— Я покажу вам кое-что, чтобы вы поняли Антона чуть лучше. Это фрагмент видеоматериала, который он отснял когда-то давно. Он на DVD в соседней комнате. Погодите секундочку, принесу.
Стоило Кришне выйти из комнаты, и взгляд Нэнси вновь устремился к книге. Оракул завладел ее воображением, и она гадала, что предпринять дальше. Мысль о том, что с помощью книги можно услышать таинственный голос Вселенной, казалась невероятной и очень привлекательной. В это мгновение Нэнси забыла о суровом испытании в полицейском участке, она даже перестала думать о судьбе Антона Херцога. Ее интересовало одно: «сработает» ли Оракул.
«Ну какой вред может причинить книга?» — спросила себя Нэнси, усевшись в кресло Херцога и подвинув «Ицзин» в центр стола.
Она положила на обложку ладонь левой руки, словно предстала перед судом и давала клятву на Библии. Затем не спеша обдумала свой вопрос.
«Оракул, ты действительно можешь помочь? Ты имеешь доступ к вселенской истине?»
Затем, следуя инструкциям Кришны, шесть раз подбросила монетку и записала результаты на клочке бумаги, после чего составила свою первую гексаграмму. Минуту Нэнси изучала рисунок, не находя в нем никакого смысла: просто «стопочка» горизонтальных линий, прерывистых и сплошных. Тогда она обратилась к таблице и стала искать свою гексаграмму.
Это была гексаграмма номер 50, «Жертвенник». Ниже следовало загадочное заключение.
Жертвенник наполнен.
У моих противников нужда.
(Но до) меня (им)
не достигнуть. — Счастье.
Ушки жертвенника изменены.
В этом действии (будут) препятствия.
Жиром фазана не напитаешься.
Как только (будет) дождь,
(так он и) иссякнет. — Раскаяние.
(Но) в конце концов — счастье.
Жертвенник все еще полон.[17]
Нэнси несколько раз перечитала стих, хмурясь все больше.
10
— Вот, нашел. — Кришна влетел в кабинет и торопливо протиснулся между завалами книг и периодики.
Нэнси продолжала изучать зашифрованное предсказание и гексаграмму. Не поднимая глаз, она попросила:
— Кришна, вы не могли бы взглянуть?
— Что там?
— Вот. Гексаграмма номер пятьдесят.
Кришна подошел к столу и наклонил голову разглядеть, на что она показывала.
— Так вы задали Оракулу вопрос? — Он с подозрением взглянул на нее и развернул книгу, чтобы прочитать самому. — Ну-ка, ну-ка…
В первую очередь Кришна быстро пролистал странички до конца книги и внимательно сверился с тем, что Нэнси правильно определила номер гексаграммы.
— Верно, пятидесятая. Дин, «Жертвенник».
Вслед за этим он нашел гексаграмму и пробежал глазами толкование. Закончив читать, он с интересом поднял брови и спросил ее укоризненно:
— Нэнси, о чем вы спросили Оракул?
Она почувствовала, что краснеет.
— Я спросила книгу, правда ли, что она может помочь.
Кришна взглянул на нее, улыбаясь одними глазами.
— Что ж, тогда я растолкую вам ответ. Оракул описывает себя как жертвенник. Жертвенный котел.
— Да, эту часть я осилила. Только не пойму, о чем речь, не говоря об остальном.
— Потерпите немножко и подумайте. В Древнем Китае жертвенником был общинный котел, в нем готовили пищу на всю деревню. В наши дни котлами уже никто не пользуется. Значит, Оракул говорит вам, что в старину каждый ежедневно извлекал из него пользу, а нынче, никому не нужный, он в полном забвении.
Нэнси зачарованно слушала. Кришна продолжал:
— А теперь — внимание. Это очень важный момент.
Он зачитал толкование вслух:
Жертвенник наполнен.
У моих противников нужда.
(Но до) меня (им) не достигнуть. — Счастье.
Нэнси непонимающе пожала плечами, но Кришна не остановился:
— Оракул говорит, что в котле еще есть еда. Это означает, что он по-прежнему полон мудрости и пищи для ума, в нем все еще хранится истина. Он сообщает, что его противники испытывают нужду. Под «противниками» он подразумевает людей, к которым в наше время мы обращаемся как к оракулам: например, врачей, политиков или священнослужителей. Он говорит, что эти современные оракулы завидуют силе «Ицзина», но их зависть тщетна, поскольку доступ к истине имеет только лишь «Ицзин». Далее следует:
Ушки жертвенника изменены.
В этом действии (будут) препятствия.
Жиром фазана не напитаешься.
Как только (будет) дождь, (так он и) иссякнет. — Раскаяние.
(Но) в конце концов — счастье. Жертвенник все еще полон.
Кришна громко рассмеялся.
— Что? — нетерпеливо воскликнула Нэнси. — Переведите же!
— Оракул говорит, что никто не знает, как пользоваться им в наше время, и что его истинная мудрость, жир фазана, остается невостребованной. И наконец, завершает словами: когда черные дни минуют и дождь стихнет, люди раскаются и поймут, что он есть источник истины, и вновь вернутся добрые времена.
— Невероятно. Очень похоже на правду. Непонятно только, как это Оракулу удается.
Кришна загадочно улыбнулся.
— Что ж, по крайней мере, теперь вы знаете, почему в кризисных ситуациях японское правительство советуется с этой книгой. Будьте очень осторожны, критикуя так называемые суеверия Востока. И на будущее постарайтесь не задавать Оракулу дерзких вопросов: говорят, он способен на разного рода пакости.
Кришна с почтением закрыл книгу и отодвинул ее к краю стола. Лицо его вновь стало серьезным.
— Достаточно об этом. Теперь я покажу то, что поможет вам понять Херцога и его отношение к Тибету.
11
Экран телевизора на миг ожил — Кришна возился с кабелем, соединявшим DVD-плеер с разъемом на задней панели телевизора. Через секунду на экране появилось изображение.
Это была уличная сцена — сцена хаоса. Снимали, по-видимому, в одном из районов Дели. Качество оставляло желать лучшего; имея опыт работы с кадрами кинохроники, Нэнси могла с уверенностью сказать, что этой записи лет десять. Оператор вел съемку из людской толпы, состоящей в основном из монахов и простых жителей Тибета. Они были недовольны и протестовали. На заднем плане высилось солидное здание, напоминающее типичные викторианские дома в правительственных кварталах Дели. Перед закрытыми воротами выстроился защитный полицейский кордон. Обращенные к толпе лица стражей порядка были напряжены.
Протестующие вели себя очень возбужденно: поднимали вверх сжатые кулаки и качали обращенными к воротам плакатами, написанными по-тибетски, на хинди, даже по-английски: «Свободу Тибету», «Мир должен помочь нам». Очевидно, оператор включил звук, поскольку из динамика хлынул рев толпы. Люди кричали, слышались вой полицейских сирен и приказы на хинди.
И тут Нэнси услышала еще один голос. Запыхавшийся и очень близкий, отчетливый и громкий на фоне общего гвалта. Его неуместность в этом хаосе на миг озадачила Нэнси, а в следующее мгновение она узнала голос Антона Херцога. Явный американский акцент, но с отзвуками испанского и немецкого: Антон всегда напоминал европейского аристократа, говорящего по-английски.
— К воротам, думаю, подходить не стоит… Толпу снимать буду отсюда… Полиция избивает голодных забастовщиков…
Камера качалась из стороны в сторону — Херцога подхватил и толкал людской поток. И все-таки он, похоже, достиг ворот, поскольку остановился и развернулся, а картинка стала четкой, так что можно разглядеть в толпе лица людей. Такие скорбные, подумала Нэнси, с печатью отчаяния, муки, боли и разбитых надежд. Это было невыносимо, и она с трудом заставила себя смотреть дальше, чувствуя, как глаза наполняют слезы. Кришна быстро наклонился вперед, указывая пальцем на экран.
— Следите за ним.
Нэнси подалась к телевизору. Палец Кришны был направлен на лицо одного из мужчин — тибетца с характерными розовыми щеками и круглым лицом, в джинсах и футболке, лет сорока пяти. Лицо этого человека было искажено от боли. Нэнси наблюдала за тем, как тибетец двигался в толпе, словно ничего не замечал вокруг. Вот он обхватил голову руками, а затем принялся колотить себя в грудь. В глазах его стояли слезы. Как безмолвный призрак, он перемещался в кадре, а затем неожиданно исчез. Нэнси тревожно глянула на Кришну и хотела спросить, кто это был и куда пропал, но Кришна резким взмахом руки остановил ее, не отрывая взгляда от экрана. Секундой позже человек появился вновь. Он был насквозь мокрый. Где он умудрился промокнуть? Попал под струю водомета, которым полиция усмиряла толпу?
Человек бормотал что-то себе под нос — возможно, молился. Толпа вокруг него начала расступаться, а затем люди вдруг побежали, на ходу оглядываясь через плечо. Человек с опустошенным лицом сел на землю в позу лотоса. Камера приближалась к тибетцу: не обращая внимания на то, что все бежали в другом направлении, снимавший шел прямо на него.
В этот момент все и случилось. Несчастный держал в руках коробок спичек. Держа его прямо перед грудью, он чиркнул спичкой, и в тот же миг огненный сполох, на секунду полностью засветивший экран, ослепительным шаром объял несчастного. Самосожжение. Вода оказалась бензином.
Мужчина горел, как соломенная кукла, накрытая огненным куполом. Херцог, по-видимому, уронил камеру на землю и закричал:
— О боже… О нет… Нет! Помогите! Ну, кто-нибудь, помогите же, остановите его!
Картинка пропала. Кришна выключил телевизор, встал и вытер слезы в уголках глаз.
— Простите… Больно видеть такое. Но я должен был показать вам. Если решили понять Херцога и Тибет — это единственный способ. К правде люди порой приходят через потрясение.
Нэнси все еще была в шоке, не в силах оторвать взгляд от потухшего экрана.
— Он погиб?
И поняла, что спросила глупость.
— Гьюрме Дордже? Горящий человек? Конечно. Его обливали водой, но было слишком поздно. Потом несколько дней пытались спасти в больнице. Его навещал далай-лама и уговаривал его посочувствовать китайцам. Гьюрме был счастлив. На смертном одре дух его был высок…