Таким образом, остаётся одна возможность для тех, кто так думал, — послать царя воевать, а самим остаться дома и вне опасности ждать исхода событий. Для царя, который вместе с немногими выдерживает натиск бесчисленных вражеских орд, гибель неминуема, а Спарта получает передышку от страха и удивительные надежды. И в случае захвата города, и в случае его спасения хитрость тем не менее остается неразоблачённой. Каким же образом? Ибо, клянусь Зевсом, не было сказано пророком, погибнет ли царь, а город спасётся или погибнет один он или весь город. Погибнет ли он один или не один, всё равно никто не поставит это богу в вину. Вот он, плод невежества и безрассудства! (Евсевий. Приготовление к Евангелию, V, 24— 25, р. 218d сл.).
8. Но об этом достаточно. Нельзя также пройти мимо прорицания, данного им жителям Книда, которые не раз молились богу и просили у него помощи. Книдяне попали в сходные с описанными выше условия, когда Гарпаг пошёл на них походом. Пытаясь прорыть тамошний перешеек и превратить свой город в остров, жители Книда приступили к началу работ, но сразу же предприятие показалось им слишком тяжёлым, и в отчаянии они обратились к оракулу. Ты им ответил:
Не стоит в крепость перешеек превращать,
Копать не надо рвов и стены воздвигать.
Коль Зевс того б хотел, то остров был бы здесь.
И эти тупицы повиновались тебе. Отказавшись от намеченного плана, они отдали себя во власть Гарпага. Такова цена легкомыслия. Так как во время работы тем, кто копал, не было надежного убежища, то ты прекратил её. Советуя не браться за работу, ты внушаешь им ещё одну надежду на спасение. Но ты им вовсе не давал лучшего выхода, когда они прекратят рытье, но только указал, что Зевсу не угодно, чтобы здесь был остров. Если бы ты их разубедил, то при любом исходе твой ответ был бы правилен, а если бы убедил, то могло показаться, что ты предсказал спасение. Поэтому безопасно было хитрецу отговаривать Таким образом, ничего по существу не сказав людям, ради чего они пришли к тебе, ты отослал их, заставив подумать, что они услышали нечто важное (Евсевий. Приготовление к Евангелию, V, 25—26, р. 220с).
9. Я думаю, что всё это достаточно изобличает глупость как тех, кто даёт оракулы, так и тех, кто их спрашивает, и показывает, что в них нельзя найти ничего истинного или божественного. Ты, пожалуй, легко убедишься в бесстыдстве злых демонов или людей, притворяющихся пророками, если узнаешь, что те, кто должен быть вдохновителем мира и дружбы, очень часто натравливают друг на друга пришедших к ним за советом. То Аполлон Дельфийский своих милых спартанцев натравливает на мессенцев, то мессенцев — на спартанцев, только бы они снова и снова умилостивляли демонов человеческими жертвоприношениями.
Теперь послушай и об этом. Всё определяется так называемой мудростью, которая помогает прорицать и не позволяет болтать что попало; она сама взвешивает все обстоятельства и сама устанавливает цену всему. Она, конечно же не разрешит Пифийцу из-за его беспомощности давать оракулы ни мессенцам, ни спартанцам о мессенцах и о земле, которой владели мессенцы, обманом победив спартанцев.
Битвой решать все дела не советует Феб светозарный,
Только обманом народ твой владеет мессенской землёю.
Тот, кто обманет других, тот сам от обмана погибнет.
Он велит им помнить лучше о мире, о скромности и довольствоваться своей судьбой. Они же пришли к прорицателю вооружённые законами Ликурга, подхлёстываемые ненасытностью и суетной жаждой славы, чтобы не казалось, будто они, воспитанные в законах стойкости, уступили военной силе мессенцев. Если бы они действительно были воспитаны в законах стойкости, то должны были бы довольствоваться малым и не нужно было бы им ни сражаться, ни нуждаться в оружии или в других средствах безумия. Таков был твой ответ спартанцам против мессенцев. А мессенцам против спартанцев ты также ответил. Ведь ты вещаешь не только мессенцам против спартанцев, но и спартанцам против мессенцев.
Жребий велит вам пречистую деву из Эпита рода
В жертву подземным богам принести поскорей, не жалея
Только лишь так вы спасёте, пожалуй, родную Итому.
Я не принимаю отговорки, что жертва из рода Эпита была нечистой и потому для мессенцев бесполезной. Ты любого можешь заговорить (Евсевий. Приготовление к Евангелию. V, 26—27, р. 220d сл.).
10. Таковы примеры из древней истории, но можно привести сотни других такого же рода из нашей действительности. По совету оракулов императоры часто начинают бесцельные войны. Их то обманывает неясность прорицания, то отклоняет от начатого обманчивость слов оракула. Что можно сказать, когда в тяжелейших условиях войны или смертельной болезни те, кого считают богами, не приносят никакой помощи или исцеления?! И всегда они получают такие ответы, о которых рассказывается в древней истории.
Среди прославленных у греков оракулов Пифийского Аполлона был особенно знаменит один, данный Ликургу. Пифия ему так ответила:
К храму пришёл моему, повсюду известному в мире,
Зевсу любезный Ликург и всем, кто живёт на Олимпе.
Трудно сказать о тебе — ты бог иль из смертного рода.
Богом скорее сочту я тебя, о Ликург благородный.
Ищешь теперь у меня наилучших для граждан законов.
Дам тебе их...
и т. д. Давай же послушаем, что по этому поводу думает наш Эномай, известный обличитель оракулов. Он пишет следующее:
— Когда однажды к тебе пришёл Ликург как вождь и разведчик, ты сказал, что он явился из лощин Лакедемона, любезный Зевсу и остальным богам, обитающим на Олимпе, причем тебя даже охватило сомнение, богу или человеку предстоит давать прорицание. Ты даже присовокупил, что скорее всего это бог, раз он пришёл к тебе с просьбой о благих законах. Но если это был бог, то как он мог не знать законов, если ещё к тому же был любезен Зевсу и всем олимпийцам? Но уж если без бога не могут открыться законы и они объявляются божественнейшему из людей голосом богини, то послушаем этот божественный голос и его ответ Ликургу:
Ищешь теперь у меня наилучших для граждан законов.
Дам тебе их...
— Ну, и дай, — сказал бы я. — Ведь никогда до этого ты никому ещё не обещал такого дара.
Клятвы свои, обещания, данные волею бога,
Выполнить должно тебе, и царит пусть у вас справедливость.
Старость в почёте держать — вот долг ваш святой, непорочный.
Чтите бессмертных мужей священной родины Спарты —
Род Тиндаридов, царя Менелая и прочих героев.
Будет тогда охранять землю вашу небесный владыка.
О, что за божественные поручения и советы, Аполлон! Ради них не долог путь, не то что из Пелопоннеса в Дельфы, но даже к самим гиперборейцам, откуда, как говорят, согласно оракулу некоего пророка Астерия, прибыли
Жители острова Делоса вместе с жрецами святыми.
Этот Ликург, как мне кажется, и кормилицы не имел, и в обществе старших никогда не вращался, от которых мог он услышать нечто более прекрасное и мудрое, чем изречённое богом. Если тебя настойчиво попросит Ликург, вероятно, ты скажешь что-нибудь ещё, но более определённое. Если бы одни давали разумные советы, а другие их принимали, то я попросил бы Ликурга не падать духом и, если может, взять у тебя план государственного устройства и уехать в свою Спарту.
Два есть пути, совершенно не сходных друг с другом у смертных.
Первый ведёт ко дворцу, где прекрасной свободы палаты.
Путь же второй приведёт к безрадостной хижине рабства.
Мужества требует первый, священного в людях согласья.
Этой дорогой надежды вести тебе к счастью народы.
Мрачный раздор и безумье идут рука об руку с рабством...
Вот этого, последнего, ты настойчиво велишь опасаться, а больше всего советуешь нам быть мужественными. Такие советы мы нередко выслушивали даже от трусов. «Надо жить в согласии!» А это услышишь не только от добропорядочных граждан, но и от самих мятежников. Вот почему это твоё наставление мы прощаем тебе. Хоть ты и пророк, а не знаешь, что подобные речи мы часто слышим от многих, хотя они ни лаврами не питаются, ни воду не пьют из Кастальского источника и никогда не поднимают брови в знак особой мудрости. Итак, говори о мужестве, говори о свободе, говори о согласии и о том, как всё это появляется в государстве, но не заставляй нас вести народы этим путём, а веди нас сам. Прекрасен этот путь, но недоступен нам и внушает страх. И продолжает:
— Ты готов говорить и о браке —
С пастбищ аргосских гнедая кобылка к тебе поспешает.
И о детях:
Чтить не хотят Эстиона, хоть он и самый почтенный.
Лабда, дитятей тяжёлая, гору родит вам однажды.
И о колониях:
Шли к золотому народу побольше земли своей граждан.
Меди на плечи возьми, а в руки седое железо.
О тщете славы:
Лучше мира всего Пеласгов родимая почва,
Фракии быстрые кони и славные женщины Спарты,
Пьющие воду мужи из источника — дар Аретузы.
По моему мнению, ты вовсе не лучший из так называемых пророков, как и не лучший из прочей клики шарлатанов и софистов. Меня нисколько не удивляет, когда этот презренный род людей ради денег хватает за горло других, но я крайне удивлен, как ты, бог, и эти люди из-за денег душите друг друга. А известный всем Сократ, когда один человек спросил его, жениться ему или нет, ответил только одно — и в том, и в другом случае он будет раскаиваться. А тому, кто хотел иметь детей, он правильно отсоветовал это делать, ибо если тот, последуя его совету, решит завести детей, то нисколько не станет заботиться, чтобы хорошо их воспитывать, а будет думать только о том, как их породить.