На развороте было одно стихотворение из четырех строк, озаглавленное «Гранат».
Шесть зернышек кровавых и страна,
Где скорбь и воздух гнил и смраден.
И даже утеха неба здесь ей не дана —
Лишь вечный мрак, суров и безотраден.
Мисс Темпл закрыла книгу. Обычно она не возражала против поэзии, ее даже трогала сжатость поэтических образов. Но для мисс Темпл поэзия была не строками на белом листе, а чем-то сложным и чувственным, что невозможно передать лишь словами, — мгновениями, слишком спрессованными, слишком заполненными тем, отчего мороз продирает по коже: буйством сентябрьского прибоя, ворчанием ее любимого кота, поймавшего птичку, дымом от горящих полей сахарного тростника, что плывет над ее утренней верандой… прозрачнейшие моменты, сквозь которые прозревался иной, сокрытый мир… мгновения, делавшие ее мудрее и грустнее.
При некотором усилии мисс Темпл наверняка вспомнила бы легенду о Персефоне, хотя бы частично, чтобы нетерпеливо вздохнуть, но она не знала, что для Чаня означают похищение, плоды граната и все такое. Корешок переломлен, уголок странички загнут — да, это стихотворение важно для Чаня. «Кровавые зернышки» ей понравились: до чего же безрадостно обитать в подземном царстве, где нет неба… Но вот что касается темы стихотворения — похищение принцессы, попавшей в подземный мир… Мисс Темпл шмыгнула носом. Возможно, это имело отношение к куртизанке, в которую был влюблен Чань, к Анжелике. Она сложила губы трубочкой, вспоминая эту злосчастную шлюху, — как глупая девочка из сказки, та отвергла Чаня, поддавшись на лживые увещевания графа д'Орканца. А в итоге была приведена к покорности, обезображена и наконец погибла. Привязанность такого рода не была редкостью — самой мисс Темпл постоянно делали предложения разные неприятные типы, — но Кардинал казался неуязвимым для подобных слабостей. И вот мисс Темпл вдруг обнаружила, что не испытывает неприязни к Чаню за этот его недостаток, более того — вздыхает, сочувствуя его боли.
Она вздохнула еще раз, глядя на пламя свечи. Надо бы спуститься, хорошо поесть и заснуть до утра. Но мысли ее все находили успокоения (к тому же перспектива делить кровать с Элоизой совсем не вдохновляла). Ей пришло в голову, что этот охотник, мистер Олстин, отправляясь на охоту, должен брать местную лошадь. И может ответить кое на какие вопросы, которые она задала бы убитому конюху…
Мисс Темпл засунула книгу под подушку, задула свечу, потом вышла на площадку и снова разгладила на себе платье, размышляя, удастся ли ей утром уговорить миссис Доб завить ей волосы. От этой мысли улыбка невольно вспыхнула на ее лице. Она спустилась по лестнице, вдыхая запах еды и слыша потрескивание дров в камине. Сердце мисс Темпл ожесточилось, но это было для нее делом столь привычным, что она почти ничего не заметила.
Мисс Темпл нашла миссис Доб на кухне — та переливала очень темную подливку из сковороды в маленькую металлическую соусницу. Хозяйка накрыла скромный стол на двоих, но Элоизы видно не было.
Миссис Доб посмотрела на мисс Темпл добрым, живым взглядом.
— Вот и вы! Другая дама сказала, что вы отдыхаете, но я уверена, хороший ужин пойдет вам на пользу.
— А где миссис Дуджонг?
— Разве ее нет у камина?
— Нет.
— Тогда не знаю. Может, разговаривает с мистером Олстином.
— Зачем ей это? — спросила мисс Темпл.
— Возможно, извиняется за то, что без нужды потревожила его этими поисками, — улыбнулась миссис Доб и поставила на стол миску овощей рядом с коричневатым хлебом, присыпанным мукой. От овощей шел пар.
— И где же она? — спросила мисс Темпл. — Наверху их нет.
— Вы присядьте, — сказала миссис Доб. — Когда все готово, оно куда как вкуснее.
Мисс Темпл пребывала в нерешительности; отсутствие Элоизы досаждало и радовало одновременно. Но вдруг она поняла, что есть возможность поговорить с миссис Доб наедине, и с приветливой улыбкой проскользнула на стул с дальней стороны стола, откуда могла говорить с хозяйкой, не поворачивая головы.
— Пожалуйста. — Миссис Доб положила маленький кусок мяса на массивную голландскую тарелку синего цвета. — Остатки баранины с прошлой недели. Я не извиняюсь — ничего лучше в Карте вы не найдете. В последние пять дней на север не было никаких подвозов, словно нам не нужно есть, а только благородным. Сплошные неприятности. Простите, я не расслышала вашего имени.
— Меня зовут мисс Темпл.
— У меня плохая память на имена, — раздраженно сказала миссис Доб. — А вот повариха я отличная.
Мисс Темпл занялась соусницей, хлебом и деревянной миской с чем-то вроде посыпанного мускатным орехом брюквенного пюре. Такая мелочь, как орех, улучшила мнение мисс Темпл о хозяйке.
— Насколько я понимаю, вы недавно видели нашего с миссис Дуджонг друга, — сказала мисс Темпл, намазывая масло на ломоть хлеба. — Такой заметный внешне, в красном плаще и темных очках.
Миссис Доб сдвинула два горшка на плите, освобождая место для чайника. Когда она снова посмотрела на стол, губы ее были плотно сжаты.
— Этого, с позволения сказать, джентльмена, не так-то легко забыть. Он заказал одно блюдо, поел и отправился дальше. Мы едва обменялись десятком слов, да и то потому, что он просил передать соль.
— Может быть, мистер Олстин говорил с ним?
— Мистер Олстин тогда еще не вернулся с гор.
— А Франк?
— Франк не разговаривает с постояльцами.
И миссис Доб, словно только что вспомнив о своем работнике, повернулась к небольшой двери сбоку от плиты. Эту дверь, скрытую занавеской, мисс Темпл раньше не замечала.
— Франк! Ужин! — закричала хозяйка, как моряк на корабле.
Из невидимой комнаты не послышалось ни звука.
— Хлеб у вас превосходен, — похвалила мисс Темпл.
— Рада это слышать, — сказала миссис Доб.
— Я люблю хлеб.
— Хлеб трудно испортить.
— Особенно хлеб с вареньем.
Миссис Доб решила ничего не говорить в ответ — варенья на столе не было.
— А наш второй друг? — продолжала мисс Темпл.
— У вас так много друзей, хотя вы и далеко от дома.
— Доктор Свенсон. Он, вероятно, проезжал через Карт дня через два после Кардинала…
— Кардинала? Того, в красном и с глазами? Он никак не похож на церковника.
— Нет-нет, — сказала мисс Темпл, прыснув со смеху. — Просто все так называют его в городе. По правде говоря, не знаю, какое имя дали ему при крещении.
— Разве китайцев крестят?
Мисс Темпл рассмеялась.
— Ах, миссис Доб, он не больше китаец, чем мы с вами — чернокожие африканки. Его так прозвали из-за шрамов на глазах. В этом все дело.
Мисс Темпл со смехом приставила пальцы к уголкам глаз и растянула веки, изображая, как могла, шрамы Чаня.
— Это неестественно, — провозгласила миссис Доб.
— Удар хлыстом, кажется… Кардинала трудно назвать красивым, но ведь его мир так суров… и эти страшные шрамы говорят о больших способностях.
— А что это за мир? — спросила миссис Доб чуть приглушенным голосом. Она подошла поближе и принялась нервно теребить пальцами потертый угол стола.
— Это мир, в котором случаются убийства, — ответила мисс Темпл, сознавая, что ей нравится пугать хозяйку и что ее слова — своего рода хвастовство. — Такие люди, как Кардинал Чань, доктор Свенсон и, поверите или нет, я, немало сделали, чтобы раскрыть эти убийства. Вы видели доктора Свенсона, я знаю. Миссис Дуджонг нашла наверху окурок от его сигареты. То, что он был здесь, доказано.
Мисс Темпл посмотрела на хозяйку (та была старше, выше ее, находилась у себя дома) с ясной уверенностью инквизитора — мол, со мной шутки плохи. Положив нож и вилку, она показала на пустой стул напротив себя. Миссис Доб опустилась в него, недовольно шмыгнув носом.
— У нас в Карте не очень расположены к чужакам, особенно к таким, которые похожи на самого дьявола.
— Как скоро после приезда Чаня появился доктор?…
— А потом эти убийства… конечно, местные мужчины стали искать, даже ваш второй друг, этот иностранный доктор…
— Военный врач. Он служит в Макленбургском флоте. И где же доктор сейчас?
— Я же вам говорю — присоединился к отряду, который отправился на поиски. Ума не приложу, почему они до сих пор не вернулись.
— А куда они направились — к железной дороге?
Миссис Доб фыркнула, услышав это нелепое предположение.
— В горы, конечно. Там опасно круглый год, а хуже всего — ранней весной, когда выжившие звери голодны.
— Звери?
— Волки, моя дорогая… в наших горах полно волков.
Сопоставив эти два взаимно дополняющих друг друга факта (что так спокойно уживались в голове женщины) — пропавший отряд и волки, — мисс Темпл пришла в ужас.
— Прошу прощения, миссис Доб, но вы, кажется, говорите, что доктор Свенсон с отрядом людей покинул Карт, отправился в кишащие волками горы и не вернулся? И что — это никого не обеспокоило? Ведь у пропавших горожан наверняка есть семьи.
— Мне никто ничего не говорит, — мрачно заявила миссис Доб. — Я всего лишь несчастная вдова, кому нужна такая старуха…
— Но кто может знать, куда они направились?
— Да кто угодно из местных! Даже Франк, — раздраженно фыркнула женщина. — Мне-то он ни словечка не сказал, хотя если подумать, то после моих щедрот…
— Кто-нибудь из вас говорил об этом миссис Дуджонг?
— Откуда мне знать? — отрезала хозяйка, но потом ухмыльнулась с плохо скрытым удовольствием. — Воображаю, как ему подобные рады напугать женщину такими вот историями!
Мисс Темпл закрыла глаза, представляя себе, как должна была Элоиза встретить известие об исчезновении доктора.
— Боже милостивый, — продолжала миссис Доб, — с появления первых чужаков, а потом этого вашего Чаня…
— Постойте, каких первых чужаков? Мистера Олстина и его товарищей? Или кого-то еще?
— У нас в «Горящей звезде» охотно останавливаются всякие путешественники…
— Что за путешественники? Как и мы — с севера?