Казалось, у него нет выхода. Судьба словно издевалась над ним. В последний раз совершил он вылазку во Время, в последний раз решил он натянуть Финжу нос; словно кувшин из старинной поговорки в последний раз отправился он по воду. Надо же было ему попасться именно теперь!
Неужели это смеялся Финж?
Кто еще стал бы выслеживать его, устраивать засаду и теперь упиваться своим торжеством?
Неужели все потеряно? В первое мгновение Харлен был настолько в этом уверен, что ему даже не пришло в голову попытаться удрать или вернуться в Вечность. Он решил встретиться с Финжем лицом к лицу.
Если придется, он убьет его.
Мягким шагом прирожденного убийцы Харлен направился к двери, из-за которой послышался смех. Выключив автоматический звуковой сигнал, он осторожно приоткрыл дверь рукой. Два дюйма. Три. Дверь скользила совершенно бесшумно.
В соседней комнате спиной к нему стоял человек. Для Фишка незнакомец был слишком худ и высок ростом, и, к счастью, это обстоятельство вовремя дошло до сознания Харлена и удержало его на месте.
По мере того как спадало охватившее их обоих в первый момент оцепенение, тот, второй, начал медленно, дюйм за дюймом поворачивать голову.
Завершения сцены Харлен так и не дождался. Не успев еще разглядеть профиль того, другого, он из последних сил в паническом ужасе отпрянул назад. Автоматический механизм беззвучно закрыл дверь.
Харлен слепо пятился от двери. Он тяжело дышал, с трудом заглатывая воздух; сердце колотилось так, точно пыталось выпрыгнуть из груди.
Финж, Твиссел и весь Всевременной Совет вместе взятые не могли бы довести его до подобного состояния. Его лишил мужества вовсе не страх перед реальной опасностью, а скорее инстинктивный ужас перед тем, что могло сейчас произойти.
Он подобрал отложенные пленки и, неловко прижимая их к себе, ухитрился после двух тщетных попыток открыть дверь в Вечность. Ноги его двигались сами собой. Каким-то чудом добрался он до 575-го, а затем до своей комнаты. Звание Техника, которое он только недавно по-настоящему оценил, снова выручило его. Несколько встреченных им Вечных автоматически отворачивались и уступали ему дорогу.
Это было к лучшему, потому что на его мертвенно-бледном лице застыло выражение ужаса. Никто не смотрел на него, и Харлен возблагодарил за это Время и Вечность, и ту слепую случайность, что сплетает нить человеческой судьбы.
Хотя он не успел как следует разглядеть человека, стоявшего в комнате Нойс, он был совершенно уверен, что не ошибся.
Когда Харлен впервые услыхал шум в доме Нойс, он смеялся, и звук, прервавший его смех, был звуком падения чего-то тяжелого в соседней комнате. Во второй раз кто-то рассмеялся в соседней комнате, и он, Харлен, уронил на пол сверток с пленками. В первый раз он, Харлен, обернулся и увидел, как закрылась дверь. Во второй раз он, Харлен, закрыл дверь, когда незнакомец начал поворачиваться.
Он встретил самого себя!
В один и тот же момент Времени и почти в одном и том же месте он встретил другого, более раннего Харлена, чуть было не столкнулся с ним лицом к лицу. Он допустил ошибку, настроился на уже использованное мгновение, и в результате он встретил самого себя: Харлен встретил Харлена.
Воспоминание о пережитом кошмаре преследовало его много дней, мешая работать. Он обзывал себя трусом, но это не помогало.
С этого момента все словно покатилось по наклонной плоскости. Он мог совершенно точно провести роковую черту, с которой все началось. Неудачи стали преследовать его с того самого мгновения, когда он в последний раз настроил управление Врат Времени на выход в 482-е и каким-то образом допустил ошибку. С тех пор дела шли все хуже и хуже.
Изменение Реальности, произведенное в 482-м, только усугубило его уныние. За две прошедшие недели он нашел три проекта Изменения Реальности, содержавших незначительные дефекты, и теперь выбирал между ними, не в силах решиться на активные действия.
Его выбор пал на проект Изменения Реальности 2456–2781, серия В-5, по ряду причин. Из всех трех оно было самым отдаленным во Времени. Ошибка в проекте была незначительной, но она влекла за собой человеческие жертвы. Кратковременная поездка в 2456-е, небольшой шантаж, и он узнает судьбу Нойс в новой Реальности и выяснит, что представляет собой ее Аналог.
Однако недавнее происшествие лишило его мужества. Тонко задуманная операция уже не казалась такой простой. Допустим, ему удастся выяснить природу Аналога Нойс — что дальше? Вернуть Нойс во Время в образе кухарки, прачки, работницы или кого-нибудь еще? Разумеется. А что делать с Аналогом?
С ее мужем, если он у нее будет? С ее семьей? С детьми?
Раньше он как-то не задумывался над этими вопросами, всячески избегал их: “Там будет видно…”. Сейчас он не мог думать ни о чем другом.
С такими мыслями он валялся в постели, презирая самого себя, как вдруг ему позвонил Твиссел, в голосе которого звучали усталость и недоумение:
— Харлен, ты что, заболел? Купер сказал, что ты пропустил несколько уроков.
Харлен попытался согнать тревогу со своего лица.
— Нет, Вычислитель Твиссел. Я просто немного устал.
— Ну что ж, мой мальчик, это простительно. — Чуть ли не впервые за все время их знакомства улыбка почти совсем исчезла с лица Вычислителя. — Ты уже слышал об Изменении в 482-м?
— Да, — коротко ответил Харлен.
— Финж говорил со мной и просил передать тебе, что Изменение прошло успешно.
Харлен пожал плечами и вдруг заметил, что Твиссел пристально, в упор, глядит на него с экрана. Ему стало не по себе, и он спросил:
— Вы что-то хотели сказать, Вычислитель?
— Нет, ничего, — проговорил Твиссел, и, возможно, бремя прожитых лет отозвалось в его голосе непривычной печалью. — Я думал… может быть, ты хочешь со мной поговорить?
— Нет, сэр.
— Что ж, тогда я жду тебя завтра, когда откроется Вычислительный зал. Мне многое надо сказать тебе.
— Да, сэр, — ответил Харлен и еще долго после того, как погас экран, задумчиво смотрел на него.
В словах Твиссела ему послышалась скрытая угроза. Значит, Финж все-таки говорил с Твисселом. Что он сказал такого, о чем Твиссел умолчал?
Но эта внешняя угроза была именно тем толчком, которого ему сейчас недоставало. Бороться с унынием самому было безнадежно — все равно что сражаться с зыбучими песками, хлеща их прутиком. Бороться с Финжем — другое дело. Впервые за много дней Харлен вспомнил, каким оружием он обладает, и к нему вернулась былая уверенность.
Смена настроений произошла так внезапно, словно закрылась одна дверь и открылась другая. Оцепенение Харлена сменилось бурной деятельностью. Он отправился в 2456-е и, сбив с толку Социолога Воя, получил нужную ему информацию. Свою роль он сыграл блестяще.
Он узнал все, что хотел. Вернее, даже больше, чем хотел; больше, чем смел надеяться.
Уверенность всегда вознаграждается. В его родном Столетии была поговорка: “Смело хватишься за крапиву — побьешь ей врагов, как дубиной”.
Итак, Нойс не имела Аналога в новой Реальности. Она могла занять свое место в обществе любым удобным, не вызывающим подозрений способом, или она могла остаться в Вечности. Не было никаких причин, по которым ему могли бы отказать в союзе с ней, кроме чисто теоретического факта нарушения закона, — а он хорошо знал, как отвести это обвинение.
И вот сейчас он мчался в будущее, чтобы сообщить Нойс великую новость и насладиться вместе с ней огромной удачей после мучительных дней отчаяния и тяжелых предчувствий.
В этот момент капсула остановилась.
Она не тормозила постепенно, а просто замерла, словно наткнувшись на невидимую преграду. Если бы капсула двигалась в трехмерном Пространстве, мгновенная остановка разбила бы ее вдребезги, раскалила бы ее металл добела, превратила бы Хар-лена в бесформенную кучу поломанных костей и окровавленной плоти.
Но поскольку дело происходило во Времени, остановка вызвала только сильную тошноту и дикую боль в желудке.
Когда боль чуть отпустила, он потянулся к счетчику и поглядел на него сквозь туман в глазах. На нем застыло число 100000. Внезапно его охватил страх. Число было слишком круглым. Он лихорадочно повернулся к приборам. Что случилось? Но приборы утверждали, что все в порядке, и это напугало его еще больше. Пусковой рычаг был в исправности и находился в крайнем положении, соответствующем движению в будущее с максимальной темпоральной скоростью. Не было никаких признаков короткого замыкания. Ни одна стрелка не перешла за красную черту. Энергопитание не было отключено. Тоненькая стрелка энергометра молчаливо подтверждала, что потребление энергии по-прежнему составляет миллионы мегаватт.
Что же тогда остановило капсулу?
Медленным, осторожным движением Харлен дотронулся до рычага и перевел его в нейтральное положение. Стрелка энергометра стала на нуль. Он потянул рычаг на себя. Стрелка снова пошла вверх, а счетчик принялся отщелкивать Столетия в обратном направлении.
Назад… еще назад… 99983… 99972… 99950… Харлен остановил капсулу и снова послал ее в будущее. На этот раз медленно, очень медленно. 99985… 99993… 99997… 99998… 99999… 100000… Стоп! Счетчик застрял на 100000. Энергия вспышки Солнца потреблялась в невероятных количествах без всякого результата. Он снова послал капсулу назад, на этот раз еще дальше. Рванулся вперед. И вновь остановка!
Его зубы были стиснуты, губы поджаты, воздух вырывался изо рта с хрипом. Харлен чувствовал себя узником, бьющимся в бессильной ярости окровавленной головой о прутья тюремной решетки. После десятка бесплодных попыток капсула по-прежнему застряла на 100000.
Надо сменить капсулу! Но в глубине души он уже знал, что это бесполезно.
В мертвой тишине 100000-го Столетия Эндрю Харлен вышел из капсулы и выбрал наудачу новый Колодец Времени. Минуту спустя, сжимая рукоятку, он глядел на число 100000 на счетчике, теперь уже точно зная, что ему не пройти и здесь.
Его охватило бешенство. Надо же было ему потерпеть поражение именно сейчас, после того, как ему так неожиданно повезло! Прокляти