В последние двадцать лет в израильской литературе лидирует проза, тогда как еще до середины 1970-х годов поэзия занимала в ней главное место. Некоторые авторы заявляют, что израильская поэзия и драма вышли на более высокий уровень мастерства, чем проза, однако критики «предали искусство» и при вынесении своих суждений думают о рыночной конъюнктуре и интересах издателей.
О превалировании прозы над поэзией можно судить хотя бы по тому, что многие поэты, удостоившиеся литературных премий в 1980-е годы, такие, как Леа Аялон, Меир Визельтир, Ицхак Лаор, Майя Бежерано, в начале 1990-х годов обратились к прозе. Вот как объясняет этот поворот в своем творчестве Амос Адельхайт, еще один перешедший к прозе поэт: «Текст обречен, если о нем не говорят пресса и вещание, а чтобы заинтересовать средства массовой информации, приходится писать прозу». Прозаики, заявившие о себе в 1960-е годы: А.Б.Иехошуа, А.Аппельфельд, А.Оз, И.Кназ, И.Бен-Нер, Й.Каньюк, Ш.Хар-Эвен и А.Кахана-Кармон — продолжают писать и упрочивают свои позиции, чему немало способствуют публикации их произведений за рубежом (явление, особенно заметное в последние десять лет). Эти авторы, начав с рассказов и повестей, ныне пишут романы. Их творчество отмечено явной тенденцией к упрощению стиля и языка, продиктованной желанием быть понятным и читателю, и переводчику. Это верно и для А.Оза, Аппельфельда, Иехошуа, чьи ранние произведения резко отторгали реализм, были насыщены символикой и написаны поэтическим языком.
Среди прозаиков, вступивших в израильскую литературу в 1970-е и 1980-е годы, следует назвать Ш.Лапид, Д.Гроссмана, Й.Хоффмана, А.Хеффнера, М.Шалева, Ю.Шимони, О.Кастель-Блум, И.Кацир, С. Либрехт, Ицхака Бар-Йосефа. В отличие от стремления авторов 1960-х выразить свое экзистенциальное переживание, писатели последних лет, как правило, посвящают свои произведения текущим проблемам: арабо-израильским отношениям, Катастрофе, сионизму в догосударственный период, израильской армии, то есть темам, которые могут привлечь переводчиков и зарубежных читателей. Средства массовой информации внедряются в литературу Израиля и иным образом: еще совсем недавно основными источниками дохода ивритского писателя были преподавание, редактура, участие в издательском деле, а сегодня все больше литераторов зарабатывают участием в газетах, радио- и телепрограммах, что сказывается на их творчестве и на рыночных возможностях выпущенных ими книг.
Среди прозаиков 1980-х годов внушительное число женщин. Волна феминизма с некоторым опозданием докатилась и до израильской прессы и академической среды. Результат налицо: книги Шуламит Лапид, Иеудит Кацир, Савьон Либрехт, Орли Кастель-Блум и Леи Эйни стали бестселлерами и привлекают внимание переводчиков. Даже детективы, жанр почти не представленный на иврите, получили право на существование благодаря трем писательницам: Дворе Брегман (1983), Батье Гур (1989) и Шуламит Лапид (1989). К числу новаций восьмидесятых годов следует отнести и появление рассказов и повестей (а не только стихов), написанных религиозными женщинами. Рут Блумерт опубликовала сборник фантастических рассказов (1894) и небольшой роман (1989); Хана Бат-Шахар (1983) и Хая Эстер (1989) пишут почти порнографическую прозу. Другую группу составляют авторы-сефарды. Амнон Шамош (с 1974), Эли Амир (1984, 1992), Сами Михаэль (1979, 1993), Шимон Балас (1991, 1992) и Ицхак Горен-Гормезано (1978, 1987) пишут реалистические автобиографические романы с описаниями детства, проведенного на Ближнем Востоке или в Северной Африке, с картинами жизни восточных евреев и арабов в Израиле. Дан Сери (1989, 1992) и Шмуэль Хакимян (1993) обратились к модернизму, сочетающему реализм с элементами мифа и легенд.
Каждый месяц в Израиле издается 40–50 поэтических сборников. Большинство из них напечатаны за счет автора и не доходят ни до книжных магазинов, ни до сведения читательской публики. Существует несколько маленьких издательств, специализирующихся на выпуске поэзии («Экед» в Тель-Авиве, пожалуй, самое известное из них). Если сравнить с ситуацией в книжных магазинах и в литературных приложениях к газетам, которая существовала в Израиле лет десять-пятнадцать назад, покажется, что поэзия как жанр отмирает. Но если взглянуть на израильскую поэзию с точки зрения американца, англичанина или француза, то поразит ее обилие. Поэт Давид Авидан в свое время писал: «Нью-йоркские поэты могут получить немалый заряд бодрости от молодых поэтов Тель-Авива, Иерусалима и Хайфы… Это оживит кровообращение и дыхательную деятельность их стилистических методов».
До недавнего времени поэтические сборники на удивление хорошо раскупались. Продажа трех-пяти тысяч экземпляров книжек таких поэтов, как И.Амихай, Зельда, Далия Равикович, Иона Волах, была обычным делом, а ведь подобный тираж оказал бы честь и стране, население которой раз в десять превосходит население Израиля. После смерти Зельды, Яира Хурвица, Ионы Волах, Дана Пагиса, Авот Йешуруна, Пинхаса Саде и Давида Авидана (все они ушли из жизни в 1980-е — начале 1990-х годов) и при том, что Натан Зах и Иехуда Амихай почти перестали писать стихи, ведущими фигурами в поэзии стали Т.Карми (ныне тоже покойный), Меир Визельтир, Аарон Шабтай, Леа Аялон, Майя Бежерано, Рони Сомек, Мордехай Гельдман, Ицхак Лаор, Исраэль Элираз и Хедва Гаркави.
Обычные мотивы современной израильской поэзии: личные травмы и стрессы, подсознательные импульсы и желания, неконвенциональный секс, сумасшествие, местные и заграничные впечатления — отражают широкий интерес к психоанализу и веру в его принципы. Тот же круг тем составляет содержание нового литературного жанра — книг, написанных психоаналитиками по материалам профессиональной деятельности и фактам собственной биографии и с изложением взглядов на проблемы их пациентов. Амиа Либлих (1979, 1987) и Амела Эйнат (1987, 1992) получили широкое признание именно как авторы этого жанра. Война в Ливане породила кратковременный всплеск политической пацифистской поэзии, составившей, в частности, два отдельных сборника.
Заслуживает упоминания группа религиозных поэтов, публикующихся в основанном в 1990 году ежемесячнике «Димуй». Ортодоксально-религиозные поэты — явление достаточно редкое в ивритской литературе. В догосударственный период подобные авторы, например, И.Ц.Римон и М.Г.Лангер, были исключением. Хотя ивритская поэзия XX в. сильно проникнута мистицизмом, это метафорический, не собственно религиозный мистицизм, а скорее средство выражения национального или личного опыта. К этому до некоторой степени символистскому направлению можно отнести поэтов последующих поколений: Авраама Хальфи, Амира Гильбоа, Далию Равикович (в первый период творчества), а в последние годы — Моше Сертеля, Рахель Хальфи и Хамуталь Бар-Йосеф. Современная поэзия близких к ортодоксии кругов публикуется в Израиле с 1960-х годов и имеет свои достижения. Здесь следует назвать Зельду (Шнеерсон-Мишковскую), Ривку-Мирьям, Адмиэль Косман, Эстер Эттингер, Рут Блумерт.
Важным явлением в израильской поэтической жизни является ежегодный альманах «Хадарим», издаваемый с 1981 года Хейлит Йешурун. Изысканный внешний вид альманаха (он печатается в художественной галерее «Дугит») и тщательно подобранное содержание превратили его в образец поэтического издания. Большинство литературной периодики уделяет место поэзии. Это и почтенные ежемесячники «Мознаим», «Ахшав» (выходит с начала 1960-х), «Итон 77» (с 1977), «Симан кри’а» (с середины 1970-х), «Апирьон» (журнал ближневосточной культуры, выходит с 1983), «Игра» (с 1984) и «Альнаим» (с 1989). В 1982-88 годы Дрор Грин выпускал весьма оригинальное издание «Пиют»: раз в неделю выходил в свет один лист плотной бумаги, и на нем одно стихотворение. Предполагалось, что читатели смогут подшить выпуски в шапку для бумаг.
Еще полвека назад найти пьесу для чтения на иврите было затруднительно. Имелось несколько переводов мировой классики: греческие трагедии и комедии, из Шекспира, Мольера, Ибсена, Чехова, а также некоторое количество собственно ивритских драматургических произведений Матитьяу Шохама, Якова Кагана, Хаима Хазаза, Натана Альтермана. Израильская драма начиналась пьесами Моше Шамира, Натана Шахама, Ханоха Бартова и Аарона Мегеда. Большинство новых драматургов были прозаиками, изображавшими жизнь юной страны в реалистической манере. Эти пьесы, как и многие прозаические произведения тех же авторов, сегодня считаются устаревшими. Новая драматургическая эпоха началась в 1960-е годы пьесами Нисима Алони, Йосефа Бар-Иосефа и Ханоха Левина. Они прибегают к стилизациям и используют разговорный иврит для заведомо нереалистического представления действительности.
Стилистические изменения особенно заметны в переводной драме, которая в последнее время тяготеет к низкому речевому регистру, сильно отличающемуся от книжного иврита более ранних пьес. Эта тенденция к сокращению дистанции между разговорным и литературным языком характеризует новую переводную литературу вообще, не обязательно пьесы. Было бы упрощением проецировать изменения речи драматических персонажей на сдвиги в повседневном бытовом иврите. Эти изменения скорее отражают новый литературный вкус, новую поэтику и касаются всех видов художественной литературы: писать «низко, почти у самой земли», как гласит название одного из рассказов Иеудит Гендель. Высокие слова уходят даже из поэзии, не говоря уж о детских книжках, пьесах и романах.
Драматургия на иврите насчитывает около сотни оригинальных и около пяти сотен переводных пьес. Каждый год выходит в свет около сорока пьес, треть из которых изначально написаны на иврите. Одно только издательство «Ор ам» выпустило более сорока израильских пьес, а издательство Школы драматического мастерства «Бейт Цви» в своей «Театральной библиотеке» опубликовало несколько сотен пьес, переведенных с английского, русского, французского, немецкого, итальянского и скандинавских языков. Осуществляются также новые переводы пьес, имеющихся лишь на устаревшем иврите. Таковы переводы Шекспира, выполненные блестящими поэтами (Т.Карми, М.Визельтиром), переводы Гарсиа Лорки, выполненные Риной Литвин, и переводы греческих трагедий Аарона Шабтая, за которые поэт в 1993 получил престижную премию им. Черниховского. Если сравнить его переводы с переводами Ш.Дикмана (1940-1950-е годы), то видно, какой разительный контраст они составляют. Словно прошло несколько столетий. И хочется напомнить, что эти различия не столько связаны с развитием языка иврит, сколько с изменившимся подходом к художественному переводу.