло всю первую часть его службы. Все думали тогда – он способен превзойти своего Учителя, и глаза вышестоящих с интересом и любопытством присматривались к Весцу. Следак и сам так тоже думал, присматриваясь скорее с ревностью. Но не отказывался от Чудилы, из-за его везения. Долго не отказывался. Сколько они провернули удачных дел, ныне ставших легендой Сыска…
По ближней траншее подошел обряженный в белое официант и молча поставил перед гостем два небольших стекла – с водой и Н-водой. Весц, демонстрируя превосходный такт, будто и не заметил этого, легким тоном бросив в воздух свой заказ – блюдо из мяса с корнями акидиры, порцию водных жуков и пару салатов. Когда безымянный, забрав опустошенные блюда со стола собрался отходить, Следак задержал его щелчком пальцев.
– Выпьешь? – спросил он глядя на гостя.
Тот кивнул:
– Синего катарнского.
– А мне красного, – согласился ди-Ггарц и с легким кивком отпустил официанта.
Его суставчатая согнутая спина, покрытая безукоризненным белым халатом скоро скрылась из вида.
Следак снова оглянулся по сторонам и повернулся к Весцу.
– Я надеюсь все прекрасно у тебя, старый товарищ?
– Безукоризненно прекрасно, – ответил тот, лучисто улыбаясь. – Жизнь радует меня как и прежде.
– Чудесно это слышать. Чем ты занят сейчас?
Гость усмехнулся, словно была сказана шутка.
– В мои годы уже не выполняют поручений. И я больше радуюсь своему отдыху чем своей работе.
– Чтож, это тоже достойное занятие. Отдых позволяет живым понимать гармонию мира и приближаться к искусствам.
– Это так, – Весц взял стекло с прозрачной водой и отпил из него половину. После поднес к губам мутноватую Н-воду, и сделал несколько осторожных глотков. Закрыл глаза от удовольствия. Н-жажду всегда приятно утолять…
Когда принесли жаркое и вино Следак искоса посматривал, как ест его гость. От Следака не укрылись некоторая жадность и торопливость. Он с грустью подумал, что выходя в отставку, живые Службы теряют не только занятие и товарищей. Кто знает, каково на самом деле существовать этому старику, что сидит в одной лунке вместе с ним?
– …И тогда уборщик-моголон, оторопев, спросил у него: а как выглядит чистое стекло? – донеслось громкое от соседней лунки, где праздновали операторы первого уровня со своими девушками. – Рецц страшно заорал на дурака: Чистое стекло выглядит так, словно его нет!
Там все засмеялись анекдоту, снова в воздухе поплыл переливчатый девичий смех.
Ди-Ггарц почувствовал прилив раздражения. Нет, сегодня время и прошлое определенно испытывали его!
Весц, его бывший ученик, уже доел свое мясо и теперь расправлялся с жуками и салатами, временами запивая Н-водой.
Следак подумал: зачем это надо Ученику – сегодняшняя встреча? Пришел просить? Но прошлое не возвращается из Безбрежности, и только Кнэ властвует над временем. Поворачиваться к прошлому даже не бессмысленно – это безрассудно. А уж помогать прошлому – безрассудно вдвойне!
Ученик покончил с едой и откинулся в лунке. Будто из ниоткуда появившийся безымянный убрал посуду и поставил перед ними стекла с вином, каждому свой. На вид они были совершенно одинаковыми.
– Прекрасный праздник, – сказал Ученик. – Благодарю тебя.
– Благодарение Кнэ! – бесстрастно ответил ди-Ггарц.
Они одновременно отпили из стекол, и Следак обратил внимание, каким глубоким был первый глоток Ученика.
– Учитель! – раздалось из соседней лунки. – Ваша очередь порадовать нас волшебной музыкой!
– Пожалуйста! – добавились женские голоса. – Три-почтенный ди-Ггарц! Мы вас просим!
Ди-Ггарц отметил что и правда, вокруг уже тихо некоторое время.
– Когда-то и я также просил тебя поиграть нам вечером, – мечтательно сказал Ученик, и было похоже, вино начало действовать на старика.
– У нас сегодня гость, – громко ответил Следак, выпрямляя спину и посматривая на реццов в соседних лунках, сослуживцев из всех четырех отделов, совсем молодых салаг, и уже зрелых оперативников. – Живой, проработавший в этих самых стенах без малого пятьдесят лет, рука об руку со мной. Это самый веселый из моих учеников, самый удачливый из сыскарей. Предлагаю поднять стекла за здоровье и счастье уважаемого Весца!
Все заговорили восторженно, особенно молодежь из соседней лунки с девушками. Было совершенно ясно, что это имя ничего им не сказало. Следак не дал им продолжить:
– Предлагаю послушать, какую музыку он нам сегодня принес, накопленную за годы отдыха и гармонии!
Тут же послышались подбадривающие крики окружающих.
Весц взглянул на него удивленно-остро, будто пытаясь понять, сделал Учитель ему комплимент или насмеялся этим ходом… Казалось даже кроги наверху загорелись ярче, бросая отсветы на косые стены.
Старик наконец кивнул, приветственно помахав пушистой лапкой окружающим, после поднес палец к музыкальному аппарату и вставил в паз. Чуть наморщил носик, почувствовав укол и тут же довольно поднял вверх стекло с остатками своего синего вина.
– За Службу! – крикнул он.
– За Службу! – вразнобой ответило несколько голосов.
Следак заметил что над некоторыми столами уже заклубился цветной дым. Веселье разгоралось. Он тоже поднял свое стекло, и следом за Учеником отпил вина.
Раздались первые звуки музыки. Откинувшись в своей лунке, ди-Ггарц задумчиво слушал. У него почему-то возникло ощущение, будто он ищет в волшебстве музыки нечто, способное повернуть время вспять. Будто он ждал этого…
Музыка Весца была ритмически организованной и ладовой. Размеренная и гармоничная, она повторяла обороты, изменяя их во времени, будто повторения циклов природы. В ней было что-то цепкое, и что-то грустно-щемящее. Один и тот же протяжный мотив настойчиво повторялся в вариациях, словно требуя разрешения и не находя его. Это было как неясный вопрос, тревожащий душу, но молчаливый перед умом. Было так, словно похожие волны с перерывами набегали на один и тот же берег, отсвечивая то звонким светом солнца, то мягким светом луны. Следак заметил, как тихо стало в "зале веселья", как замерли живые. Видать музыка пришлась по вкусу операм и следакам Службы…
Когда появилась согнутая фигура безымянного, Весц только кивнул, принимая из его тонких рук новое стекло с вином. Ди-Ггарц подумал, что гость заслужил еще десять таких стекол своей музыкой.
– Чудесные звуки, – сказал Следак. – А я и не знал, что ты достиг таких гармоний. Поздравляю… Мне кажется, я начинаю скучать по отдыху.
– Да будет тебе, – ответил гость. – Музыка как музыка. Лучше расскажи, что нового в нашем отделе, Плеснебой? Еще не придумали сделать "определитель плесени"?
– Если бы у нас был "определитель плесени", наша жизнь стала бы легкой как у детей, – рассмеялся ди-Ггарц. Его голос прозвучал чисто, совсем не так как дребезжащий шорох, каким разговаривал его собеседник.
Весц неторопливо кивнул. Его лицо, с тщательно выбритым кругом и облезлой шерстью на висках, печально качнулось в знаке согласия. Всю жизнь он был несгибаемым оптимистом, но теперь, когда он перестал есть и говорить, были видны привычно скошенные углы рта и глаз. Следаку вдруг стало интересно, возможно ли омолодить в таком возрасте? Это было сомнительно, но ведь сила Кнэ не имеет никаких границ…
– Знаешь, – сказал он комплимент гостю. – Мне понравилась твоя музыка. Ты действительно находишься на пути постижения гармонии. Твоя жизнь прошла со смыслом.
Тот усмехнулся, снова приложившись к стеклу.
– Жизнь не прекрасна, – сказал он с упрямым выражением, избегая смотреть в глаза собеседнику. – И не совершенна…
Следак удивленно повернулся к нему, хотя совсем не был удивлен. Ученик снова отпил из стекла, и было ясно, что вино скоро начнет оказывать свое действие.
– Я стал стар, – сказал Весц. – И у меня нет шансов как у тебя. Знаешь… я только что съел это замечательное жаркое здесь. Но… я даже не знаю, вкусно ли то, что я съел. Мои глаза говорят мне, что это был деликатес…
Следак кивнул с сочувствием. То что реццы в старости лишаются вкуса, было общим фактом.
– Правнуки иногда потешаются надо мной, подсовывая мусор вместо еды, а я ничего не могу разобрать… – пожаловался он совсем расстроенным тоном.
Как не сочетался этот тон старика со строгой, грустной и возвышенной музыкой, раздававшейся сейчас в зале.