ры предосторожности мисс Темпл выудила из кармана своего плаща деньги и остро оточенный карандаш. Потом присела на одно колено, засунула деньги за голенище одного сапожка, а за голенище другого — карандаш. Она встала, сделала несколько шагов, проверяя, насколько ей удобно, закрыла шкаф и направилась к внутренней двери.
Она оказалась в узком коридоре, по которому сделала несколько шагов в направлении пятна света и дошла до поворота. Вступила в полосу ослепительного сияния и, поднеся к глазам ладонь, посмотрела вокруг. Она увидела нечто вроде углубленной сцены, вокруг которой с трех сторон амфитеатром круто уходили вверх ряды кресел. На подмостках — на том, что она приняла за сцену, — располагался большой стол, который в настоящий момент занимал горизонтальное положение, но, судя по громоздкому устройству (оснащенному стальной пластиной с зубцами) внизу во всю длину стола, мог принимать любой наклон для лучшего обозрения из зала. За столом на стене — с той стороны, где не было кресел, висела обычная, хотя и необыкновенно большая грифельная доска.
Театр этот был, видимо, анатомический. По обеим сторонам стола она увидела отверстия, в которые были пропущены кожаные ремни, призванные фиксировать конечности пациента. На полу — отделанное металлом дренажное отверстие. Она почувствовала запах уксуса и щелока, а кроме них еще какой-то запах, щекотавший ей горло, и подняла взгляд на доску. Та предназначалась для класса, обучения, но ни один простой ученый не мог позволить себе такой дом. Может, этот лорд был их пациентом — но какой пациент стал бы терпеть присутствие посторонних в ходе лечения? Или патроном какого-то медицинского светила… или сам был практикующим дилетантом… или любопытствующим зрителем? По спине ее пробежал холодок. Она сглотнула и тут обратила внимание, что на доске что-то написано — она не увидела написанного сразу из-за слепящего света. Окружающий текст был стерт — даже половина самого этого слова была стерта, — но догадаться, что это было за слово, не составляло труда — угловатыми печатными буквами мелом на доске было написано «ОРАНЖ».
Мисс Темпл вздрогнула, может, она даже пискнула от удивления, услышав чей-то кашель из тени на дальней от нее стороне сцены. Она увидела, что там есть пандус, поднимающийся на сцену, — поначалу она не заметила его за столом. Из тени вышел человек в черном фраке с дымящейся сигарой. У него была изящная маленькая бородка и знакомый ей румянец на щеках. Перед ней был один из двух пассажиров, что она видела в поезде, — тот, который сидел напротив Роджера. Он смерил ее откровенным взглядом и снова откашлялся.
— Да? — сказала она.
— Меня послали за вами.
— Понимаю.
— Да. — Он выпустил струйку дыма изо рта, но остался неподвижным.
— Поверьте, мне очень жаль, если я кого-то заставила ждать.
— Я не очень расстраивался по этому поводу. Хочу тут осмотреться. — Он снова взглянул на нее откровенным взглядом, вышел на сцену и поднял руку с сигарой, загораживаясь от света. Он осмотрел зрительские кресла, стол, потом его взгляд вернулся к ней. — Ничего себе местечко.
Мисс Темпл без всякого труда напустила на себя покровительственный тон:
— А вы что, в первый раз здесь?
Прежде чем ответить, он несколько секунд внимательно разглядывал ее, потом решил не отвечать и засунул сигару в рот. Свободной рукой вытащил часы из кармана жилетки и посмотрел на циферблат, потом вернул часы на место, затянулся, вытащил изо рта сигару, выпустил дым.
Мисс Темпл снова заговорила, стараясь делать это как можно небрежнее:
— Мне этот дом всегда казался весьма изысканным, но… своеобразно изысканным, конечно.
Он улыбнулся.
— Так оно и есть.
Они посмотрели друг на друга. Ей очень хотелось спросить у него о Роджере, но она понимала, что время для этого неподходящее. Если Роджер был, как она подозревала, лицом малозначительным, то назови она его по имени — в особенности будучи гостьей в ее странном положении (при том, что она полностью не понимала, в чем же оно состоит — это ее положение) — и это может вызвать подозрения. Она дождется, когда они с Роджером (оба оставаясь в масках) окажутся в одной комнате, постарается завязать с кем-нибудь разговор и укажет на него.
Но и пребывая с кем-нибудь с глазу на глаз, она тоже получала некоторую возможность и, несмотря на одолевавшее ее сильное беспокойство и неуверенность, попыталась вытащить из собеседника что-нибудь еще, для чего перевела взгляд на доску — уставилась на недописанное слово, а потом снова посмотрела на него, словно давая понять, что тут кто-то не закончил свою работу. Человек увидел слово. На его лице промелькнула гримаса, он подошел к доске и стер слово рукавом своего черного фрака, после чего принялся неловко стряхивать мел с материи. Потом он сунул сигару в рот и предложил ей руку:
— Они ждут.
Она, пройдя мимо стола, взяла его под руку и чуть наклонила голову. Рука у него была сильной, и он прижал ее к боку, так, что мисс Темпл стало немного неловко. Они пошли по пандусу вниз, в темноту, и тут он опять заговорил, кивнув назад, в сторону сцены:
— Не знаю, зачем они отправили вас по тому коридору? Может быть, это кратчайший путь? Но я не ожидал, что мы встретимся в столь необычном месте.
— Необычном? — отозвалась мисс Темпл. — А чего вы ждали?
Мужчина в ответ только усмехнулся и еще сильнее сжал ее руку. Пандус сделал поворот — такой же, как и тот, по которому она пришла, — и они оказались перед закрытой дверью. Мужчина распахнул ее и подтолкнул мисс Темпл внутрь. И только когда она, споткнувшись, сделала несколько шагов в комнату, он отпустил ее руку. Она оглянулась — теперь они были не одни.
Эта комната была не похожа на ту, где она переодевалась, и поскольку находилась в другом крыле здания, на противоположной стороне театра, то и предназначена была, видимо, для противоположных целей. Напоминала она кухню — облицованный плиткой пол и белые керамические стены. Здесь стояло несколько тяжелых столов, также оснащенных ремнями. Ремни и ошейники были закреплены и на стенах. На одном из столов были разбросаны белые подушки, смотревшиеся тут совершенно неуместно, а на них сидели три женщины — все в масках с белыми перьями и в пеньюарах, все они болтали ногами, а поскольку пеньюары прикрывали их лишь чуть ниже колен, то икры у них были обнажены. Обуви на них тоже не было. Женщины в красном мисс Темпл здесь не увидела.
Женщины молчали — может, они замолкли с ее появлением, — и никто не произнес ни слова, когда ее сопровождающий, оставив ее, подошел к одному из других столов, где стоял его попутчик — тот самый, что ехал с ним в купе, — попивая из своей фляжки. Ее проводник взял у своего спутника фляжку, сделал из нее большой глоток и, вернув ее хозяину, отер рот. Он еще раз затянулся сигарой, а потом стряхнул с нее на пол пепел, постучав ею о край стола. Оба мужчины присели на столы и с явным удовольствием принялись разглядывать своих подопечных. Обстановка с каждым мгновением становилась все более натянутой. Мисс Темпл и шага не сделала к столу, на котором сидели женщины, — да там и места для нее не было, к тому же никто из них не потрудился потесниться. Она улыбнулась и, подавляя в себе чувство неловкости, попыталась завязать разговор.
— Мы только что видели театр. Должна сказать, он производит впечатление. Не знаю, сколько зрителей он может вместить, но наверняка там поместится немало — может, целая сотня. Такое большое количество посетителей в столь уединенном местечке — это, на мой взгляд, серьезное испытание для актеров. Я до глубины души тронута, что нам выпала честь принять участие в постановке, которая, судя по выбору сцены этого столь очаровательного особняка, не может быть ни скучной, ни вульгарной, ни тривиальной, хотя я ничего не знаю о нашем режиссере. Вы со мной согласны?
Ответа не последовало, и тогда она продолжила, так, как ей подсказывал опыт светского общения. Она вполне владела собой и потому говорила уверенно, будто бывала здесь не раз и прежде.
— И конечно же, я рада любому предлогу надеть столько шелков…
Она замолчала, когда мужчина с фляжкой встал и направился к дальней двери. На ходу он сделал еще один глоток и засунул фляжку в карман фрака, потом распахнул дверь, вышел и закрыл ее за собой. Мисс Темпл посмотрела на оставшегося мужчину — его лицо за это время стало еще краснее, если только это было возможно. Может быть, у него какой-нибудь сердечный приступ, подумала она, но он довольно безучастно улыбнулся, продолжая курить сигару. Дверь снова открылась, и мужчина с фляжкой просунул внутрь голову, кивнул мужчине с сигарой и снова исчез. Мужчина с сигарой встал, еще раз улыбнулся всем им и направился к открытой двери — все женщины проводили его взглядом.
— В любое время, когда будете готовы, — сказал он, вышел и закрыл за собой дверь.
Мгновение спустя мисс Темпл услышала резкий щелчок щеколды. У них остался единственный путь — назад в театр.
— Вы не сняли свою обувь, — сказала одна из женщин — та, что справа.
— Не сняла, — сказала мисс Темпл. Она вовсе не об этом хотела поговорить. — Кто-нибудь из вас уже был в театре? — Они отрицательно покачали головами, но ничего не сказали. Мисс Темпл показала на ремни и на ошейники. — Вы это видели? — Они закивали — да, видели. Ее раздражение не знало границ. — Он запер дверь.
— Все будет в порядке, — сказала женщина, говорившая прежде. Мисс Темпл внезапно навострила ушки — кажется, она уже слышала этот голос.
— Это всего лишь обычная комната, — сказала женщина, сидевшая в центре, пнув один из ремней, висевших рядом с ее ногой. — Теперь она используется совсем для других забав.
Остальные с отсутствующим видом согласно кивнули, словно сказанное не требовало никаких комментариев.
— И для чего же она используется теперь?
Женщина хихикнула. Мисс Темпл и этот смешок уже слышала. В экипаже. Это была та самая женщина, которая позволила мужчинам расстегнуть на ней платье. Мисс Темпл посмотрела на двух других — те сидели в пеньюарах, и при другом освещении трудно было сказать — та ли это пиратка и шелковая змейка, которой она ткнула пальцами в глаза? Она понятия не имела. Она видела, что и они улыбаются, глядя на нее, словно она и в самом деле спросила: встречались ли они прежде? Уж не пьяны ли они? Мисс Темпл сделала шаг вперед, ухватила женщину за подбородок и приподняла ее голову