кивнул на мисс Темпл. – Спросите у нее.
– Я не знаю, – спокойно сказала Селеста, и Свенсон, к своему неудовольствию, понял: она только что сверилась с воспоминаниями графа и наверняка сделала это, чтобы показать, что уже владеет собой, что преодолела слабость. Он рекомендовал ей быть мужественной, но не хотел, чтобы она наказывала себя.
Учитывая раздражительность Чаня и душевные страдания мисс Темпл, доктор считал, что это он должен наметить их путь. Но не мог пока понять самых простых вещей. Действительно ли графиня оставила его в той комнате, чтобы его поймали? Зачем же тогда было показывать картину графа, если она просто хотела, чтобы его повесили? Свенсон боролся с желанием закурить. Что именно сказала графиня? А после того как доктор освободился от воздействия синей стеклянной пластинки, разве он не последовал туда, куда она его хотела направить?
– На что вы уставились? – спросил Чань.
Свенсон указал на зеркало:
– С другой стороны этой стены.
– Что вы имеете в виду?
– Точно не уверен, но… Следуйте за мной.
Доктор направился к арке. Когда Чань встал, его сапог скользнул на чем-то, обдирая пол. Свенсон наклонился, чтобы поднять это, и нахмурился.
– Пуговица какого-то идиота, – пробормотал кардинал и выбросил ее.
За стеной не было ничего. Коридор заканчивался, и в тупике стоял штабель бочек.
– Я вам говорил, – сказал Чань. – Мы в погребах.
Свенсон нахмурился.
– Она познакомила меня с картиной графа, чтобы подтолкнуть к какому-то действию. Упоминание о том, что я нахожусь рядом с рекой, было намеренным, она хотела направить меня в эту сторону…
– Эта женщина – вампир, – сказал Чань. – Жестокость ради самой жестокости.
– Была бы действительно жестокой – убила бы меня..
– Если графиня вела себя с вами цивилизованно, наверняка ей это нелегко далось, – заметила мисс Темпл, – для нее это то же самое, что разыгрывать влюбленность в смертельного врага.
– Подождите, – сказал доктор. – Посмотрите на пол.
На полу были царапины, как будто двигали бочки. Чань ухватился за бочку. Свенсон помог ее сдвинуть: в стене за ней скрывалась металлическая дверь. На ручке висела на кожаной петле бронзовая восьмисантиметровая трубка с зубцами.
– Пневматический лифт, – сказал Свенсон. – А вот и ключ от него.
В кабине Свенсон помедлил и спросил:
– Мы последуем за графиней или убежим?
– Она могла вернуться на чердак к Франческе, – сказала мисс Темпл.
– Мы не знаем, там ли девочка, – предостерег Чань. – Я считаю, нужно спуститься туда, откуда мы вошли, и надеяться, что там нет толпы солдат.
Согласившись с его рассуждениями, Свенсон вставил ключ в скважину и нажал нижнюю кнопку на бронзовой пластине. Кабина завибрировала. Они спускались молча и держали оружие наготове, но, когда послышалось характерное звяканье, кабина не остановилась.
– Я думал, мы вошли непосредственно под погребами, – сказал Чань.
– Возможно, мы не обратили внимания, – сказала мисс Темпл, – и поднялись на два уровня.
– Вряд ли.
– Значит, есть еще один уровень ниже.
Второй раз раздалось звяканье, и кабина остановилась. Чань поднял стальную решетку и нажал плечом на потемневшую металлическую дверь.
Это не был проход в Сталмер-хаус – они попали в еще один тоннель, пол которого был вымощен кафельными плитками, как в ванной. Единственный фонарь, который, судя по уровню масла, зажгли примерно час назад, стоял на полу. Рядом, похожий на зловещую розу, лежал третий красный конверт.
Он был пуст – там лежал только лоскут белой ткани с алым отпечатком губ графини. Свенсон ничего не сказал. Чань недовольно скривился. Мисс Темпл поднесла лоскут к носу и отметила, что он пахнет духами с ароматом плюмерии. Они пошли вперед.
– Такое было непросто построить, – сказал Свенсон. – Пока все это выкопали, наверное, надолго перекрыли движение на улицах над нами.
– Ничего не перекрывали, – отозвался Чань, шагавший впереди. – Разве что в старом Норуолке.
Это ничего не говорило ни Свенсону, ни мисс Темпл. Чань вздохнул.
– Норуолкские укрепления разобрали, чтобы построить Седьмой мост и новое здание таможни.
– Я бывала в здании таможни, – сказала мисс Темпл, – чтобы узнать о торговле.
– Это делает вам честь, – заметил Свенсон. – Мало кто из наследниц интересуется чем-то, кроме возможности тратить состояние.
Лицо мисс Темпл приобрело озабоченное выражение.
– Я не хотела, чтобы меня обманывали: торговцы сахаром – известные негодяи. Но когда я попала туда, то немного заскучала.
Чань кашлянул. Они прекратили говорить, а он продолжил:
– Норуолк был одной из стен первоначальной цитадели. Я думаю, что тут располагались нижние катакомбы.
– Но почему их перестроили? – спросил Свенсон. – Тут новая плитка на полу и свежая краска.
Чань вынул из кармана плаща бритву, царапнул штукатурку и сдул пыль.
– Штукатурили не более двух месяцев назад.
– До или после того, как дирижабль упал в море? – спросил Свенсон.
Чань пожал плечами. Мисс Темпл подняла вверх фонарь.
– Мы забыли вот о чем. Кто-то ведь зажег его. Мы должны продолжать поиски и заставить ее рассказать все.
Через триста метров тоннель закончился: они увидели деревянную дверь и еще один красный конверт, лежавший на полированной дверной ручке. Чань разорвал его, взглянул на письмо и, фыркнув, передал доктору.
«Мой дорогой доктор!
Как мужчина, обладающий завидной энергией, вы должны со временем отыскать это логово, но время – плохой друг.
Задача не по силам никому, если действовать в одиночку.
Не дайте любви вас ослепить. Есть еще много времени, чтобы свести наши счеты.
РЛС».
Мисс Темпл выжидающе подняла брови, и доктор протянул ей записку.
– Зачем ей понадобилась упоминать «любовь»? – спросил Чань.
– Я думаю, она имела в виду Элоизу, – ответил Свенсон, сомневаясь, правда ли это, и не зная, несмотря на уверенность в бессердечности графини, как она воспринимала их встречу. А как он относился к ней? – Она скажет все, что угодно, чтобы смягчить свою вину, если ей потребуется наша помощь.
Мисс Темпл вернула ему записку.
– Я не хочу торговаться с ней.
– Если мы найдем графиню, – сказал Чань, – неважно где, она умрет.
Свенсон кивнул в знак согласия. Это не означало, что он хочет сохранить жизнь врага – он и в самом деле не хотел этого, – но он видел, что товарищи отрицают тот факт, что сейчас борьба вышла далеко за рамки мщения негодяям. И, если он сохранит этой женщине жизнь, чтобы победить графа, не возненавидят ли его в конце концов Селеста и Чань?
«Логово» действительно выглядело так, будто в нем обитали животные. Одежда, даже самая изысканная, валялась на полу и на мебели, грязные тарелки и стаканы стояли на столах, в углах валялись пустые бутылки, а соломенный матрас был сложен вдвое и прислонен к стене. Несмотря на следы, оставленные графиней, было понятно, что эта комната с каменными стенами приспособлена для другой цели. Металлические трубки соединялись с медными емкостями, привинченными к стенам. Чувствовался отвратительный запах синей глины.
Свенсон прикоснулся к трубкам, чтобы узнать температуру, а потом потрогал стену.
– Очень холодная… может быть, за ней река?
Чань хлопнул рукой по стене.
– Конечно! Какой я дурак – Седьмой мост! Турбины!
– Какие турбины? – спросила мисс Темпл. – Вы говорите так, будто турбины – это обычная тема разговора за завтраком.
Чань отреагировал на ее слова.
– В опорах моста находятся турбины – когда-то предполагалось использовать их для устройства принудительной сливной канализации.
– В трубах канализационные стоки?
– Вовсе нет: план так и не был реализован. Но мы знаем, что Граббе и Баскомб интриговали против своих союзников, так что им, конечно, понадобился собственный аналог мастерских графа. Турбины, установленные в опорах моста и использующие силу течения реки, могут дать достаточно энергии даже для этих жадных машин.
– И я предполагаю, что графиня узнала их секрет от своей шпионки, Каролины Стерн. – Мисс Темпл помахала рукой, чтобы отогнать неприятный запах. – Но почему она забросила все это?
– Интересный вопрос, – согласился Свенсон. – Сегодня ночью она покинула свое убежище во дворце, а теперь и эту удивительную лабораторию…
– Мог повлиять вынесенный ей смертный приговор, – сказала мисс Темпл.
– Кажется, это ее не особенно беспокоило.
– Кроме того, если она зажгла лампу и оставила конверты, чтобы направить нас сюда, – сказал Чань, – куда она сама пошла?
Они не нашли другой двери. Свенсон искал ее и за матрасом, и под кучами одежды, а потом остановился перед большим деревянным ящиком. Он был выложен войлоком и оплетен медной проволокой. Рядом с ним под мотком черного резинового шланга лежала маска, такая же, как те, которые они видели в анатомическом театре в Харшморте.
– Как мы и догадались, изображение картины было выкачано из мозга графини, более того, похоже, она это сделала сама.
– Каким образом леди могла быть уверена в том, что машина выберет только те воспоминания, которые она хочет? – спросил Чань. – Разве она не рисковала, что из ее мозга будет выкачано абсолютно все?
– Возможно, количество определяется размером пластины: на маленькой пластинке много воспоминаний не помещается. – Свенсон на коленях подполз к одному из бронзовых ящиков. В нем была щель, куда поместилась бы целая стеклянная книга, но над ней была еще одна, меньшая, как раз подходившая для стеклянных пластинок. – Однако я согласен, что делать это в одиночку – безумие. Каким образом она могла очнуться, чтобы выключить машину? Мы все видели разрушительные эффекты.
– А вы видели у нее, – спросила мисс Темпл со слабой надеждой, – редеющие волосы? Шатающиеся зубы?
– Вот. – Чань держал пару крошечных кожаных перчаток так, чтобы показать их размер. – Графиня все-таки принимала предосторожности.