Свенсон развернулся. Карпер стоял у него за спиной, держа в руках шерстяной шарф.
— Вы знаете, чей это шарф? — спросил у Свенсона Болт.
— Нет.
Болт повернулся к Поттсу.
— А вы? Вы знаете здесь каких-нибудь женщин?
Тот мотнул головой, посмотрел на осколки, а потом — холодным проницательным взглядом — на Свенсона. Словно давая безмолвный ответ на все их вопросы, доктор вышел вперед и неторопливо растоптал осколки в блестящий порошок, а потом краем сапога накидал сверху земли.
Поттс показал в сторону холмов:
— Следы продолжаются. Может, хватит нам уже спорить?
После еще одного часа ходьбы — неуклонного подъема вверх — они опять остановились. К этому времени сильно похолодало. Карпер без малейшего зазрения совести набросил шерстяной шарф себе на плечи. Во главе колонны (заметно растянувшейся — идти стало тяжелее, да и холод поубавил энтузиазма) шагал Поттс и с серьезным видом говорил что-то Болту. Доктор понял, что должен вмешаться хотя бы в целях самозащиты. Но он устал и по-прежнему находился во власти отчаяния, а потому вытащил сигарету и закурил. Вверху расстилалась плотная пелена туч — так низко, что, казалось, можно выдохнуть дым прямо в эту серую массу. Свенсон предложил сигарету Карперу — тот отрицательно покачал головой, — а затем повернулся на звук приближающихся шагов. Не прекращая своей беседы, к нему направлялись Болт и Поттс.
— Уже поздно, — начал Болт. — Мистер Поттс предлагает прекратить поиски.
— И вернуться? — с надеждой в голосе спросил Карпер.
— Если возвращаться, то дойдем уже под утро, — сказал Поттс. — Тут впереди есть старая шахта. Укрыться вполне можно. И костер разложить.
— А еда у нас есть? — спросил Карпер.
— Мы не думали, что она понадобится, — отрезал Поттс, глядя на Свенсона, словно тот был виноват в отсутствии еды.
Костер разложили в удлиненной постройке без крыши, дальний конец которой — там, где располагался забитый досками вход в шахту, — терялся в темноте. На другой стороне небольшой полянки стояли еще две хижины: одна тоже без крыши, другая — в порядке. В ней вили гнезда птицы, на полу лежал слой помета.
— Я вам ни на йоту не солгал, — сказал Поттс, чьи резкие черты еще больше заострились в свете костра. — Я присоединился к охотничьей партии…
— А на что охотились? — поинтересовался Свенсон.
— На оленя. И дикого кабана.
— На кабана? — переспросил Болт. — В такое время года?
— Я в этих делах не понимаю. — Поттс вздохнул с внезапным раздражением. — Я вообще не охотник.
— Ну да, — сказал Свенсон. — Это ваш капитан — охотник. Кстати, как его зовут?
— Капитан Тэкем, — зевнул Карпер. — Я приехал вместе с ними на поезде. Довольно светский человек… для военного.
— Миссис Доб сказала мне, что партия разделилась на несколько групп, — обратился Свенсон к Поттсу. — Интересно, кто отправился на север… и вернулись ли они.
— Капитан, — сказал Поттс. — Если верить миссис Доб, он вернулся, а потом снова ушел, чтобы искать в других местах… а там на севере — ничего, никакой дичи.
— А что насчет этой женщины? — спросил Болт, шуруя палкой в костре и внимательно глядя на Свенсона сквозь столб искр. — Вы говорите, что все убийства совершила женщина? Признаюсь, для меня это чистая абракадабра.
Свенсон встретился взглядом с Поттсом, которого этот вопрос, казалось, волновал не меньше, чем самого доктора. Насколько это касалось жителей Карта, то они с Поттсом, пожалуй, хотели одного и того же — по возможности хранить все в тайне…
— Я расскажу вам то, что знаю, — ответил Свенсон и полез в карман за очередной сигаретой. — Скажу честно: тайну этой женщины я не раскрыл. Может быть, даже имя ее не настоящее — Розамонда, графиня ди Лакер-Сфорца. — Он посмотрел на Поттса, но тот сидел с непроницаемым лицом.
— Итальянка? — спросил Болт.
— Мне говорили, она из Венеции, — сказал Свенсон, намеренно подчеркивая собственный акцент. — Хотя и это, скорее всего, ложь… Сам я познакомился с ней в отдельном кабинете отеля «Сент-Ройял», где искал моего подопечного — макленбургского кронпринца Карла-Хорста фон Маасмарка. Знаете «Сент-Ройял»? Это необыкновенное место, холл там — настоящий восточный дворец с резными колоннами, зеркалами, мрамором… можете себе представить женщину, которая снимает там большой номер. Но я о принце… я был личным врачом принца, а графиня — доверенным лицом его невесты, мисс Лидии Вандаарифф, а точнее сказать, доверенным лицом отца девушки, лорда Роберта Вандаариффа. Это имя наверняка известно даже здесь, в Карте, Вандаарифф — один из богатейших людей… А графиня входит в узкий круг людей, с которыми лорд советуется по всем делам, связанным с моей страной — Макленбургом… в том числе насчет брака своей дочери с принцем… насчет прав на горные разработки, что должно заинтересовать вас, джентльмены, насчет производства, поставок… рынков в целом… так вот, в кабинете отеля графиня была, если память мне не изменяет — я уверен, что не изменяет, таких эффектных женщин я больше не видел… была одета в красное шелковое платье, такого китайского оттенка, который, как вам известно, куда ближе к желтому, чем, например, к малиновому, — поразительный выбор, необыкновенный фон для ее волос, черных как вороново крыло…
Он с удовлетворением заметил, что Болт зевает, и продолжил с такими же мелочными подробностями и отступлениями, как будто бы рассказывая абсолютно все, но не сообщая ничего важного о заговоре, ни словом не упоминая о дирижабле и о том, как подобная женщина могла оказаться в Карте. А когда Свенсон дошел до описания лабиринтов Харшморта, его единственным слушателем остался Поттс, сидевший по другую сторону костра. Последняя фраза доктора потонула в тишине. Он снова полез за сигаретой. Поттс, усмехнувшись, обвел взглядом своих дремлющих спутников.
— Великолепная уловка.
— Им нет нужды знать, — пояснил Свенсон. — Не знаю в точности, кто вас послал…
— Вы поедете со мной назад в город, — проворчал Поттс.
Свенсон смерил его взглядом.
— Вполне возможно.
— Непременно поедете.
— Мистер Поттс, прошу вас… вы все видели сами: убийства, аномальное воздействие синего стекла… коварство…
— Я знаю, что я — единственный из моих товарищей, кто обнаружил врага.
Свенсон раздраженно сказал:
— Единственный из ваших товарищей? Мистер Поттс, подумайте, о чем это говорит? Что, по-вашему, случилось с ними?
Поттс злорадно усмехнулся.
— Им не повезло — они бродят в потемках по лесу. А мне, судя по вашему описанию, достанется главная добыча!
— Добыча? Не союзница? Не хозяйка?
— Это не ваша забота.
— Вы искушаете судьбу, говоря об этом, прежде чем схватили ее.
— Ничуть, — улыбнулся Поттс. — Если я правильно понимаю смысл найденных улик, она тяжело больна. Эта ваша гордая негодяйка дошла до убийства детей. Кстати… — Он извлек из кармана крупный морской револьвер, черный металл которого лоснился от смазки. — Вы должны отдать мне то, что нашли.
Большой револьвер плохо вязался с обликом франтоватого министерского посланца. Из-за мощной отдачи для точного попадания требовалось обладать немалой силой или же находиться близко к цели. Либо Поттс был хладнокровным убийцей, либо вообще не разбирался в оружии.
— Ничего я вам не должен, — сказал Свенсон, кивая на спящих. — И ничего такого вы не сделаете.
Поттс подумал и убрал пистолет. Свенсон вздохнул с облегчением — значит, кровопролития не будет. Но в то же мгновение он понял, что имеет дело с опасным глупцом.
— Время еще не пришло, — презрительно фыркнул Поттс. — И, как вы говорите, дело еще не сделано. Но во мне можете не сомневаться, доктор. Если попытаетесь бежать — я вас пристрелю. И свидетели меня не испугают.
Поттс подбросил еще дров в костер, Свенсон воспользовался паузой и сказал, что пойдет справить нужду. Удаляясь от костра, он чувствовал, что дуло пистолета постоянно направлено ему в спину. Подойдя к загаженной птицами хижине, доктор облегчился у ее стены. Когда он вернулся, Поттс уже лежал у огня с закрытыми глазами. Свенсон закурил последнюю сигарету, затем швырнул окурок в угли, поплотнее завернулся в мундир и закрыл глаза. Мешок с синей книгой лежал рядом с ним.
Когда он открыл глаза, в хижине было темно. Кострище еще дымилось, но огонь уже погас. Поттса не было. Рука Свенсона тут же метнулась к мешку, ощутила вес книги, но та почему-то не была гладкой. Он открыл мешок, не видя, что там внутри, не без опаски засунул туда руку — и почувствовал не гладкость стекла, а шероховатость камня. Доктор зарычал и вскочил на ноги, слегка намотав мешок на руку, чтобы пользоваться им как дубиной.
Далеко идти не пришлось. Поттс стоял посередине полянки, под завернутой в саван облаков луной. Книги у него в руках не было. Неужели уронил?
— Мистер Поттс, — прошептал Свенсон. — Мистер Поттс.
Тот повернулся. Глаза его смотрели в никуда, так, словно Поттс был не в силах увидеть Свенсона, хотя и знал, что нужно.
На подбородке его виднелась тонкая пленка, и Свенсон сморщил нос, ощутив запах желчи.
— Где книга, мистер Поттс?
— Кто?
— Не кто, а что. Книга! Где она?
В ответ Поттс заскулил и принялся тереть глаза. Руки его были в какой-то черной жидкости.
— Поттс… да, конечно… я помню.
— Где книга? — Свенсон протянул руку и тряхнул его за плечо.
Поттс слабо улыбнулся, по-прежнему безумно глядя перед собой.
— Самое важное — это качество краски, химическая основа для цвета… каждое химическое вещество имеет свойства…
— Мистер Поттс…
— Химические свойства, фундаментальные энергии! — прошептал Поттс, неожиданно впадая в ужас, словно это была тайна, которую он не хотел знать. — Может даже встать вопрос, есть ли в жизни что-то еще!
Свенсон отвесил Поттсу пощечину. Тот пошатнулся, моргнул, распахнул рот, но ничего не сказал. Посмотрев в глаза Свенсону, он снова моргнул, и теперь слова вырвались у него из горла испуганным хрипом.