– Ты разве не понял еще? – рассмеялся "Карасс". – Шарки – только форма. Туда заливается душа умирающего дэхра.
– Значит ты тоже когда-то был ходячим существом?
– Опять ты об этом… Да, если тебе угодно это знать.
– А теперь…
– А теперь я шарки. И мне это нравится.
– И как тебя туда… Я имею в виду, это было добровольно, или…
– Коронат специально отбирает дэхров для заполнения шарки, у них нет выбора. Нет даже выбора просто умереть. А со мной все было иначе. Это была болезнь, которая отнимала мою жизнь день за днем. Так что я даже был рад тогда… Кажется… Точно уже не помню
– Как тебя звали тогда? Я хочу запомнить тебя и твое имя.
– Зови меня "Карасс". Это будет самым правильным. Я горжусь своей жизнью "Карасса". Она куда дольше моей жизни дэхра. И куда полезнее!
– Хорошо, я запомню тебя, "Карасс". Скажи хоть – имя "Карасс" что-то значит?
– Да. Это сокращенно от "Карающий Рассвет".
– Как странно! – удивился Дар, – ты небесная лодка, предназначенная для полетов между звездами. Разве в Ледяном Просторе бывают рассветы?
– Просто в космосе нет направлений четырех сторон. Но в любом месте где есть жизнь, эти направления появляются. В любом месте, где есть светило и движение планет вокруг…
– Вот как…
– Корхогг-хозяин должен помнить – реццы всегда нападают с запада. Никто не знает почему. А те кто с ними борется всегда оказываются на востоке. Мне это нравится. Восток – та сторона, откуда приходит рассвет.
– И откуда придет кара реццам! – неожиданно для себя рявкнул Дар, обретая сразу весь металл командной интонации тангра. Саудрак был бы доволен.
– Именно так. Хозяин – настоящий корхогг! Теперь я это могу слышать!
– Типа того, – пробормотал Дар, смущенный собственной вспышкой. И еще тем, что оказывается все это время разговаривал с живым существом как с бездушным механизмом…
– Так вот, – продолжал "Карасс". – Мой "сторож времени" почувствовал два прыжка времени. Один из них был около двадцати пяти дней наза. Второй – восемь дней назад.
– Что такое "прыжки времени"? – насторожился Дар. – У нас поменялось время?
– Нет. Это бывает когда нечто перемещается относительно текущего времени. Я предупреждаю корхогг-хозяина, потому что это один из признаков нападения реццов.
– Ты хочешь сказать… Вы умеете контролировать время?
– Мы – нет, только реццы. Но мы научились фиксировать, если нечто поблизости изменяет свое личное время.
– Нечто – ты имеешь в виду – существо?
– Существо, несколько существ, просто механизмы. Все равно.
– Мне это очень важно! Есть ли у реццов способ перемещаться в отдаленное прошлое или будущее?
– Что такое "отдаленное"? Прыжки во времени – излюбленная манера боя реццов.
– Как это происходит?
– Никто не знает. Они хранят этот секрет пуще своих детей. Но действует ужасно. Только что ты летишь один в Ледяном Просторе, вдруг – бах! – и рядом с тобой чужая лодка! Но если они не выскакивают прямо рядом с тобой, то по "прыжкам времени" можно определять, что они где-то рядом.
– Спасибо! Я постараюсь это учесть. Твой "какор" может чувствовать эти "прыжки в ремени"?
– Конечно нет. Он просто будет работать на тебя.
– Ладно. Двадцать пять дней и восемь дней? Хм. Запомню это.
– Удачи, корхогг!
– Меня зовут Дар.
– Удачи, Дар!
– Удачи, "Карасс"!
И, озадаченный, он направился в сторону атата цнбр.
Глава 7 – Следак Короната
К селению хучей отряд корониров подошел на излете ночи, когда на небе уже легли росчерки дымчатых серых просветов. В низинах и на пыльных улицах еще прятался лохматый туман, но горные верхи уже открылись во всей своей угловатой красе холодного полумрака пасмурного утра.
Здесь начинались самые предгорья скалистого Хиркла, возвышенность, зажатая меж невысокими приступочными горами. Тут схоронилась подозрительная и дикая деревня скрывающихся хучей, чье название язык рецца не смог бы никогда выговорить.
Все подходы еще с вечера были перекрыты бело-голубой пехотой Короната. Однако даже это не гарантировало успех. Матерый Грибник способен легко сорвать охоту, стравив меж собой бойцов отряда. Но и это не единственная преграда. Сама грибница могла располагаться не в селе, а в горах. Или того хуже, она вообще могла быть в другой деревне, или у самого Шайтана на рогах, и после рейда тут, там все затаятся и перепрячутся. И тогда все, придется снова трудолюбиво искать и долго вынюхивать, прежде чем удастся выйти на новый след этой осторожнейшей заразы.
Но ди-Ггарц чуял, грибница где-то тут, рядом, затаилась в этих предгорьях, этот пакостный травяной ловец хучиных душ. Дважды службы Сыска перехватывали молодняк с отсадой корней плесени на этом острове. Конечно, рано или поздно они выцедят пакость целиком, что пытается укорениться среди хучей. Но лично для ди-Ггарца возможный провал будет означать понижение на чин в сложной иерархии следаков, и, что гораздо, гораздо хуже – потерю доверия Самого.
Он бессознательно мотнул длинноволосым затылком, стряхивая страхи. 'Возможный провал'! Еще и провала-то никакого не было!
Ди-Ггарц плотнее закутался в свою белую шубу, наброшенную молодецки прямо на голый мех тела. Во мраке этих суровых гор было по-настоящему холодно.
Тяжеловооруженные гонкларды устрашающе выдвинулись вперед. Эти громадины с их пластинами роговых надплечий и затылочных надкостий и без того были ужасающе огромны, однако же в броне защитных контуров они становились сущими исчадиями ада!
Гонкларды страховались, идя в нижней стойке, на четырех конечностях. Разрядники га-чейжей хищно торчали у них из-под брюха, удерживаемые малыми подручиями. Сам ди-Ггарц ограничился парализатором, и совсем не из стремления побравировать личной храбростью. Все окружение грибницы Сыску нужно было только живым. Слишком много накопилось к бунтовщикам вопросов, и слишком многое нужно было узнать изустно, и слишком многое было поставлено на карту лично для ди-Ггарца.
"пойди сам туда – попросил Он, – они без тебя не справятся. Давай, проконтролируешь!.. "
Сыскарь шел не нагибаясь, потому что даже опустившиеся на четыре конечности гонкларды перекрывали его с головой – сомкнутая, страшная в своей целеустремленности шелестящая группа. Рядом шли два тощих невозмутимых моголона и шесть низкорослых, в ошейниках удачи, 'безымянных' – их взяли на случай, если размер лазов не позволит гонклардам проникать внутрь домов. Позади вели двух местных проводников – запуганных, дерганных хучей, чьи маленькие кожистые тела были увешаны грязными тряпками. Их родичи сидели в застенках местного муниципального Сыска, и проводники, конечно же, были готовы на все чтобы тех выпустили.
Но ди-Ггарц собственно не доверял им. Нужную деревеньку в Хиркле группа захвата могла найти и сама. Ди-Грац хотел чтобы местные хучи увидели своих соплеменников между гонклардами – целыми и невредимыми. Сверху спустили разнарядку, обязывающую при любой возможности разрушать слухи, что гонкларды пожирают хучей едва заметив. Плюс все же дополнительный шанс избежать бессмысленного сопротивления, самоубийств и уж тем более подрыва грибницы.
Немного трясло пальцы – не то от холода, не то от нервов – охота тянулась уже седьмое двадцатидневие, и работать приходилось в рабском режиме. Почти без отдыха. Любая информация давалась дорого. А сверху гнали нещадно. Но всеж его звали Плеснебоем, и это прозвище надо было отстаивать!
На завершающем этапе выслеживания он обнаружил три почти одинаковых, упрятанных в горах деревни, и в дальнозорах космолета едва ли можно было отличить одну от другой. Нюх после размышленй указал ему на одну из них – и ди-Ггарц пошел туда, привыкший доверять чутью. В конце концов, если не знаешь куда идти, иди туда, куда просто нравится.
Это был самый обычный дикий аил, громадные дома, сложенные не из прессованного песка, а из тяжелого камня. Такие каменные гнезда давали приют порой сразу пяти поколениям одной семьи. Спрятанные за каменными заборами дворы были невелики, но почва явно позволяла рыть подземелья. Так что внезапность нападения должна была также предотвратить бегство повстанцев в подземные дыры. Однако не это было главное.
Передние гонкларды несли широкие щиты "вуальной воды", что изгибала световые волны, пряча все под собой от живого взгляда и любого наблюдательного инструмента, доступного в местной части галактики. Однако если среди повстанцев успел вырасти матерый Грибник, "вуальная вода" ему лишь смех, а заговорить что гонклардов, что безымянных для него – сущий пустяк. Трое младших коллег ди-Ггарца, вместе со своими отрядами, попались в такую ловушку и были беспощадно уничтожены повстанцами. Но наличие или отсутствие Грибника на малом возрасте кладки – дело чистого случая, а точнее большая редкость. Поэтому заранее паниковать бессмысленно. Все что оставалось – надеяться на лучшее и молиться Ему. Что и делали в душе все гонкларды, дэхры, моголоны, безымянные отряда, да и сам ди-Ггарц.
А если матерый Грибник еще не вырос, то сейчас их мог выдать только шум. Но гонкларды умели ходить совершенно бесшумно.
Он не торопясь шествовал по самой середине улицы, разглядывая дома, сравнивая то что видели глаза с тем ощущением, что жило рядом с сердцем. Каким-то образом он мог знать, где находится искомое. Не иначе Единый наградил его этой незаурядной способностью. Именно поэтому он так выдвинулся в Сыске, став старшим западным Следаком.
Ди-Ггарц качнул поднятой рукой. Два дэхра тут же подвели к нему старшего из кожистых проводников. Его длинные губы были завязаны во избежание шума. Глаза хуча бегали как пойманные в клетке зверьки, но ди-Ггарц давно не обращал внимания на подобные мелочи. Верный это тип или бандитский прихвостень – какая разница? После ликвидации грибницы все само придет в норму. И если в крови не будут обнаружены частицы грибка – свободен, иди куда вздумается.
– Где? – спросил Следак свистящим высоким голосом.