Но сейчас они были его врагами, хуже того — судьями. У него не было времени для благоговейного трепета; надо было срочно обдумать план действий.
Члены Совета могли не знать, что он в курсе похищения Нойс, если только Финж вторично не донес на него. Однако при свете дня в нем окрепла уверенность, что Финж не решится сделать из себя посмешище, публично сознавшись в оскорблении, нанесенном ему Техником.
Как ни мало было это преимущество, пренебрегать им не стоило. Харлен решил выжидать, пока не будет произнесена фраза, знаменующая начало военных действий. Пусть они сами сделают первый шаг.
Однако члены Совета не спешили. Сидя за скромным завтраком, они безмятежно разглядывали Харлена, словно он был интересным экспонатом, подвешенным в музейной витрине на слабых антигравитаторах. С мужеством отчаяния Харлен начал рассматривать их в ответ.
Он знал всех присутствующих по их славным именам, а также по объемным изображениям, которые то и дело попадались в ежемесячных информационных стереофильмах. Эти фильмы предназначались для обмена опытом между Секторами, и Вечные всех рангов начиная с Наблюдателей обязаны были регулярно являться на их просмотры.
В первую очередь его внимание привлек Август Сеннор — совершенно лысый, даже без бровей и ресниц. С близкого расстояния его безволосое и безбровое лицо с внимательными темными глазами казалось еще значительнее, чем на экране. Кроме того, Харлен много слышал о разногласиях между Сеннором и Твисселом. И еще Сеннор не ограничился разглядыванием Харлена. Он буквально засыпал его вопросами, заданными резким, пронзительным голосом.
Вначале это были невинные риторические вопросы, например, “Скажите, молодой человек, почему вас вдруг заинтересовала Первобытная история?” или “Что дало вам это увлечение?”.
Затем он уселся поудобнее в кресле и, сбросив небрежным жестом свою тарелку в люк для грязной посуды, сложил перед собой руки со сплетенными пальцами. (На руках у него, как заметил Харлен, волос тоже не было.)
— Меня давно интересует один вопрос, — начал Сеннор. — Может быть, вы мне поможете.
“Вот оно, началось”, — подумал Харлен.
— Если смогу, сэр, — сказал он вслух.
— Некоторые из нас, Вечных, — я не хочу сказать, что все или даже очень многие, — тут он бросил взгляд на усталое лицо Твиссела, в то время как остальные придвинулись поближе и приготовились слушать, — но, во всяком случае, некоторые из нас интересуются философией Времени. Может быть, вы знаете, о чем я говорю.
— Вы имеете в виду парадоксы путешествий во Времени, сэр?
— Да, если вам больше нравится это мелодраматическое название. Но дело, конечно, не только в парадоксах. Нас интересуют вопросы истинной сущности Реальности: почему при Изменении продолжает действовать закон сохранения массы-энергии и тому подобное. Для нас, Вечных, путешествия во Времени — привычное дело, и это обстоятельство накладывает свой отпечаток на все наши размышления о Времени. А вот милые вашему сердцу Первобытные люди понятия не имели о путешествиях во Времени. Что они думали обо всем этом?
С противоположного конца стола донесся громкий шепот Твиссела:
— Снова демагогия!
Однако Сеннор не обратил на это внимания.
— Я вас слушаю, Техник, — сказал он.
— В Первобытную эпоху люди не задумывались над вопросами путешествий во Времени, Вычислитель, — ответил Харлен.
— Не считали их возможными, а?
— Думаю, что так.
— Даже не фантазировали на эту тему?
— Что касается этого, — неуверенно проговорил Харлен, — то мне кажется, что фантазии такого рода встречались в их так называемой фантастической литературе. Я не очень хорошо знаком с ней, но, по-моему, излюбленной темой были приключения человека, который попадает в прошлое и убивает там собственного дедушку, когда тот еще был ребенком.
Сеннор был в восторге.
— Великолепно! Просто великолепно! Ведь это фундаментальный парадокс путешествий во Времени, если считать Реальность неизменной. Далее, я осмелюсь утверждать, что вашим Первобытным даже в голову не приходило, что Реальность способна изменяться. Не правда ли?
Харлен помедлил с ответом. Он не мог понять цели разговора и намерений Сеннора, и это беспокоило его.
— Я слишком мало знаю, сэр, чтобы ответить вам определенно, — произнес он наконец. — Полагаю, что они допускали возможность существования взаимоисключающих путей развития или же различных плоскостей бытия. Точно не знаю.
Сеннор выпятил нижнюю губу.
— Уверяю вас, вы ошибаетесь. Вас, вероятно, ввели в заблуждение некоторые туманные выражения в этих книгах, и вы стали приписывать им свои мысли. Нет-нет, без реального опыта путешествий во Времени человеческий мозг не в силах постигнуть весь философский смысл Реальности. Например, почему Реальность обладает инерцией? Мы все знаем, что это так. Для того чтобы вызвать Изменение, настоящее Изменение, всякое воздействие должно достигнуть некоторой критической величины. Но даже после этого Реальность стремится вернуться к исходному состоянию.
Предположим, что мы совершили Изменение здесь, в 575-м. Реальность будет меняться с нарастающим эффектом вплоть до 600-го Столетия. Потом она станет меняться уже с меньшей интенсивностью где-нибудь до 650-го. Дальше Реальность останется неизменной. Мы знаем об этом из опыта, но кто может ответить, почему это происходит? Казалось бы, на первый взгляд изменения должны накапливаться в возрастающей прогрессии и их влияние должно сказываться на всех последующих Столетиях, но это не так.
Возьмем другой пример. Мне говорили, что Техник Харлен прекрасно умеет находить Минимальное необходимое воздействие в любой возможной ситуации. Готов держать пари, что он не в состоянии объяснить, как он это делает. Теперь представьте себе, насколько беспомощны были Первобытные люди. Их волновал вопрос о том, можно ли убить своего дедушку, потому что они не понимали, что такое Реальность. Представим себе более вероятную и легче анализируемую ситуацию: путешествуя во Времени, человек встречает самого себя…
— Как вы сказали? Встречает самого себя? — воскликнул Харлен.
То, что Харлен прервал Вычислителя, уже было неслыханным нарушением этикета. Тон, которым были сказаны его слова, доводил это нарушение до степени скандала, и в его сторону обратились укоризненные взгляды присутствующих.
Сеннор поперхнулся, но продолжал говорить напряженным тоном человека, решившего оставаться вежливым, несмотря ни на что. Он закончил прерванную фразу, уклонившись таким образом от необходимости прямо ответить на бестактно заданный вопрос:
— …и рассмотрим четыре случая, возможных в этой ситуации. Назовем более молодого в биологическом отношении индивидуума А, а более старого Б. Случай первый: А и Б не встречают друг друга, и действия одного никак не затрагивают другого. Тогда можно считать, что практически они не встречались, и мы отбросим этот случай как тривиальный. Случай второй: Б, более поздняя личность, видит А, но А не видит Б. Здесь тоже нельзя ожидать никаких серьезных последствий. Личность А не получает никакой информации о своем будущем. Ничего нового в этом нет.
Третья и четвертая возможности заключаются в том, что А видит Б, но Б не видит А и что А и Б видят друг друга. В каждом из этих случаев важнее всего то, что А видит Б. Человек на более ранней стадии биологического бытия видит себя существующим на более поздней стадии. Заметим, что из этого он может заключить, что доживет до возраста Б. Он видит, как Б совершает какое-то действие, и приходит к выводу, что ему предстоит совершить это действие в будущем. Но человек, знающий свое будущее даже в малой степени, может начать действовать на основании этого знания и тем самым изменить это будущее. Отсюда следует, что Реальность должна измениться настолько, чтобы встреча А и Б стала невозможной или же, по меньшей мере, чтобы А не смог увидеть Б. Далее, поскольку никакими способами нельзя обнаружить Реальность, переставшую существовать, то, следовательно, А никогда не встречался с Б. Аналогично в любом возможном парадоксе, связанном с перемещением во Времени, Реальность всегда избегает этого парадокса, и мы приходим к заключению, что парадоксов, связанных с путешествиями во Времени, нет и не может быть.
И Сеннор, явно довольный собой и своими силлогизмами, обвел присутствующих торжествующим взглядом, но в этот момент из-за стола поднялся Твиссел.
— Прошу прощения, — нетерпеливо произнес он. — Время не ждет.
И совершенно неожиданно для Харлена завтрак окончился. Пятеро членов подкомитета встали из-за стола и, кивнув ему на прощание, вышли один за другим из комнаты с видом людей, удовлетворивших свое любопытство. Только Сеннор пожал ему руку и грубовато проворчал:
— Счастливо оставаться, молодой человек.
Со смешанным чувством Харлен смотрел, как они уходят. Зачем было приглашать его к завтраку? Зачем надо было затевать этот разговор о человеке, встречающем самого себя? О Нойс они даже не упомянули. Неужели они хотели только взглянуть на него? Оглядели его с головы до ног и отдали на суд Твисселу.
Твиссел вернулся к столу, с которого уже исчезли еда и посуда. Они остались с Харленом наедине, и словно для того, чтобы подчеркнуть это обстоятельство, Твиссел закурил новую сигарету.
— А теперь за работу, Харлен, — сказал он. — Нам предстоит сделать немало.
Но Харлен не мог, не хотел ждать. Он прямо заявил:
— Прежде чем мы что-нибудь сделаем, мне необходимо поговорить с вами.
Твиссел удивленно посмотрел на него, сощурил свои выцветшие глазки и задумчиво стряхнул пепел.
— Разумеется, мы поговорим, если ты этого хочешь, — сказал он. — Только сначала сядь. Сядь и рассказывай.
Но Техник Эндрю Харлен не стал садиться. Он шагал взад и вперед вдоль стола, выпаливая фразу за фразой и с трудом не давая им сбиться в один неразборчивый ком. Старшему Вычислителю Твисселу, не сводившему с него глаз, приходилось то и дело поворачивать за ним голову, похожую на высушенное временем яблоко.