убедиться, что остров «на замке». Если кто-то сбежит и попадется Фишеру, он найдет Черный Маниту, и тогда всему конец. Ты можешь это сделать, Магнус? Ты можешь это сделать для меня?
Магнус моргнул, и взгляд его чуть смягчился.
— Черт, ну, ты мастер, братец. Разумом-то я ухватываю все, что ты делаешь, но когда ты так складно излагаешь — сердце велит повиноваться.
— Едешь?
— Да, — кивнул он. — Прямо сейчас позвоню Бобби, и вылетаем. На Черном Маниту буду завтра утром. Будь добр, позвони Колдингу и дай ему знать, чтоб несколько дней подежурил за Энди.
Магнус повернулся и вышел.
Данте сделал несколько неторопливых и глубоких вдохов и выдохов, пока боль в груди не стала стихать. Колдинг не обрадуется прилету Магнуса на Черный Маниту, но это было не самым плохим.
22 ноября. Жаркий вечер
Имплантация + 13 дней
Тихо спускаясь по ступеням к подвалу, Сара оглянулась. Никого. Она подошла к двери поста охраны, набрала суперсекретный код и скользнула внутрь. Колдинг сидел за мониторами, ноги забросив на стол, толстая пачка бумаг в руке. Лицо его осветилось, как только он увидел Сару. Какая улыбка! Пропал парень.
— Привет, — сказал он. — Кто-нибудь видел, как ты вошла?
Она покачала головой.
— От хвоста я, кажется, оторвалась, мистер Бонд.
— Да ладно тебе. Не хочу, чтобы Магнус пронюхал о нас. Формально я ведь твой начальник.
— Значит, можешь распоряжаться мной в любое время, — Сара подошла к столу, прижалась к нему и погладила по голове. — Я спустилась сюда получить немного тайной любви. А ты чем тут занимаешься? Разве это не входит в обязанности Энди или Гюнтера?
Колдинг покачал головой.
— Только до того момента, как Бобби вчера десантировал Магнуса. А Магнус, похоже, предпочитает компанию Энди, так что эти двое или гоняют на снегоходах, или накачиваются в гостиной.
— Внезапное изменение в иерархии? Энди, наверное, рад до чертиков.
— Ну да. Бродит вокруг, как кот, замучивший канарейку. Но и в этом есть свой плюс. Я не могу присматривать за Цзянь так плотно, как хотел бы, зато наблюдаю за ней по лабораторным камерам. Ну, и пытаюсь читать — урывками.
Стопка бумаг в руке напоминала рукопись. Заголовок вверху — «Жаркий вечер. Гюнтер Джонс».
— Ух ты! Это ж тот дурацкий вампирский роман Гюнтера?
Он кивнул.
— Тот самый; только, знаешь, оказалось, не такой уж дурацкий. Не шедевр, конечно, но честно скажу, не оторваться. А первый я уже прочел — «Жаркие сумерки».
Колдинг осторожно положил пачку страниц, затем потянулся к полке и взял другу пухлую пачку.
— Держи, — он протянул рукопись Саре. — «Жаркие сумерки», первая книга серии.
— Так ты серьезно? По-твоему, стоит?
— Я, во всяком случае, подсел на нее. Сам себе удивился, но очень хочу выяснить, как Маргарита управится с Каунт Дарконом. — Он замолчал и просто смотрел на нее, будто прикидывая некие варианты.
— Что? — спросила Сара. — У меня козявка под носом или что-то еще?
Колдинг улыбнулся и покачал головой.
— Нет, козявок нет. Просто я… По-моему, ты должна знать, что происходит с зародышами. Не думаю, что это так уж серьезно, но тебе надо знать. Только обещай мне, что не расскажешь экипажу.
— А почему я не должна им говорить?
— Потому, что ты этого не должна знать, — ответил Колдинг. — Мне нравятся твои ребята, но пойми меня правильно: если Миллер и Каппи начнут болтать и Магнус поймет, что они в курсе, по шапке получу я, и тогда…
— И что тогда?
— Да так, ничего. Просто считаю, что тебе такое давление ни к чему.
Сара никогда ничего не скрывала от своего экипажа, но доверяла Пи-Джею.
— Хорошо. Обещаю.
Она ждала. Наконец он заговорил и поведал о том, что происходило на борту ее самолета, что росло в коровьих утробах.
Это встревожило ее, но ненадолго.
24 ноября. Ну и рожа!
Имплантация +15 дней
Колдинг вошел в гостиную, зная, что увидит ставшую привычной за последние три дня картину: Магнус и Энди наливаются до потери пульса. Разумеется, ничего не изменилось.
Магнус развалился на одном из коричневых кожаных кресел. В левой руке он держал стакан с янтарной жидкостью и льдом. Полупустая бутылка «Юкон Джека» стояла перед ним на столе из красного дерева. Рядом с бутылкой лежал пульт от плоского телевизора гостиной.
Справа от Пальоне сидел в кресле Энди «Отморозок» Кростуэйт: башмаки скинуты, ноги в белых носках отдыхают на кофейном столике, в руке пиво «Роллинг Рок», самодовольная улыбка кривит губы.
— Колдинг, — сказал Магнус. — Готовы доложить?
Пи-Джей почувствовал, как начало гореть лицо. Каждый день он обязан стоять перед Магнусом и докладывать. Колдинг подозревал, что ежедневное шоу — идея Энди, нечто вроде мести за то, что пришлось подчиниться тогда, на Баффиновой Земле.
— За время вахты замечаний по охране не было, — сказал Колдинг. — Что-то еще?
Магнус сделал намеренно неторопливый глоток.
— Да, две вещи. Как успехи в лаборатории?
— Лучше не бывает. Тим прикинул, что все эмбрионы уже более сотни фунтов. Пару минут назад я связывался с Румкорфом — он сказал, примерно через неделю можем попробовать кесарево.
Магнус вздернул брови. Он посмотрел на Энди — тот пожал плечами и отхлебнул пива. Пальоне вернул взгляд Колдингу:
— Позвольте мне убедиться, правильно ли я понял. Кесарево — в смысле вы их выпотрошите и предкам будет дана жизнь?
— Будем надеяться, что так.
— Значит, это уже больше не гипотетически? Вы уверяете, что мы фактически сделали это?
— Если эмбрионы выживут в течение следующей недели — да, мы сделали это. Если нет — тогда Цзянь и Румкорф модифицируют геном. Но на этот раз мы подошли настолько близко, что вопрос стоит не «если», а «когда».
Магнус отпил еще и улыбнулся:
— Мой брат сделал это. — Он осушил стакан одним глотком, взял бутылку и налил себе еще.
— Вы сказали «две вещи», — напомнил Колдинг. — Какая вторая?
— Как поживает Цзянь, Колдинг?
Пи-Джей почувствовал холодок страха.
— Отлично поживает.
Улыбка Энди расползлась шире.
— А вот Энди мне другое рассказывает, — продолжил Магнус. — Он говорит, что она… какой восхитительный коллоквиализм ты употребил, Энди?
— Дурнее клоповьей какашки на горелом тосте.
Магнус показал на Энди и изобразил пальцами спускаемый курок.
— Во, точно. «Дурнее клоповьей какашки на горелом тосте». Странно, я здесь уже четыре дня, а вы мне так и не доложили. Я предоставил вам уйму времени. Я даже назначил вам определенный час для доклада, чтобы вы держали меня в курсе дел, но вы как будто не желаете быть откровенным со своим боссом. Почему так, Бубба?
Колдинг пожал плечами и посмотрел в большое окно на раскинувшийся простор озера Верхнее. Что еще известно Энди? Знает ли он, что у Цзянь снова начались галлюцинации?
— У Цзянь есть кое-какие личные проблемы, но это цена, которую мы платим за сотрудничество с гением.
— Согласен, — кивнул Магнус, — с гением. А гений заслуживает доверия? Не может так случиться, что ее вдруг одолеет ностальгия и она попытается махнуть на материк?
Теперь Колдинг понял, что беспокоило Магнуса. Сумасшедшая Цзянь непредсказуема и может выкинуть что угодно, включая попытку контакта с внешним миром.
— Она в порядке, — сказал Пи-Джей. — Поверьте мне.
Магнус пристально посмотрел на него и ничего не сказал. Колдингу стоило максимума усилий, чтобы не отвернуться и выдержать взгляд этих холодных фиалковых глаз.
— Ладно, Бубба, поверю на слово, — Магнус отвернулся взглянуть на венецианское окно. Колдинг понял, что может идти. Он уже шагнул к выходу из гостиной, когда голос Магнуса остановил его.
— Ах да, Бубба, еще кое-что.
Колдинг остановился и повернулся:
— Да?
— Как супервайзер «Генады», полагаете, это мудро — спать с наемной работницей?
Магнус знал. Колдинг посмотрел на Энди — тот лишь продолжал ухмыляться.
— Я-то поначалу принял Сару за лесбиянку, — подал голос Энди. — Но, блин, эта курочка любит петушка, а, Колдинг?
Магнус взял со стола пульт. Темный экран телевизора проснулся к жизни призрачно-зеленоватой картинкой с камеры ночного видения. Постель Сары, Колдинг на спине, Сара на нем — наездница.
Колдинг почувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки.
Магнус поднял стакан, салютуя экрану.
— Впечатляет. Конечно, «разве может быть много слишком хорошего»?[31]
Колдинг сжал зубы:
— Я же приказал выключить камеры комнат.
— Да ну? — сказал Энди. — Мне, наверное, не передали. Блин, какие же сиськи у этой сучки…
Волна ярости захлестнула Колдинга, угрожая выплеснуться наружу. Лишь однажды в жизни он хотел убить человека — в тот день, когда бросился на Пола Фишера. Нет, надо успокоиться, чтобы ясно мыслить. Этот треугольник Эрика — Клаус — Галина едва не уничтожил проект. Магнусу может не понравиться любовная связь Колдинга и Сары. Если Эрику Хёль убил Магнус, он без сожаления расправится и с Сарой Пьюринэм.
Магнус нажал на копку паузы: на стоп-кадре Сара откинулась далеко назад, уперев руки на кровать за спиной, груди отчетливо выделились. За ее плечом Колдинг видел свои собственные глаза, крепко зажмуренные в экстазе, рот — комбинация улыбки и оскала.
— Эй, Колдинг, — сказал Энди. — Ну, мужик, у тебя там и рожа. Клевая.
Магнус покачал головой:
— Я полагал, вы честный парень, Бубба. Тесная дружба с подчиненным запрещена.
— Какая жалость… Вы теперь на меня рапорт напишете? В личное дело вкатаете? — Колдинг посмотрел на стену, всем видом пытаясь изобразить скуку. — Чего вы хотите, Магнус?
— Хочу знать, является ли Сара Пьюринэм вашей подружкой.
— Я сплю с ней. И что? — Собственные слова казались ему такими слабыми.
— И только, Бубба? Всего лишь «сплю»?
Колдинг пожал плечами:
— Это противоречит правилам компании?