сового паруса.
Гик — горизонтальное рангоутное дерево, по которому растягивается нижняя кромка паруса.
Грот — нижний прямой парус на второй мачте от носа.
Зарифить — уменьшить площадь паруса с помощью завязок, расположенных рядами на парусах.
Кабельтов — единица длины, равная 183 м.
Кабестан — один из видов грузоподъемных машин.
Капер — частное лицо, снаряжающее с разрешения правительства воюющей державы вооруженное судно для задержания и захвата в море неприятельских торговых судов, а равно и нейтральных, везущих военную контрабанду.
Капитанский мостик — палубная надстройка, на которой находятся все необходимые устройства и приборы для управления судном.
Картушка — главная составная часть компаса, указывающая страны света.
Кильватер — струя, остающаяся за кормой идущего судна.
Кеч — небольшое парусное судно.
Кливер — косой треугольный парус, ставящийся перед фок-мачтой.
Клипер — быстроходное океанское трехмачтовое судно.
Клотик — прибор для подачи световых сигналов. Состоит из двух или трех ламп, из которых одна красная, а остальные белые.
Кнехты — парные литые клепаные тумбы, прикрепленные к палубе судна, служат для закрепления швартовых канатов.
Комингс — вертикальные листы, окаймляющие люк по периметру над палубой.
Кубрик — жилое помещение для команды.
Лаг — мореходный инструмент, предназначенный для определения скорости судна.
Лига — единица длины, равная 4, 83 км.
Линь — тонкий трос, меньше 25 мм толщиной, из хорошей пеньки.
Лихтер — грузовое несамоходное судно.
Лоцман — лицо, хорошо знакомое со всеми условиями прохода по конкретному порту или плавания на каком-то определенном участке пути.
Марс — площадка на мачте в месте соединения ее со стеньгой; служит для разноски стень-вант, а также для работ по управлению парусами.
Марса-рей — рей, к которому привязывается марсель.
Марсель — второй снизу прямой парус.
Марсовой — матрос, работающий на марсе.
Нактоуз — деревянный шкапчик, на котором установлен компас.
Отдать якорь — опустить якорь в воду.
Оттяжка — снасть, служащая для оттягивания в сторону того или иного предмета при его подъеме или спуске.
Пакетбот — почтовый бот.
Переборка — всякая вертикальная перегородка на корабле.
Рангоут — общее наименование всех деревянных приспособлений для несения парусов.
Рей — металлический или деревянный брус.
Риф — горизонтальный ряд продетых сквозь парус завязок, посредством которых можно уменьшить его поверхность.
Румб — одно из тридцати двух делений компаса, равное 11 градусам.
Румпель — рычаг для поворота руля.
Секстант — морской угломерный инструмент.
Стеньга — рангоутное дерево, служащее продолжением мачты.
Такелаж — все снасти на судне, служащие для укрепления рангоута и для управления им и парусами.
Топ — верх вертикального рангоутного дерева (например, мачты или стеньги).
Травить — ослаблять, перепускать снасть.
Трисель — косой четырехугольный парус, ставящийся позади мачты в дополнение к прямым парусам.
Фал — снасть, служащая для подъема рангоутных деревьев, гафелей, а также парусов и флагов.
Фальшборт — легкое ограждение открытой палубы.
Фок — нижний парус на первой от носа мачте.
Форштевень — продолжение киля судна спереди, образующее нос корабля.
Фрегат — трехмачтовое парусное судно (VIII— XIX в. в.) с большой скоростью хода.
Шаланда — небольшое несамоходное мелкосидящее судно.
Шкафут — часть верхней палубы судна.
Шпангоут — ребра судна, к которым крепится наружная обшивка судна.
Шхуна — парусное судно с двумя и более мачтами.
Ялик — вид лодки.
Йен ЛоуренсГРАБИТЕЛИ
Моему отцу
1КРУШЕНИЕ
Семь дней нас трепал шторм. Вздымались громадные волны, выл ветер. Под приспущенными парусами мы шли к Англии на бриге «Небесный Остров». Судно дало течь по всем швам и люкам, но каким-то чудом держалось, отмеривая милю за милей, окутанное плотным облаком брызг.
Я весь промок и замерз, был растерян и напуган, но все это не могло подавить восторга, который я испытал при знакомстве с морем. Это было мое первое плавание.
«Небесный» принадлежал моему отцу, который никогда моряком не был. Больше того, он считал море досадной помехой, а бриг был вещью, которой приходилось владеть, так же как повозками и конторской мебелью. «Только хозяин и адмирал могут указывать капитану», любил он похвастать. Это путешествие — отец назвал его прогулкой — должно было доказать мне, что скрипеть пером, скрючившись над конторскими книгами, куда приятнее, чем бороздить моря.
— Хочешь стать моряком? — уточнил он. — Ну так знай, что ты умрешь от скуки. — Он засмеялся. — Или от страха. Третьего не дано.
Однако я ни разу не почувствовал скуки и ни разу слишком не испугался. Мы ночью погрузили итальянские ткани и турецкий изюм, а также испанское вино, которое попало к нам при странных и таинственных обстоятельствах. Загромоздили всю палубу клетками-курятниками и отправились в обратный путь. Но на седьмой день нашего возвращения барометр пополз вверх.
Маленькие осторожные крестики на карте капитана Стаффорда указывали, что мы находимся в семи лигах к юго-западу от Плимута. Но даже это расстояние было слишком опасной близостью к суше, Стаффорд умолял отца отойти подальше, дождаться рассвета.
— Я вовсе не уверен, что мы именно здесь, — говорил он, глядя на карту. Отец ничего не хотел слышать. — Изюм! — Он назидательно поднял палец. — Изюм не любит морского воздуха.
Мы продолжили путь. И за час до рассвета «Небесный Остров» накрыла волна. Вода залила палубу, брызги поднялись столбом. Тысячу раз до этого происходило то же самое, могло повториться и еще, но в этот раз куры взбудоражились, сорвались со своих насестов, стали биться о прутья клеток. Старый моряк Финниган Квик с ужасом смотрел на них.
— Земля,— сказал он.— Они почуяли землю.
Я стоял рядом с отцом, красный плащ которого развевался и хлопал на ветру, как флаг. Он нагнул голову, чтобы брызги не попадали в лицо, и схватил меня за воротник. Золотой перстень на его пальце был холоден как лед. Когда отец притянул меня к себе, перстень вонзился в мою шею.
— Иди вниз,— приказал отец. Щекой я чувствовал его бороду, она была как иней. — Иди, Джон. Там не так страшно.
— Но мне и здесь не страшно. Мы подходим к берегу, и...
Он подтолкнул меня, чтобы отправить, куда велел, но я не послушался. Впервые за четырнадцать лет моей жизни. Я отошел к вантам и прицепился к ним, как паук. Когда следующая волна положила судно на борт, я висел над морем.
Казалось, прошла вечность, прежде чем бриг снова выпрямился. И тут впередсмотрящий закричал из своей бочки голосом, который рупор превратил в какой-то загробный:
— Земля! Земля!
Он был не виден там, наверху, где ветер трепал снасти. Быть может, сам Всевышний подал голос с небес.
— Буруны по курсу!
Я увидел, как сжался мой отец. Он выглядел испуганным и растерянным, как олень, готовый сорваться с места и убежать. У штурвала рулевой боролся с судном и стихией. Отец застыл, другие пробегали мимо него. Там был Кридж, помощник капитана, с белой, развевающейся шевелюрой, похожей на конскую гриву. Он и Дэнни Риг-гинс, матрос из Плимута, повисли на штурвале, помогая удержать судно на курсе. Поднялся на мостик и Стаффорд в своей черной штормовке.
— Капитан Стаффорд! — закричал ему отец и схватил за руку.
Стаффорд стряхнул его.
— Руль по ветру! — скомандовал он.
Как только не вывернуло мачты! Но бриг «Небесный Остров» был добротным, прочным судном, и он развернулся на гребне. Реи взвизгнули блоками. Судно пронзила дрожь. Ударил ветер, и бриг наклонило так, что рея главного паруса черкнула по воде. Я услышал, как в трюме катятся бочки и гремит сорвавшийся груз.
Волна взметнулась выше мачт, столкнув бриг в кошмарную пучину. Я оказался под водой, затем над водой и стал жадно хватать ртом воздух. Послышался резкий вскрик.
И тут донесся звук бурунов. Это была беспокойная, бьющаяся дробь, напоминающая биение сердца. Отец вздрогнул и повернул голову, как ястреб. С резким хлопком разорвался в клочья верхний парус второй мачты.
Бриг выпрямился, потом зарылся носом, вода захлестнула палубу.
— Так держать! — крикнул капитан Стаффорд. Он поднял голову и поднес ладони рупором ко рту: — Эй, на мачте!
Но впередсмотрящий исчез. На мостик поднялся человек с мокрой тряпкой в руке.
— Помпы! — крикнул он. — Они засорены!
— Чем? — спросил Стаффорд.
— Похоже, опилки. — Он вытряхнул тряпку, на мостик посыпались рыжеватые комья.
Отец уставился на них с ужасом. Много позже я узнал, что он видел в этих опилках, какую ужасную весть он в них прочитал. Но в тот момент я думал только о насосах.
— Можете их очистить? — спросил капитан.
— Пытаемся. — Тряпка оказалась головным убором этого человека. Он выжал ее, повязал на голову и снова исчез.
Судно нещадно швыряло. Брызги и потоки воды мели палубы, ослепляли людей. Но впереди я мог различить береговую линию и мерцание бурунов.
И тут я увидел огни.
Их было два, один над другим, сверкающие во тьме. Я спрыгнул на палубу и заспешил на корму.
— Огни! — кричал я, дергая отца за плащ. — Огни!
Сначала он рассердился, увидев меня, но сразу понял и схватил за руку.
— Где?
— Там!