— Я пойду и сам осмотрю тело.
Он бросил взгляд назад — на лестницу, потом на Чаня, выражение его лица изменилось, словно он его только что увидел и никакой вспышки гнева не было.
— Вы ранены, — сказал Смит, доставая платок и бросая Чаню, который подхватил его в воздухе, отер губы и лицо — сочувственное выражение на лице офицера свидетельствовало, что вид у Чаня хуже некуда.
И снова мысль о том, что он, возможно, умирает, охладила его решимость — в чем смысл, да и был ли он вообще когда-нибудь — смысл? Он посмотрел на Смита — порядочный человек, это видно, который сам все понимает, но ему не оставляет других возможностей его военная форма, любящие его солдаты… кто знает — жена, дети. Чаню вдруг захотелось закричать, что ничего этого он не хочет, что сама мысль об этой тюрьме вызывает у него отвращение, что у него вызывает отвращение даже доброта Смита. Точно так же вызывает у него отвращение и он сам за то, что полюбил Анжелику, за то, что нянчится с Селестой. Он отвел взгляд, чтобы не видеть встревоженных глаз капитана; вокруг него был роскошно-глумливый интерьер Харшморта. Он умрет в Харшморте.
— Да, ранен, но сделать с этим ничего нельзя. Мне жаль Ривса… но вы должны выслушать меня. Была похищена женщина… Та, о которой я вам говорил. Селеста Темпл. Они собираются что-то сделать с ней — какая-то сатанинская церемония… Я уже видел это… хуже смерти… Уверяю вас, она бы предпочла умереть.
Смит кивнул.
— Я чувствую себя лучше, чем выгляжу… Я спустился по трубам… с этим запахом ничего нельзя поделать, — сказал Чань. Он протянул платок назад, увидел реакцию Смита и сунул его себе в карман. — Умоляю вас, пожалуйста, скажите мне, что происходит наверху.
Смит бросил взгляд вверх по лестнице, словно опасаясь кого-то, а потом быстро заговорил:
— К сожалению, я почти ничего не знаю… Я только-только прибыл в дом. Мы были снаружи — ждали появления полковника…
— Аспича?
— Да… произошла настоящая катастрофа… Они прибыли недавно… Какой-то несчастный случай с герцогом Сталмерским…
— Но большой зал заполняется зрителями — им будут демонстрировать какую-то церемонию! — сказал Чань.
— Я об этом не могу ничего сказать… тут повсюду группки людей, а дом очень большой, — ответил офицер. — Все мои солдаты заняты с людьми герцога… после приземления…
— Приземления?
— Я не могу вдаваться в подробности, но тут весь дом перевернули вверх тормашками…
— Тогда, может быть, еще остается надежда! — сказал Чань.
— Надежда на что?
— Мне нужно только пробраться наверх, и чтобы вы показали мне верное направление.
Чань видел, что Смит разрывается на части — с одной стороны, хочет помочь ему, а с другой — убедиться в правдивости его истории. Он подозревал, что появление Аспича может стать последней каплей, которая переполнит чашу терпения Смита и подстегнет его к мятежу.
— Наш перевод во дворец… — тихим голосом начал Смит, словно отвечая на вопрос Чаня, — сопровождался значительным повышением жалованья всем офицерам… Это было как спасение людям, которые многие годы провели за рубежом и были по уши в долгах… Я не удивлюсь, если вознаграждение обернется на самом деле ловушкой.
— Сходите взгляните на Ривса и поговорите с вашими людьми, которые были там. Они пойдут за вами. Ждите и будьте готовы… Когда время придет, поверьте, вы сами поймете, что надо делать.
Смит посмотрел на него без всякой уверенности. Чань рассмеялся (его смех скорее был похож на сухой кашель) и похлопал офицера по плечу.
— Поначалу дом кажется совершенно непонятным лабиринтом, — прошептал ему Смит, когда они поднялись по лестнице и вышли в коридор главного этажа. — В левом крыле находится большой бальный зал — сейчас там полно народу, — а в правом, куда ведет зеркальный коридор, расположены частные апартаменты — и там тоже полно народу. А еще в правом есть внутренний коридор, по которому можно пройти к винтовой лестнице — я по ней не поднимался, но в коридоре повсюду стояли макленбургские охранники.
— А в центре дома? — спросил Чань.
— Большой зал для приемов, кухни, прачечная, помещения для прислуги, управляющий домом Бленхейм и его люди.
— А где кабинет лорда Вандаариффа? — спросил Чань, размышляя. — В задней части дома?
— Да, — кивнул Смит, — но я там не был. Доступ в левое крыло ограничен — только для специальных гостей и самой доверенной прислуги. Драгун туда не пускают.
— Кстати, — сказал Чань, — а что вы вообще здесь делаете? Когда вы прибыли сюда из министерства?
Смит горько улыбнулся.
— Эта история вас позабавит. Когда моих людей сменили на их постах, я получил приказ… от моего полковника срочно явиться в отель «Сент-Ройял». Мы спешно отправились туда — хотя, должен сказать, улаживание семейных скандалов обычно не входит в круг наших обязанностей, — но на пути нас встретила весьма нахальная дама, которая сообщила мне, что я должен сопровождать ее в этот дом.
— Миссис Марчмур, конечно же.
Смит кивнул:
— Ее явно напугал какой-то тип. Абсолютный негодяй, как я понимаю.
— Похоже, мы ехали в одном поезде — я прятался в тендере.
— Такая мысль приходила мне в голову, — сказал Смит, — но я не мог послать туда человека — разве что по крыше, нам было запрещено проходить по черному вагону, обитому железом.
— И что в нем было? — спросил Чань.
— Не могу сказать — у миссис Марчмур был ключ, и она вошла туда одна. По прибытии в Орандж-Локс нас встретил мистер Бленхейм с телегами и экипажем. Он вошел в черный вагон со своими людьми, и под присмотром миссис Марчмур они вынесли…
— Что? — прошипел Чань, проявляя неожиданное нетерпение, но страшась услышать эти слова.
— Не могу сказать — все было закрыто холстиной. Может быть, еще один из их ящиков, а может быть, гроб. Но когда они его грузили, я отчетливо слышал, как Бленхейм призывал к осторожности, чтобы не разбить стекло…
Их прервал звук приближающихся шагов. Чань вжался в стену. Смит выступил вперед, и коридор огласился легко узнаваемым, властным голосом мистера Бленхейма:
— Капитан! Что вы здесь делаете, почему вы оставили ваших людей? Какие, сэр, у вас дела в этой части дома?
Чань не видел Смита, но слышал напряжение в его голосе.
— Меня послали найти мистера Грея, — ответил он.
— Послали? — язвительно спросил мистер Бленхейм. — Кто же это вас послал?
Наглость этого типа переходила все границы. Если бы Чань был на месте Смита и знал, что Бленхейм убил одного из его людей, то голова мажордома уже катилась бы по полу.
— Графиня, мистер Бленхейм. Может быть, вы таким же образом хотите допросить и ее?
Бленхейм проигнорировал этот выпад.
— Ну? И вы нашли мистера Грея?
— Нет, не нашел.
— Тогда почему вы все еще здесь?
— Как вы можете видеть, я ухожу отсюда. Если не ошибаюсь, вы положили тело моего человека в конюшни?
— Конечно — не хватало еще, чтобы гости хозяина спотыкались о труп.
— Вы правы. И тем не менее как его офицер я должен убедиться в причинах его смерти.
Бленхейм пренебрежительно фыркнул — заниматься такими мелочами.
— Тогда вы меня обяжете, оставив эту часть дома и заверив меня, что никто из ваших людей сюда не вернется. Согласно пожеланию самого лорда Вандаариффа, эта часть дома предназначена исключительно для гостей.
— Конечно, если такова воля хозяина усадьбы.
— К тому же я управляю этим домом, капитан, — сказал Бленхейм. — Прошу вас следовать за мной.
Чань со всех ног бросился в кабинет хозяина дома. Он, к его сожалению, не очень хорошо запомнил план тюрьмы, но если следовать здравой логике, то директор тюрьмы должен был иметь прямую связь с центральной наблюдательной башней. Может быть, Вандаарифф просто занял (конечно, расширив и украсив черным деревом и мрамором) берлогу прежнего деспота? Если догадка Чаня верна, то через кабинет Вандаариффа он сможет добраться до Селесты. К этой-то мысли он и возвращался постоянно — к мысли о ее спасении. Он знал, что перед ним стоят и другие задачи (месть за Анжелику, например, или выяснение того, что произошло с Оскаром Файляндтом или Траппингом). В обычной ситуации он бы попытался разобраться со всеми вопросами сразу, как держал он в голове различимые сведения, полученные в Библиотеке. Но сегодня у него не было времени, не было права на ошибку, не было возможности попробовать еще раз.
Он не мог рисковать — не мог позволить себе, чтобы его заметили, а потому его бег свелся к мучительным перебежкам по открытым коридорам. Он таился в углах и бросался назад в укрытие, заслышав гостей или слуг. Нахмурившись, Чань подумал, что почти каждый в пирамиде обитателей Харшморта является своего рода слугой — по своим занятиям, по браку, по деньгам, по страху, по желаниям. Он подумал о приверженности Свенсона долгу (какому долгу? — этого Чань не мог понять), о своих собственных представлениях о — хотя он и презирал это слово — о чести. Плевать он теперь хотел на все это, как плевал сейчас кровью на белые мраморные плитки пола. А что насчет Селесты? Не была ли она прежде в рабстве у Баскомба? У своей семьи? У своего богатства? Чань понял, что не знает этого. На мгновение она возникла перед его мысленным взором — замечательная девчушка с пистолетом в руке. Интересно, пристрелила ли она кого-нибудь в конце концов?
Он увидел, что гости были в масках и в вечерних туалетах, а в отрывках разговоров, доносившихся до него, слышался гул нетерпеливого предвкушения и тайны.
— Вы слышали — говорят, что сегодня будет свадьба!
— Человек в плаще — на красной подкладке — это лорд Карфакс. Он только что вернулся с Балтики!
— А вы заметили слуг в металлических нагрудниках?
— Они дадут нам знак подойти… Мне сказала об этом Элспет Пул!
— Я абсолютно уверен… потрясающая решительность…
— Такие сновидения… а потом такое душевное спокойствие…